Могила моей сестры - Роберт Дугони

Когда она вошла к Каллоуэю, тот сидел на наклоненной под сорок пять градусов койке с подвешенной над нею ногой.

– Привет, шеф.

Он покачал головой.

– Больше не шеф. Я вышел в отставку.

– Уже рак на горе свистнул?

– Три дня назад, – ответил он.

Она улыбнулась.

– Ну, и правильно. Как нога?

– Доктор сказал, что я ее сохраню после некоторой дополнительной хирургии. Буду хромать и ходить с палкой, но, говорит, это не будет держать меня в стороне от событий.

Она взяла его за руку.

– Простите, что устроила вам все это, Рой. Я знаю, отец велел вам ничего не говорить мне, и я поставила вас в ситуацию, когда вам пришлось выгораживать Вэнса и Деанджело.

– Не делай из меня героя. Я прикрывал и свою задницу. Я подумывал рассказать тебе.

– Я бы не поверила.

– Так я и подумал. Ты уже решилась, а я знал, что ты упряма, как твой старик.

Трейси улыбнулась.

– Еще упрямее.

– У тебя все хорошо? – спросил он.

– Для этого нужно время, – ответила она.

– Всем нам нужно время. Он не хотел, чтобы ты мучилась, Трейси. Он потерял Сару. И не хотел потерять еще и тебя.

– Я знаю. Как вы думаете, Рой, что с ним случилось? Вы же знали его, как и всех. Что, по-вашему, случилось?

Каллоуэю, похоже, пришлось задуматься.

– Думаю, он просто не мог пережить утраты. Не мог справиться с горем. Он так любил вас обеих. Не могу представить, каково это – потерять дочь, а потом не суметь добиться справедливости, истинной справедливости. Не суди его, Трейси. Твой отец был великий человек. Он не сам себя убил. Это горе его убило.

– Я знаю.

Каллоуэй глубоко вдохнул и выдохнул.

– Спасибо за то, что ты сделала на пресс-конфренции.

– Я просто говорила правду, – ответила она, не в силах сдержать ухмылку.

Каллоуэй усмехнулся.

– Не уверен, что это удовлетворит Министерство юстиции.

– У них есть рыба побольше.

Кроме того, она думала, что в том, что ей сказал Деанджело, что-то есть: людям не всегда следует задавать вопросы, когда эти вопросы могут принести больше вреда, чем добра. Она не чувствовала вины в том, что обвинила своего отца.

– Отец бы сам захотел, чтобы я так поступила, – сказала Трейси.

– Он был сильным. – Каллоуэй потянул сок через трубочку и поставил стакан обратно на стол. – Значит, уезжаешь?

– А вам по-прежнему не терпится от меня избавиться, да?

– На самом деле нет.

– Я буду приезжать.

– Это будет нелегко.

– Можно похоронить призраков, если не встречаться с ними, – сказала она. – А теперь я знаю, что мне не придется отпускать Сару, отца и Седар-Гроув. Они всегда будут во мне.

– Дэн – хороший человек, – сказал Каллоуэй.

Трейси улыбнулась.

– Как я и сказала. Не буду спешить.

* * *

Когда она зашла к Деанджело Финну, старик был в философском настроении.

– Я бы оказался с моей Милли, – сказал он. – А это, знаешь, не так плохо.

– Куда вы уезжаете?

– У меня есть племянник в Портленде; говорит, что у него есть огород, который нужно пропалывать.

Она тянула с отъездом из Седар-Гроува, сколько могла, но в воскресенье во второй половине дня уже не смогла оттягивать неизбежное. Нужно было возвращаться в Сиэтл. Снова на работу. Они с Дэном постояли на крыльце, он обнял ее. Его поцелуй затянулся. В конце концов оторвав губы, он сказал:

– Не знаю, кто будет больше скучать по тебе, я или они.

Рекс и Шерлок сидели рядом с понурым видом.

Трейси легонько ударила его в грудь.

– Лучше, если ты.

Он отпустил ее, и она погладила шишку на голове у Рекса; теперь на нем не было пластикового воротника. Ветеринар сказал, что он как новенький. Чтобы и про него не забыли, Шерлок ткнулся носом ей в руку, требуя внимания.

– Не беспокойся, я не забуду вас обоих, – сказала она. – Я буду приезжать, а вы сможете навещать меня в Сиэтле, хотя вам придется подождать, пока у меня будет дом с двориком. И Роджер не очень вам обрадуется.

Она могла представить реакцию своего кота, когда в его святилище вторгнется более двухсот пятидесяти фунтов псины.

В те дни, когда она поправлялась у О’Лири, он не спрашивал ее об их будущем и не думает ли она остаться. Оба понимали, что у обоих есть своя жизнь, которую нельзя сразу разрушить. У Трейси работа, а Дэн связал свою жизнь с Седар-Гроувом. У него есть Рекс и Шерлок, чтобы заботиться о них. Его уголовная адвокатская практика тоже, похоже, собиралась резко оживиться благодаря полученной известности как от защиты Эдмунда Хауза, так и последующих событий.

Дэн и два пса проводили Трейси до машины.

– Позвони мне, когда доберешься до дому, – сказал он, и было хорошо знать, что кто-то заботится и тревожится о тебе.

Она положила руки ему на грудь.

– Спасибо за понимание, Дэн.

– Возьми передышку. Когда будешь готова, мы будем здесь, я и парни. Просто продолжай размахивать той кувалдой.

Выехав задом на улицу, Трейси помахала рукой и еще раз помахала, когда поехала прочь. Она могла выехать на скоростную автостраду, но, больше не беспокоясь о своем отъезде, свернула, чтобы проехать через Седар-Гроув. В ярком солнечном свете центр выглядел лучше. В солнечном свете всегда все выглядит лучше. Он казался живее, и дома не казались такими ветхими. На улице работали люди. Может быть, новому мэру удастся добиться успеха. Может быть, он оживит старый городишко. Может быть, он даже найдет застройщика для Каскейдии и сделает Седар-Гроув курортом. Когда-то это было местом великой радости и утешения для одной девочки и ее сестры. И может быть, станет снова.

Она проехала мимо одноэтажных домов с играющими во дворах детьми в зимней одежде, мимо остатков почти совсем растаявшего снеговика. Дальше, за городом, она подъехала к домам побольше, возвышающимся над подстриженными живыми изгородями. Трейси снизила скорость у самой большой такой изгороди, лишь на мгновение поколебавшись, прежде чем проехать меж двух каменных столбов на подъездную дорожку.

Она поставила машину перед гаражом и пошла туда, где когда-то стояла плакучая ива, как величавый страж участка. Сара любила влезать по ее ветвям и представлять, что трава – это кишащая аллигаторами топь. Она качалась над лужайкой, прося Трейси спасти ее от их хищных челюстей и острых зубов.