Юрий Долгорукий - Алексей Карпов

В статье 1152 года ростовский книжник назвал несколько храмов и городов, ставших вехами в жизни Юрия Долгорукого и всей Северо-Восточной Руси. Поговорим о них более подробно.

Карта 4. Ростово-Суздальское княжество (по А. Н. Насонову).

Церковь Святых Бориса и Глеба — небесных покровителей всей Русской земли и особенно княжеского семейства — первой названа в рассказе Типографской летописи. Эту церковь князь поставил в Кидекше — своей загородной резиденции близ Суздаля; впоследствии она станет усыпальницей для его сына Бориса и членов его семьи.

Современное село Кидекша находится в четырех километрах к востоку от Суздаля, на реке Нерли, близ впадения в нее речки Каменки (Кидекша в переводе с угро-финского и означает: «Каменная», «Каменка»). Судя по археологическим данным, Юрий основал здесь не только церковь, но и небольшую крепость, прикрывавшую подступы к Суздалю по рекам Нерли и Клязьме.[89] Остатки земляных валов крепости Юрия были хорошо заметны еще в середине прошлого века. Согласно местному преданию, записанному в XVIII веке суздальским историографом Ананией Федоровым, здесь издавна находился «загородной двор» суздальских князей. Великий князь Юрий Владимирович (ошибочно названный в тексте Всеволодовичем) пожелал не только возвести здесь «церковь каменную соборную», но и «град с крепостию (то есть Суздаль. — А.К.) пренести на оное место», и только «по некоему явлению возбранен бысть, остави то свое начинание». Каменная соборная церковь, «прекрасна и пречудна», была построена «внутри кремля города», то есть в самом Суздале, «а на том месте, где хотел крепость городовую устроить.[90], на берегу реки Нерли, устроив из камения, оставшаго от строения соборныя во граде Суждале церкви, церковь Святых мученик Бориса и Глеба и монастырь согради на обитание иноком». По версии Анании Федорова, это якобы и дало название селу: «и прозва то место Кидекша, то есть покинутое, или негодное».

Церковь Бориса и Глеба и поныне стоит на высоком берегу Нерли, почти на краю обрыва. Этот древний храм «производит исключительно сильное впечатление своей мудрой простотой и мощью, — писал о нем Н. Н. Воронин. — …Белокаменная кладка стен еще не блещет утонченным мастерством, это усиливает суровое и властное обаяние скупых форм храма. Они как бы молчаливы и сосредоточенны в своем величии. Где-то около храма стояли хоромы княжеского двора и рубленые дома придворной знати с их службами. Среди серых бревенчатых построек резко выделялся видный издалека с заречных полей и пологих высот белый куб дворцового собора».

Храм был небольшим. Его наружные размеры — 15 x 18,9 метра; эти размеры выдержаны почти неизменными во всех церквях, построенных Юрием Долгоруким. Однако до наших дней храм дошел в значительно измененном виде. Пострадавший во время татаро-монгольского нашествия, он был поновлен в 1239 году ростовским епископом Кириллом. Позднее, однако, церковь вновь оказалась в запустении, обрушились ее своды с главой, часть стен. В XVII веке храм перестроили, причем использовали для этого белый камень старого храма. Тогда и появились нынешние своды, четырехскатная крыша с маленькой главкой, совершенно не отвечающей первоначальному облику. Были заложены и древние щелевидные окна-бойницы (их следы хорошо видны), пробиты новые оконные проемы. В 1780 году к храму был пристроен западный притвор.

Строгое внутреннее убранство храма вполне соответствовало его внешнему облику. По-видимому, расписан он был еще при Юрии Долгоруком, хотя фрагменты фресковых росписей, открытые здесь в 1947 году, относят к 80-м годам XII века, времени княжения сына Юрия Долгорукого Всеволода Большое Гнездо[91]. В северной нише (аркосолии) храма, над гробницами погребенных здесь жены и дочери князя Бориса Юрьевича, сына Юрия Долгорукого, расчищены две женские фигуры, одна из которых представляет особый интерес: она изображена с нимбом, с золотисто-охристой стеммой (венцом) на голове, в императорских одеяниях. Было высказано предположение, что это изображение супруги князя Юрия Долгорукого[92]. Однако никакими сведениями о том, что княгиня была погребена в этой церкви, мы не располагаем, а ведь только в этом случае ее изображение могло здесь появиться. Скорее, можно предполагать, что на фресках изображены святые жены, соименные двум погребенным здесь женщинам из семейства Юрия Долгорукого — его невестке Марии и внучке Евфросинии[93].