Институты и путь к современной экономике. Уроки средневековой торговли - Авнер Грейф

За это время экономические выгоды от установления связей между местными сообществами и более крупными экономическими системами возрастали. Калифорния была богата шкурами, салом, мехами, лошадьми и лесом, в которых нуждались США, Мексика, Гаваи и Китай. По мере того как предложение этих товаров снижалось из-за политической нестабильности в Латинской Америке, спрос на них возрастал.

Торговцы из Соединенных Штатов все больше включались в международные поставки товаров в Калифорнию и из нее. Они покупали товары заранее, предоставляя кредиты местным производителям, чтобы быть уверенными, что когда они приедут в Калифорнию, у них будут товары на экспорт. Однако установление кредитных отношений с местным населением создавало проблему контракта. Судебная система не обеспечивала исполнения решений по гражданским делам, а институт социального контроля, будучи эффективным внутри местного сообщества, не распространялся на торговцев из США.

У местного сообщества не было стимулов наказывать тех, кто обманывает посторонних; угроза со стороны постороннего человека наказать сообщество в целом за то, что оно не наказывает своих членов, не была достоверной, учитывая небольшое количество поселений и высокие невозвратные издержки на ведение торговли. Более того, сообщество американских торговцев было лишено эффективных средств координации и обеспечения коллективного наказания сообщества.

Для облегчения торговли на дальние расстояния требовался новый институт. Возникшее решение запустило стратегическую манипуляцию системой социального контроля. Торговцы из Соединенных Штатов интегрировались в местное сообщество в поселениях, которые были важны для их торговли. Они женились на женщинах из местных семей, обращались в католицизм, становились гражданами Мексики, говорили по-испански и воспитывали детей так же, как это делали местные. Став членами сообщества, эти торговцы получали доступ к местным институтам обеспечения исполнения контрактов. Торговля между коммерсантами из США и местным сообществом канализировалась через этих «омексиканившихся» торговцев, которые пользовались доверием других американских торговцев. Когда у американского торговца возникала проблема с получением долга в сообществе, расположенном в Калифорнии, он обращался за помощью к омексиканившемуся экспатрианту.

Каким образом эти омексиканившиеся торговцы брали на себя обязательства быть честными в делах с другими американскими торговцами? Среди американских торговцев (омексиканившихся или нет) честность обеспечивалась при помощи многостороннего репутационного механизма, основанного на экономических санкциях. Агент, обманувший торговца, подвергался наказанию со стороны всех остальных. Такое наказание дорого обходилось омексиканившемуся торговцу из-за тех невозвратных издержек, которые ему пришлось понести, чтобы обосноваться в Мексике. В то же время его местные связи вели к тому, что его наказание довольно дорого обходилось другим торговцам. Оптимальным наказанием было постепенное, при котором некоторая торговля частично прекращалась после первого случая мошенничества и полностью прекращалась после второго случая [Clay, 1997].

Американские торговцы использовали свою широкую сеть коммерческой переписки для распространения информации о поведении различных индивидов. Их относительно небольшое число обеспечивало личное знакомство, требовавшееся для того, чтобы стало возможным коллективное наказание. Среди мексиканских торговцев alcalade и другие лидеры сообщества давали публичный сигнал, необходимый для того, чтобы координировать наказания. Их решения основывались на обычаях, которые со временем эволюционировали. Торговцы из США были лишены такого координационного механизма и долгой традиции общепринятого поведения. Институциональный элемент, бывший частью формального института, являлся также частью исторического наследия, которое торговцы несли с собой и интегрировали в новый институт частного порядка.

Многие современные страны сталкиваются с проблемой построения государства, которое будет эффективно поддерживать политическую стабильность, ограничивать политическое насилие и способствовать экономическому процветанию. Европа в эпоху зрелого Средневековья стала свидетелем ряда попыток создать такие государства – в частности, в форме городов-государств Северной Италии [Waley, 1988]. Никакого микроаналитического изучения этого процесса проведено не было, и уроки из него не извлечены.

В данной главе изучается процесс построения государства в городе Генуе, поднявшемся из полной безвестности и ставшем одним из богатейших городов в Европе. Однако его история характеризуется частыми проявлениями внутригородского политического насилия, а позднее – относительным экономическим упадком. В данной главе приводится микроаналитическое исследование исторического процесса построения государства в Генуе. В этом исследовании государственное образование эксплицитно рассматривается как равновесный исход, в котором действующие лица могут выбирать между хищническим и экономическим поведением.

В изучении связи между политическими институтами и экономическим процветанием доминируют два взгляда, ни один из которых не позволяет дать адекватного объяснения опыту Генуи. Первый постулирует существование правителя-хищника, обладающего монополией на принудительную власть. В соответствии с этим взглядом забота о процветании влечет за собой создание институтов, позволяющих правителю взять на себя достоверные обязательства соблюдать права собственности[194].

Такой взгляд неприменим к городу-государству Генуе: у него дефакто не было правителя, обладавшего или не обладавшего монополией на принудительную власть в тот момент, когда он был образован.

Второй, неогоббсианский, взгляд на построение государства предполагает, что государство отражает попытки экономических агентов преследовать свои интересы, так как «государство производит порядок» и предоставляет другие общественные блага, которые выгодны агентам [Hardin, 1997, p. 23]. Получение этих выгод требует создания институтов, которые бы решали агентские проблемы, присущие отношениям экономических игроков, с одной стороны, и политиков и бюрократов – с другой (см.: [Buchanan, 1999; Barzel, 2002]).

Историки экономики косвенным образом ссылались на второй взгляд для объяснения подъема итальянских городов-государств, которые были образованы как республики. Преобладающий взгляд, сформулированный Робертом Лопесом, выдающимся историком торговой экспансии в период зрелого Средневековья, заключается в том, что эти города-республики были «правлением купцов силами купцов и для купцов» [Lopez, 1976, р. 71]. Тем не менее политическое насилие, свойственное итальянским городам в эпоху зрелого Средневековья, часто имело место в среде тех, кто занимался экономической деятельностью [Martines, 1972; Tabacco, 1989]. Это указывает на ограниченность указанного взгляда. То, почему жители этих городов-государств торговали, вместо того чтобы воевать друг с другом, не должно восприниматься как данность, но нуждается в объяснении.