Чужая война - Сергей Садов

Через две недели таких нагрузок Володя готов был завыть. Плюнув на все, отправился на прогулку. С ним поехал и герцог Алазорский. Мальчик не возражал — герцог был приятным собеседником и умел слушать. О делах они не говорили, герцог в основном рассуждал о поэзии и считал, что для благородных умение складывать стихи должно быть одним из главных, наряду с фехтованием. Володя вспомнил кодекс рыцаря своего мира, где так и было, рассказал о самураях. Герцог задумался.

— Разумно. Было бы неплохо составить такой свод рыцарских правил.

Поскольку рыцарство по историческим меркам еще только-только зарождалось в этом мире, то единых правил не существовало, хотя определенные положения и были.

— Князь, я давно хотел спросить: что означает ваш герб? Никогда не видел такого.

— Щит и меч? Мы щит и меч империи. Ее защита и ее оружие. Защищаем своих и караем врагов.

— О-о-о… Ваш род долго служил вашей империи?

— Долго, милорд. Несколько сотен лет.

— Выходит, ваш род старше многих родов не то что королевства, но и Тралийской империи. Даже мой род имеет меньшую историю.

Володя на миг даже почувствовал угрызения совести. В отличие от его истории, история рода герцога Алазор- ского была настоящей.

— Я не очень напираю на свою знатность. У нас в империи был один ученый, очень знаменитый, так он из крестьян происходил. Пешком пришел в столицу, начал учиться, потом сделал очень много для развития науки. Так вот, я с ним согласен, что человек, кичащийся своими славными предками, похож на картошку.

— На картошку?

— Да. У нее тоже все самое лучшее в земле.

Герцог запрокинул голову и расхохотался.

— Надо будет запомнить! При дворе у нас много таких картошек.

— Вот-вот. Лучше быть, чем казаться.

— На гербе у вас эти слова?

— Нет. «Честь. Отвага. Верность».

Отъехав от города, свита герцога с энтузиазмом занялась охотой. Володя вежливо, но твердо отказался. Герцог тоже. Было видно, что отказывается он не из вежливости, чтобы продолжить разговор, а действительно не очень любит это занятие. А раз не стал участвовать Володя, то и он отказался с чистой совестью — нельзя же оставлять князя одного скучать? Однако когда вся процессия ускакала вперед, предупредил:

— Придется привыкать к этому, даже если охоту не любишь, иначе приобретешь кучу проблем на пустом месте. Я и сам не люблю это дело, но все равно приходится участвовать.

Они отъехали в сторону и расположились на берегу реки. Слуги подали овощи, хлеб, сыр и вино.

— А мясом нас наши охотники сейчас снабдят, — сказал герцог. Отрезал кусок сыра, хлеба, соорудил себе бутерброд и с аппетитом откусил. — Милорд, все-таки скажите, почему вы считаете, что ваше изучение законов как-то поможет разобраться с мятежом? Те из благородных, кто отказался выступить против короля, уже и так пришли к нам, а те, кто поддержал герцога, вряд ли его бросят.

— А я и не на них делаю ставку. — Володя устроился на траве поудобнее. — Кроме благородных, в герцогстве проживают ремесленники, купцы, крестьяне. Нельзя воевать без денег и не имея надежного тыла. Понимаете, к чему я? А что нужно обычным людям? Стабильность. Люди будут терпеть самые суровые законы, если они будут действовать для всех и применяться без исключений. Человек, который предложит четкие и ясные правила будущих отношений, получит очень большую поддержку населения.

Герцог задумался. Задумался крепко и основательно. Даже про вино забыл.

— Что значит применяться без исключений?

— Это значит не выходить за рамки тех соглашений, которые есть, даже если очень хочется что-то нарушить. Некие добровольные обязательства, которые берут на себя обе стороны.

— И ты согласишься вот так уменьшить свою власть?

— По большому счету людям нужно только одно — чтобы власти вмешивались в их жизнь как можно меньше. Именно это я и планирую сделать. Поймите, ваше сиятельство, это не уход в сторону, как кажется. Я не собираюсь пускать все на самотек и оставлю себе столько прав, сколько нужно для возможного влияния на ситуацию. Тут и право вето на городских собраниях, и верховная судебная власть остается за мной, хотя мелкие вопросы могут решать и без моего вмешательства. Ну и само собой, военные дела остаются за мной. В любом случае общий координатор нужен будет всем. Я взял за основу то, что существует у меня дома. В основном опирался на магдебургское право и соглашения Ганзейского союза. И получился судебник — свод законов по уголовному и гражданскому праву, а также законы вольных городов, их права и обязанности. У вас, насколько я понял, каждый вольный город получает те права, которые сумел выторговать у феодала.

— Что-то я все равно не понимаю, каким образом это тебе поможет… Хотя… Да нет… Но… — Герцог целиком ушел в свои мысли. — Вот что, ты мне этот свой судебник потом дашь. Очень хочется ознакомиться с ним.

— А смысл? Это же только черновик. Основа, которая потом будет дополнена. Я же не знаю всех ваших законов и правил. Вдруг что-то впишу, что противоречит какому- то древнему указу первого короля?

— Ага! Значит, ты себе все-таки оставляешь лазейку для изменения неугодных правил.

— Любые законы не могут быть статичны. Но о какой стабильности можно говорить, если кто-то может произвольно изменить правила? Тут главное определить механизм изменения этих правил. Он тоже должен быть для всех понятным и прозрачным.

— Я обдумаю твою идею. Кажется, тут с ходу не разобраться.

— Просто представьте игру, в которую играет несколько человек. Правила, пусть даже несправедливые, должны быть общими для всех. Даже при полной несправедливости в сторону одного, игру все равно можно еще как-то выиграть. А вот в игру, где правила произвольно меняются в процессе по чьей-то воле, играть невозможно в принципе. Никто и не будет. Можно заставить силой за отсутствием альтернативы, но любой моментально уйдет играть туда, где есть четкие правила, какими бы несправедливыми они ни были.

— Что ж… Весьма любопытно. Весьма… Ты заставил меня задуматься… Это ты сам придумал?

— Нет. Это рекомендации по действию в условиях неопределенных взаимоотношений.

— Раз твои учителя давали такие советы, значит, ваша страна уже проходила через такие неопределенные отношения.

Володя прикусил язык, но поздно. Расслабился — и герцог все-таки сумел, проведя с ним доверительную беседу, выудить полезную для себя информацию. К каким выводам он придет, основываясь на ней, непонятно, но… Потеря инициативы в разговоре всегда плохо. Но раз уж сказал… слово не воробей…

— Это опыт многих. Всегда полезно учиться на чужих ошибках, а не расшибать лоб на своих.

— Собственные ошибки лучше запоминаются, — усмехнулся герцог.

— О да. Но чужие безопаснее для собственного лба. у нас говорят, что мудрый учится на чужих ошибках, умный на своих, а дурак повторяет их из раза в раз.