Просто неотразим - Рейчел Гибсон

– Я чувствую себя великолепно. Конечно, будет синяк, но что поделаешь, это хоккей.

– Планируешь взять реванш в будущем?

– Ни в коем случае, Джим. Я скользил с опущенной головой, а с таким парнем, как Ткачук, во время игры нужно держать ухо востро. – Джон вытер лицо махровой салфеткой и огляделся по сторонам. Увидев стоявшую в дверях Джорджину, он улыбнулся ей.

– Сегодняшний матч был трудным. Ты доволен игрой.

Джон снова повернулся к репортеру:

– Естественно, мы никогда не будем довольны ничем, кроме победы. Совершенно очевидно, что нам нужно играть мощнее. И еще нам следует немного подтянуть нашу защиту.

– Тебе тридцать пять, но ты все еще занимаешь место в списке лучших игроков. Как тебе это удается?

Джон усмехнулся:

– Вероятно, это результат многих лет добропорядочного образа жизни.

Репортер и оператор засмеялись.

– А что уготовило Джону Ковальскому будущее?

Джон посмотрел на Джорджину и указал на нее рукой присутствующим.

– Это зависит вот от этой женщины.

Джорджина похолодела и медленно обернулась. В коридоре позади нее толпились только мужчины.

– Джорджина, дорогая, я имею в виду тебя.

Джорджина резко повернулась к нему и, ткнув себя пальцем в грудь, устремила на Джона вопросительный взгляд, как бы спрашивая: «Меня?»

– Помнишь, прошлой ночью я сказал тебе, что женюсь, если буду сходить с ума от любви.

Она кивнула.

– Так вот, я схожу с ума от любви к тебе. – Джон встал и протянул к ней руки. Словно зачарованная, Джорджина двинулась к нему и вложила свои руки в его. – Ты должна знать, что я не буду играть по правилам. – Он обхватил ее за плечи и силой усадил в кресло, из которого только что поднялся, а затем посмотрел на оператора. – Мы в эфире?

– Да.

Джорджина подняла на Джона глаза, полные слез. Она хотела обнять его, но Джон перехватил ее руку.

– Родная моя, не прикасайся ко мне, я ужасно потный. – Он опустился перед ней на одно колено. – Семь лет назад, когда мы познакомились, я причинил тебе боль. Я прошу прощения за это. Сейчас я совершенно другой человек, и в том, что я стал лучше, есть и твоя заслуга. Ты вернулась в мою жизнь и изменила ee. Когда ты входишь в комнату, я ощущаю тепло, как будто ты несешь с собой солнце. – Джон помолчал и крепче сжал ее руку. У него по лбу скатилась капелька пота. – Я не поэт и не романтик, – продолжил он слегка севшим голосом, – и я не знаю таких слов, которые могли бы выразить то, что я испытываю к тебе. Я только знаю, что ты для меня – как воздух, как биение сердца, как жизнь моей души, и без тебя я пуст. – Он прижался горячими губами к ее ладони и закрыл глаза, а когда снова посмотрел на нее, в его взгляде появилась настойчивость, а глаза потемнели. Сунув руку куда-то за пояс своих спортивных трусов, он достал маленькую коробочку. В окружении изумрудов там лежал бриллиант размером минимум четыре карата. – Выходи за меня замуж, Джорджи.

– О Боже! – Джорджина ничего не видела сквозь слезы. Она вытерла глаза. – Просто не верится, что все это происходит со мной. – Джорджина втянула в себя воздух и перевела взгляд с бриллианта на Джона. – Неужели все это настоящее?

– Естественно. – В голосе Джона послышалась обида. – Неужели ты думаешь, я дарю тебе искусственный бриллиант?

– Да я не о кольце! – Она покачала головой и снова вытерла бегущие по щекам слезы. – Неужели ты и правда хочешь жениться на мне?

– Да. Я хочу жить с тобой до старости, хочу, чтобы у нас было еще много детишек. Джорджина, со мной ты будешь счастлива, обещаю.

Она смотрела в его красивое лицо, и ее сердце учащенно стучало. Теперь у Джона нет дороги назад. Ведь все было зафиксировано камерой. И это кольцо с бриллиантом… Ночью она размышляла, каким будет его решение. И спрашивала себя, что ей делать, если он выберет не ее. И сейчас она получила ответ на оба вопроса.

– Да, я выйду за тебя, – наконец проговорила Джорджина, смеясь и плача одновременно.

– Боже мой, – облегченно выдохнул Джон. – Ты заставила меня поволноваться.

С трибун донесся грохот аплодисментов и рев – это тысячи болельщиков выражали свое одобрение. От их бурной радости задрожали стены стадиона.

Джон оглянулся на оператора:

– Нас показывают на экране?

Оператор поднял вверх большой палец.

Повернувшись к Джорджине, Джон взял ее левую руку и поцеловал.

– Я люблю тебя, – сказал он и надел ей на палец кольцо. Джорджина обняла его за шею и прижалась к нему.

– Я люблю тебя, Джон, – сквозь рыдания прошептала она ему на ухо.

Не отпуская ее от себя, он встал и посмотрел на мужчин, все это время молча стоявших вокруг.

– Это все, – обратился он к ним, и оператор выключил камеру.

Джорджина прижималась к Джону, когда их все поздравляли. Не отстранилась она и тогда, когда все вышли из комнаты.

– Ты сейчас пропитаешься моим потом, – с улыбкой сказал ей Джон.

– А, не важно. Я люблю тебя и люблю твой пот. – Приподнявшись на цыпочках, она еще крепче прижалась к нему.

Он обнял ее обеими руками.

– Знаешь, был момент, когда мне показалось, что ты ответишь отказом.

– А когда ты все это задумал?

– Кольцо я купил в Сент-Луисе четыре дня назад, а с телевизионщиками договорился сегодня утром.

– Ты был уверен, что я отвечу «да»?

Джон пожал плечами:

– Ты же знаешь, что я не играю по правилам.

Джорджина немного приподнялась и поцеловала его. Она так долго ждала этого мгновения, поэтому теперь всецело отдавалась своему счастью. Губы Джона, горячие и влажные, открылись ей навстречу. Она ласкала языком его язык, а ее пальцы теребили его влажные волосы.

На Джона мгновенно нахлынуло желание, и он поспешно отстранился от Джорджины.

– Перестань, – простонал он. – Из-за тебя мне в защите стало тесно.

– Так сними ее.

– Да там четыре слоя. К тому же мне надо еще кое-что сделать, прежде чем я начну докапываться до своего тела.

– Но что может быть важнее, чем освобождение своего тела от этих четырех слоев?

– Ничего.

Ощущение их близости друг к другу наполняло Джона восторгом, от которого начинало сильнее биться сердце. Он любит ее так, как никогда никого не любил. Она для него и друг, и женщина, которую он уважает, и любовница, способная в любую минуту вызвать у него эрекцию. И Джорджина любит его. Одного он не знает – почему она полюбила его. Ведь он своенравный хоккеист, который слишком часто сквернословит. Однако спрашивать ее об этом он не будет, чтобы не искушать судьбу.