Предания об услышанных мольбах - Ван Янь-сю

как виделся с Дунхайским гуном, пожелавшим взять его на службу секретарем. Чэнь Цзы-лян отклонил предложение, сославшись на свою безграмотность. В округе У был другой Чэнь Цзы-лян, который был хорош в сочинительстве. Было приказано одного освободить, а другого доставить. В следующем году Чэнь Цзы-лян из У внезапно скончался. Умер также Чжан Гун-цзинь.

Однажды, уже после того, как эти двое умерли, Цзя-юнь прогуливался в компании нескольких приятелей. Вдруг Цзя-юнь увидел одного из служащих загробного ведомства. Цзя-юнь перепугался и поспешил ему навстречу, всем своим видом выражая подобострастие и преданность. Спустя какое-то время он пришел в себя, и попутчики спросили, кто это был.

— Я только что виделся с посланником Дунхайского гуна, — пояснил Цзя-юнь. — Он сказал, что направляется в Ичжоу за одним человеком, а потом сообщил следующее: «Цзы-лян подал на Вас совсем не пустяковую жалобу. Хотя глава ведомства уложения наказаний Хо и поручился за Вас, но Вам все равно не удалось бы просто так отделаться. Спаслись Вы только тем, что за выкуп освободили живых существ».

Цзя-юнь недавно побывал в Шу (совр. пров. Сычуань). Тамошние рыбаки осушили озеро, чтобы поймать рыб. Цзя-юнь только что получил от своих учеников несколько десятков пи (штук) шелка. На этот шелк он купил рыбу в озере и выпустил ее. Это и было то самое «освобождение за выкуп живых существ».

В годы под девизом правления Надежное призрение (627—647) император пребывал в Девятиярусном дворце и был извещен об этих событиях. Его Величество поручил помощнику главы собственной канцелярии Цэн Вэнь-бэню их расследовать. Вэнь-бэнь записал все происшедшее во всех подробностях и подал доклад на высочайшее имя.

Цзя-юнь стал наставником-боши (всеученейший муж; ученая степень) в Высшем училище знатных отпрысков государства. Он скончался на службе.

Приговор загробного суда по делу Кун Кэ

В первые годы под девизом правления Воинственная добродетель (618—626) при управлении военного наместника в Суйчжоу (на территории совр. пров. Сычуань) жил начальник канцелярии по имени Кун Кэ. Он умер от внезапной болезни. Через день Кэ вернулся к жизни и рассказал следующее.

Кэ был взят под стражу и доставлен в казенное учреждение, где был допрошен по поводу убиения двух водяных буйволов.

— Я не убивал, — ответствовал Кэ.

— Ваш младший брат утверждает, что Вы убили их! — возразил чиновник. Вызвали младшего брата, который был мертв уже несколько лет. Он вошел в кандалах и нашейной колодке-канга.

— Верно ли то, что старший брат убил буйволов? — обратился к нему чиновник с вопросом.

— Моего старшего брата послали усмирить злодеев-лао[301], — приступил к ответу младший брат. — На их потребу он велел мне убить буйволов. Я только исполнял приказ брата и не убивал буйволов по своей воле.

— Это правда, — подтвердил Кэ. — Это я приказал убить буйволов на потребу лао. Однако это дело государственной важности! Как же можно вменять его в вину мне одному?!

Чиновник торжественно изрек:

— Вы убили буйволов на потребу лао, но при этом желая поставить себе в заслугу умиротворение варваров. Вы домогались должностей и наград, искали личную выгоду! Как же можно считать это государственным делом?!

Младшему брату чиновник сказал:

— Мы долго держали Вас у себя, чтобы Вы дали показания по делу Вашего брата. Теперь он признался в том, что велел убить буйволов. Вы не совершили преступления, будете освобождены и допущены к новому рождению.

Только чиновник закончил говорить, как младший брат исчез, не успев вымолвить ни единого слова благодарности.

Чиновник вновь сосредоточил свое внимание на Кэ.

— Почему Вы в другой раз убили двух уток? — грозно спросил он.

— Я был тогда начальником уезда, — оправдывался Кэ. — Я убил тех двух уток в подарок официальным гостям. Разве это мое преступление?!

— У официальных гостей имелась собственная провизия и без Ваших уток, — возразил чиновник. — Убив уток с тем, чтобы поднести их в подарок, Вы хотели заполучить известность в высоких кругах! Если не Вы совершили преступление, так кто же?! — заключил по этому делу чиновник и продолжил свои расспросы. — А почему Вы убили шесть куриных яиц?!

— Обычно я не ел куриные яйца, — вновь оправдывался Кэ. — Но я помню единственный случай: мне было девять лет, и это был День холодной пищи. Матушка дала мне шесть яиц, и я сам сварил их и съел[302].

— Пусть так, — согласился чиновник. — Но не пытаетесь ли Вы обвинить в этом Вашу матушку?!

— Разве же я посмел бы, — воскликнул Кэ. — Я же объяснил, как все происходило. Это я убил.

— Вы взяли жизнь у других, — заключил чиновник, — и должны получить по заслугам!

Тут же появились несколько десятков стражников в темных одеждах, схватили Кэ и потащили прочь. Кэ громко завопил:

— Здесь творится неправый суд!

Чиновник услышал вопли Кэ и приказал его вернуть.

— Почему же мы неправы?! — спросил он.

— Все мои преступления отмечены без каких-либо упущений. Однако не записано ни одно благое деяние. Разве это справедливо?! — вопрошал Кэ.

Чиновник обратился к главному секретарю:

— Какие же благие деяния совершал Кэ? И почему они не были отмечены?!

Главный секретарь приступил к ответу:

— Его благие деяния также есть в протоколе. Мы ведем подсчет благих деяний и прегрешений. Если благих дел больше, чем прегрешений, мы прежде выносим на рассмотрение первые. Если преступлений больше, чем благих дел, то наоборот. У Кэ благих деяний мало по отношению к преступлениям, и потому мы не предлагали их на рассмотрение.

Чиновник был вне себя от ярости:

— Почему Вы не объявили его благие деяния и не поставили его в известность, если даже он будет вначале наказан?!

Он приказал дать главному секретарю сто ударов хлыста. По окончании экзекуции с последней каплей крови, упавшей из ран на землю, главный секретарь зачитал благодеяния, совершенные Кэ в продолжение всей жизни, при этом не упустив ни одного. Чиновник сказал в заключение Кэ:

— Сначала Вы должны быть наказаны. Однако на семь дней я освобождаю Вас. Вы вернетесь домой и посвятите себя благодеяниям.

Чиновник послал с Кэ проводника, и он вернулся домой.

Кэ созвал большое собрание монахов и мирянок для совершения ритуального хожения и покаяния в грехах. Он участвовал в шествии и по порядку изложил происшедшие