Охота на охотника - Владимир Геннадьевич Поселягин

разных строений и казарм наших, те покидали позиции и присоединялись.

Колонна длинной получилась, да и шли не по ровной дороге – кирпичи, тела убитых – спотыкались в темноте часто, но старались не материться, хотя раненые, если их роняли, не могли сдержать стона. Десяток бойцов остались в казарме с двумя ручными пулемётами и частенько постреливали в сторону немцев, перебегая от бойницы к бойнице. Шумовую завесу создавали, чтобы нас не услышали.

Бойцы Шаблина уже на том берегу были, снимали часовых и наблюдателей, пулемётчиков резали. Пару раз чуть не сплоховали, замирали, когда ракеты осветительные взлетали, но дрон я наготове держал, он встроенным станнером поработал и усыпил в стороне несколько групп немцев, чтобы нам не помешали. Последним забрали Овечкина и вышли к воде.

Началась переправа, которая заняла два часа. Как ни торопились, всё равно плотики приходилось перегонять обратно, вот и затянули время. Наконец выстроились на том берегу и двинули вдоль берега на север. Перешли железную дорогу, потом автомобильную и углубились в поле. Немцев тут не было, они Крепость окружали.

Бойцы Шаблина вели разведку, в передовом дозоре были, я с ними, а мою роту Бабич вёл. Мы повернули к реке, и снова началась переправа. Плотики не бросили, с нами, они здорово облегчали дело. Переправившись, подразделения никого не ждали и медленно шли дальше. Остальные их нагоняли. Раненых было очень много, несли как могли, тяжело, а надо. Я с помощью дрона посчитал, сколько народу выведено из крепости, тысячу триста семьдесят насчитал. А неплохо.

Рассвет нас встретил в пяти километрах от берега Буга, в густом хвойном лесу, где мы встали на отдых. Грохотание со стороны Крепости доносилось до нас глухим рокотом. Некоторые бойцы настолько устали, что радоваться не могли. Хотя многие всё же радовались: мы смогли, вырвались! Медики осматривали раненых, бинты намокли, кровили. Бойцы сушили одежду, обувь.

Моя рота встала на опушке леса. Тут же и Бабич. Пулемёты собрали, установили в обороне. По две ленты снаряжённых к каждому пулемёту было. С этой стороны опушка граничила с полем, и вдали виднелась дорога, уже не пустая, первые немецкие войска пошли.

– Старшина, – окликнул я Бабича, который сидел неподалёку.

Негромко, многие бойцы уже спали тяжёлым неспокойным сном, иногда вздрагивая. Тот подбежал, вопросительно глядя на меня.

– Бери ездовых, и идём за мной.

Я прошёл с ним на другую сторону леса и указал на полоску деревьев вдали.

– Видишь рощу?

– Вижу, товарищ лейтенант, – осматривая окрестности в мой бинокль, подтвердил тот.

– Значит так, на опушке две брошенные телеги, в самой роще пять лошадей с обрезанными постромками. Разведка сообщила. Берешь бойцов – и бегом туда. Это теперь имущество нашей роты. Понятно, раненых заставят везти, но всё равно имущество роты. Понял?

– Да.

– Всё, бегом.

Тот, прихватив трёх ездовых (в нашей роте они были, как и повозки с лошадьми числились, но всё имущество осталось в Крепости), отправился на задание. Я же вернулся в лагерь, там все спали, командиры тоже. Только один дежурный не спал да охранение.

Подумав, я сообщил дежурному, что видел в лесу брошенное военное имущество, мол, хочу глянуть и нужное прибрать. О Бабиче и телегах тоже сообщил, чтобы встретили. Дежурный дал добро.

Я отбежал от леса, достал «Хьюи», взлетел и, поднявшись повыше, направился на поиски полевых кухонь. Да достало всухомятку питаться! У меня есть в хранилище полевая армейская кухня, не та, что раньше на фронте прибрал, а из будущего, образца шестьдесят второго года. И котлы полные, в одних щи, в другой гречка с тушёнкой, запас хлеба есть, но хомячить втихую рядом с бойцами я не хотел. Да как-то подло это, лучше добыть кухни, одну моей роте отдать, а другую Гаврилов сам пусть распределяет, дарю.

Всего в шести километрах стояла немецкая часть, где повара у двух кухонь заканчивали отмывать котлы. Солдаты уже позавтракали и запрягали лошадей. Сел я в полукилометре от них. Колонна пехоты уже двинулась дальше, а следом обоз, к которому и должны были присоединить обе кухни.

Под амулетом скрытности я подбежал и просто пристрелил из игольника поваров и их возниц, а заодно наложил амулеты скрытности на всё их хозяйство. Коня второй кухни к задку первой привязал и увёл в сторону, чуть позже скинув тела убитых на землю.

Потом догнал бегом обоз и так же незаметно увёл четыре замыкающих повозки, ликвидировав возничих. Повозки тоже под амулеты скрытности – и к кухням. После этого повёл этот невидимый обоз к своим. Больше бы увёл, но запас амулетов скрытности закончился. В повозках пошуровал. В первых двух продовольствие, а в двух других боеприпасы. Оставил всё – у многих бойцов немецкое оружие, будет чем пополнить боезапас.

Обоз вёл без отдыха. Только на подходе, за километр, снял и отключил амулеты скрытности, так и довёл до опушки. Ко мне уже пяток бойцов спешили. Охранение засекло и сообщило дежурному, а тот поднял несколько бойцов и направил на помощь.

Гаврилова подняли, а тут делёжка. В итоге мои слова, что я добыл, у немцев отбил, вырезав возниц и поваров, и решили дело. Вам надо – сами добывайте. Одна кухня моей роте уходила, как и две повозки, плюс две телеги, что привёл Бабич. Две другие повозки – штабу полка вместе с второй кухней.

Вот только обе кухни на столько народу мало. К моей раненых приписали, к штабной кухне – одну из рот. Интендант полка уже начал оформлять всё. Поваров нашли, так что начали припасы принимать и готовить завтрак. Водоём рядом, удобно. А двинем, когда стемнеет. Гаврилов тоже понимал всю опасность движения днём.

С чувством выполненного долга я отправился отдыхать. Бабич, которого подняли, у кухни суетился, теперь это его подотчётное имущество. Да, Гаврилову я обещал ещё кухонь добыть при возможности, а заодно и припасов. Но ночью мне тоже отдохнуть нужно.

Как стемнело, полк (а Гаврилов вечером начал формировать из всех, кого вывел, полк двухбатального состава с тылами) двинулся дальше, по дороге. Бабич вёл роту, бойцы как несли пулемёты, так и несут, потому как все наличные повозки и телеги для перевозки раненых были использованы.

Кухни работали, повара покормили три сотни бойцов и командиров горячим, меня тоже, и уже вторая партия продуктов заложена. Ещё на две партии припасов – и всё. Нужны припасы, телеги, пушки. Да много что. Я буду добывать, интендант принимать и распределять, так и договорились.

Мне дали добро на поиски, видимо, посчитав, что я, как тот хомяк,