Сибирская жуть-3 - Андрей Буровский

Кончается тем, что кто-то из медведей покрывает самку, и этот процесс тоже очень отличается от всего, что принято у животных групповых, живущих семьями и стаями. Половой акт совершается один раз, и для животных он очень долог — порядка 10 минут. У самца медведя есть специальная пенисовая кость, и его пенис в момент возбуждения превращается в конус диаметром сантиметров тридцать у основания. Наблюдавшие половой акт медведей рассказывают, что звери не проявляют ни нежности, ни заботы друг о друге и делают все торопливо, грубо до жестокости.

Сразу после акта самка уже не интересует самца, а если и интересует — то исключительно как возможная добыча. Это взаимно — крупная самка вполне может сожрать небольшого самца, если они встретятся не во время медвежьей свадьбы.

Всю свою жизнь медведи обоего пола проводят в одиночестве, с того момента, как они убежали, спасаясь от мужей своей матери или от нее самой. Ведь если даже пестуна не прогонят во время свадьбы, к осени медведица все равно почувствует себя беременной и начнет смертным боем бить, прогонять от себя пестуна. Ведь в ней уже начали формироваться медвежата, которые родятся в берлоге, обычно с конца декабря до начала февраля. Когда звери выйдут из берлоги, пестунами станут старшие детеныши, а прежний пестун медведице совершенно не нужен.

Так что на третьем году жизни медведь волей-неволей начинает самостоятельную жизнь и ложится в свою первую самостоятельную берлогу. Если это самка, с ней еще будут время от времени жить детеныши, а самцы проводят всю свою жизнь в полнейшем одиночестве. Каждый медведь имеет свою территорию, и если другой медведь вторгается на нее, первый старается убить нахала (неважно, самца или самку). Если год неурожайный, в тайге мало кедровых орехов и другой еды, медведи охотятся друг на друга и едят, как и любых других зверей. Медведи не общаются, и даже морды у них устроены так, что на них не отражаются эмоции зверя. Общаясь с собакой, тигром или даже быком, вы можете по множеству признаков определить, в каком они настроении, нравитесь ли вы им и что они собираются предпринять: ведь у каждого вида есть множество способов сообщать своим сородичам о своих настроениях и намерениях. Но у медведей нет общения с себе подобными, и по выражению морды медведя вы никогда не поймете, что делается у него в голове. Дрессировщики считают, что с медведями работать опаснее всего, даже опаснее, чем с тиграми и пантерами: медведь бросается внезапно, без предупреждения. То есть он давно к этому готовился, но вы-то никак не могли об этом узнать.

Так что я решительно не вижу, как медведи… по крайней мере, вот эти, всем знакомые хотя бы по зоопарку медведи, могут похищать женщин и иметь от них детей. Да и зачем нужно медведям держать при себе женщину? Секс им совершенно не нужен большую часть жизни, забота о них тем более медведям не нужна, и заботиться о своих семьях они тоже совершенно не умеют и своих детей не знают.

Но тем не менее о похищенных женщинах и о детях, родившихся от медведей, говорится везде, где только живут бок о бок человек и медведь. И в Северной Америке, и в Сибири, и во всей Европе, и в Индии, где речь идет, собственно, не о буром медведе, а о медведе-губаче и о гималайском медведе. Мудрый Балу, герой Киплинга, — это именно черный гималайский медведь, который в России водится только на Дальнем Востоке.

В этих регионах везде рассказываются одни и те же истории чуть ли не одними и теми же словами: про девушек, которые заблудились в лесу и попали-в дом к медведю, а медведь стал с девушкой жить, как с женой. Конец у истории бывает разный: то девице удается убежать и это приключение не имеет никаких последствий. То у нее рождается ребенок, обладающий странными и нетипичными для человека качествами: например, понимает язык зверей и птиц, может общаться с медведями и узнавать у них много любопытнейших вещей — например, как будет в этом году идти лосось в реки и надо ли опасаться рысей. В некоторых версиях этого мифа женщина умирает вскоре после того, как возвращается к людям, и в ее смерти оказывается повинно колдовство медведей — ведь она убежала без их ведома!

Внимательный читатель наверняка уже вспомнил, где и откуда он знает этот сюжет. Ну конечно, «Маша и медведь»! Девочка Маша потерялась в лесу, пришла в избушку, а там как раз живет очень милый медведь, и Маша начинает жить с ним в избушке и печь ему пирожки… Дальше тоже известно: «отнеси гостинчик батюшке с матушкой», медведь соглашается, а Машенька, не будь дурой, пристраивается в корзинке, «не садись на пенек, не ешь пирожок», и так удирает домой.

Да, в русской сказке Маша не становится женой медведя, дети у нее не рождаются и вообще она еще маленькая. Но не зря говорят, что сказка — выродившийся миф. Тысячу лет русские жили в том же лесу, встречались с теми же животными, что и предки, но были уже христианами. Миф вырождался, забывались многие подробности, а другие, крайне важные для предков, становились неинтересны для потомков.

В исходном варианте мифа, конечно же, отношения Маши и медведя не очень напоминали отношения папы и дочки и, очень может быть, рождались и дети. По крайней мере, отношение к медведю у славян-язычников было точно такое же, как у всех остальных народов лесного пояса Евразии и Америки. Об этом свидетельствует хотя бы само название «медведь»: мёд — ведь, то есть «едящий мед». Это — иносказательное название, когда нельзя называть настоящее имя животного. Такое же иносказание — и германское «Der Ber». Такое название, сохранившееся в названиях городов Бёрн, Брно и Берлин, — звукоподражательное. Зверь, настоящее имя которого нельзя, опасно называть, называется по звукам, которые он издает. Слово, похоже воспроизводящее звуки, издаваемые зверем, становится как бы его настоящим названием.

Ученые приложили немало усилий, чтобы восстановить изначальное название медведя у общих предков славян и германцев, индоевропейских племен. Есть основания полагать, что зверь этот назывался… «Мишка». Бывает.

У германцев тоже есть сказки, очень похожие на историю славянской Машеньки, а жуткая история, рассказанная в «Локисе» у Проспера Мериме, восходит к старинным литовским легендам. То есть рассказ «Локис» вполне авторский, и Мериме придумал множество интереснейших деталей — и происходят события в семье не кого-нибудь, а графа, и графиня сходит с ума после того, как побывала в лапах у медведя, и никто не знает, от кого ее ребенок, — от медведя или от вполне приличного графа… сама графиня при виде сына кричит «убейте зверя!», но ведь она сумасшедшая… В общем, автор создал увлекательный детективный сюжет, расцвеченный массой убедительных деталей. Но в основе-то сюжета все равно лежит старинное народное поверье, без графов и графских охот, замков и прочей романтической атрибутики. Поверье точно такое же — о том, что, побывав в обществе медведя, женщина вполне может родить человекозверя, в котором причудливо сочетаются человеческие и звериные черты… примерно как в «Локисе» у Мериме.

Возникает некая странность — с одной стороны, медведи никак не могут стать отцами человеческих детенышей, слишком разная у них и у человека генетика. Не могут они и вести семейный образ жизни — их психология, физиология и даже анатомия направлены совсем на другой образ жизни.