Девочка из Франции - Жужа Тури

— Нет.

Жанетта медленно опустилась на диван, сложила руки на коленях. Лицо ее было бледно, но на душе — тишина, как после бури. В понедельник она пойдет в школу! Четвертого апреля ее примут в пионеры, и она будет читать на вечере стихи. Вот она сидит здесь с тетей Мартой, и Мари Микеш тоже пришла, и Эржи, дорогая, дорогая Эржи! Тетя Марта хочет, чтобы из Жанетты вышла большая артистка, не какая-нибудь балаганная комедиантка… Обо всем этом надо будет подумать. Но это потом, позднее, а сейчас… сейчас только бы они еще побыли здесь, посидели подольше!

Вошла тетя Вильма с большим подносом. Эржи сорвалась с места и быстро убрала со стола расставленные на нем безделушки. Когда тетя Вильма поставила поднос на стол, Эржи горячо обняла ее за шею, шумно выражая свою радость:

— Редиска! Ой, дорогая тетя Вильма, откуда вы знали, что я обожаю редиску с маслом!

Тетя Марта покачала головой:

— Какое легкомыслие покупать редиску в марте! — и с наслаждением хрустнула редиской.

Зазвенел звонок. Жанетта вихрем кинулась открыть дверь и тут же возвратилась с Бири Новак. Долговязая Бири растерянно уставилась на весело закусывающую компанию и вдруг громко выкрикнула:

— Вперед!

— Вперед, Бири. Здравствуй, девочка, — с необычной приветливостью сказала тетя Вильма. — Садись, покушай с нами.

— Спасибо, тетя Вильма. Моя мама велела передать вам привет и Аннушке тоже, и она спрашивает, не надоедаю ли я вам, и просила, чтобы вы позволили Аннушке прийти к нам в воскресенье обедать.

Бири с аппетитом принялась за еду, ежеминутно подталкивала Жанетту локтем, подмигивала с видом величайшего удовлетворения и таинственно нашептывала ей на ухо:

— И на картах так вышло, что все у моей подруги уладится: для сердца — покой, для дома — сбор гостей…

Знакомое пьянящее чувство, единая искра которого зажигает светлую радость или погружает в жестокую печаль. После двухдневного добровольного затворничества Жанетта снова сидит вдвоем с тетей Вильмой и горячо говорит ей:

— Знаете, Эстер Вамош — очень хорошая девочка. Она хромает, бедняжка, и потом у нее астма, а все же она не отстает в ученье. Ну, словом, я стала ее передразнивать. Вот не могу ничего с собой поделать! Вечно всех передразниваю, тянет, да и только. Как обезьяна, правда, тетя Вильма? Конечно, какое же это искусство! Вы даже не представляете, тетя Вильма, сколько нужно учиться, чтобы стать настоящим артистом… Мы и не видели, как она вошла… Завтра я скажу ей, все скажу… И про глисту тоже… потому что если человек совершает ошибку, то нечего винить других. Нужно иметь мужество признать свои ошибки. Как вы думаете, тетя Вильма? Мне было очень горько, что вы рассердились на меня… Конечно, я должна была бы признаться, что вовсе не живот у меня болит, а сердце… Очень сильно болело!

С пышно взбитых подушек на Жанетту глядит милое, доброе лицо. На маленьком столике около кровати горит электрическая лампа под бумажным абажуром. Тетя Вильма уже собралась спать, но Жанетта все не может с нею расстаться — она еще не все рассказала. О почтальоне, у которого она спрашивала, который час. О Бири… Бири в передней шепнула ей на ухо, что вчера она приходила, не застала ее дома, но не сказала об этом тете Марте.

— Как вы думаете, лучше было бы рассказать об этом тете Марте? Я разъясню Бири, что дружбу нужно понимать правильно… А вообще Бири очень хорошая девочка. Только побольше нужно заниматься ею — ведь она не знает, как важно быть образованным, культурным… как это говорится… членом общества. Знаете, тетя Вильма, мне сейчас так хорошо, я так счастлива, так счастлива!

Кто знает, сколько раз прощалась в этот вечер Жанетта с тетей Вильмой, нежно обнимая и целуя ее…

Наконец она ушла к себе и не слышала из своей маленькой комнатки, что совсем близко от нее плачет тетя Вильма. Слезы тихо катятся по усталому лицу Вильмы Рошта… Нет, право, ей непонятно, совершенно непонятно, как она могла жить до сих пор без семьи, в таком одиночестве.

11

В голове Жанетты складывались сотни планов. Как извиниться перед Эстер Вамош? Можно сделать так: подойти прямо к ней и перед всем классом рассказать о «глисте» и о том, как Жанетту словно подталкивает что-то изнутри, заставляет передразнивать голоса и движения людей. Можно сказать Эстер, что такое передразнивание всегда искажает, коверкает то, что есть на самом деле, делает его смешным, хотя на самом деле эти голоса и движения ничуть не смешны, а совершенно естественны… После долгих размышлений Жанетта решила примерно так и поговорить с Эстер Вамош. Затем надо попросить прощения за нанесенную обиду и предложить нерушимую дружбу… Однако, поднимаясь по лестнице, Жанетта передумала. Пожалуй, лучше всего подойти к Эстер и сказать только одну фразу: «Не сердись, я не хотела тебя обидеть!» Так и не решив, какой же из способов примирения лучше, Жанетта вошла в класс и сразу заметила, что парта Эстер пуста. Расстроившись и упав духом, она села на свое место и, облокотившись на парту, стала вполголоса повторять урок по географии. Каждый раз, когда открывалась дверь, она вскидывала голову. Вошла тетя Ирма, молодая географичка. Но только когда Эржи Шоймоши, перечисляя отсутствующих, назвала имя Эстер Вамош, Жанетта перестала надеяться.

На перемене Жанетта подошла к Бири и, старательно притворяясь равнодушной, спросила:

— Что, Вамош опять больна?

— Наверно, — ответила Бири, гордо вышагивая рядом с подругой. — Весной у нее обычно такой насморк, просто ужас! — И Бири громко шмыгнула носом.

— У тебя тоже насморк?

— У меня? Никогда не бывает!

— Отчего же ты все время шмыгаешь носом?

— Я?

— Ну конечно, ты!

Бири поспешно вытащила носовой платок, и по коридору разнесся трубный звук. Жанетту вдруг охватило теплое чувство к этой нескладной и долговязой — на голову