Огненный крест. Книга 1. Священный союз - Диана Гэблдон

В кабинете безмолвным укором витал запах щелока. Не стоит винить домоправительницу: это для меня заплесневелый хлеб, куски гнилой дыни и яблоки были экспериментом, а для нее – вопиющим оскорблением бога чистоты.

Вздохнув, я закрыла шкаф. Уже не впервые мой эксперимент завершался провалом, тем более что и в этот раз успеха он не предвещал. Ничто не мешает подготовить новые кусочки хлеба и овощей. Однако делать этого я не стала, хотя времени до обеда было достаточно. Джейми уже собирает милиционеров, значит, через несколько дней они выдвинутся в Солсбери – и я вместе с ними.

В голову вдруг пришло, что я в любом случае не успела бы завершить эксперимент. Раскладывая испорченные препараты, я ведь знала, что нам скоро уезжать. Даже если бы что-то получилось, все равно не хватило бы времени собрать грибок, высушить, очистить… Я это знала – и упрямо затеяла опыты, словно жизнь мирно шла своим чередом и над нами не нависала угроза. Будто мои действия могли все изменить.

– Какая же ты все-таки дура, Бичем, – пробормотала я, устало заправляя прядь волос за ухо. Вышла, плотно затворила за собой дверь и отправилась мирить миссис Баг и миссис Чишолм.

* * *

Покой на первый взгляд удалось восстановить, но в доме все равно царила тревога. Женщины хмуро делали свои дела, и даже Лиззи, славящаяся безропотностью и терпением, прикрикнула на детей, когда те пролили кувшин пахты на ступеньки.

Воздух искрил, как при грозе. Я то и дело поглядывала на небо, почти ожидая увидеть тучи – но оно было бледно-синим, как всегда в конце осени, с тонкими струйками прозрачных облаков.

Я не могла ни на чем сосредоточиться, бросала одно дело за другим. В кладовой лежала полусплетенная связка лука, на крыльце – миска недочищенных бобов, на скамье – пара рваных штанов с воткнутой иголкой. Я же слонялась по двору, не зная, чем себя занять.

Проходя мимо креста, я всякий раз смотрела на него, словно ожидая, что он исчезнет или обзаведется поясняющей табличкой. Пусть даже «Iesus Nazarenus Rex Iudaeorum»[35]. Увы. Крест стоял на месте – две палки, скрепленные веревкой. Вот только он что-то значил, а я никак не могла понять, что именно.

Миссис Баг, будучи не в духе после ссоры, отказалась готовить обед и удалилась в свою комнату, сославшись на головную боль, хотя мою помощь категорически отвергла. Всегда аккуратная Лиззи спалила рагу, и черная сажа теперь пятнала дубовые балки над очагом.

Радовало лишь, что Мюллеры не путались под ногами. Захватив бочонок пива, после завтрака они удалились в хижину Брианны.

Хлеб не поднимался. У Джемми полез новый зуб, и мальчишка орал не умолкая. Истеричные вопли накалили и без того напряженную атмосферу. Я хотела уже предложить Бри забрать сына и уйти прогуляться, но увидела темные круги у нее под глазами и промолчала. Однако миссис Чишолм, утомленная битвой с собственным потомством, столь деликатной не была.

– Ради бога, девушка, почему бы тебе не забрать ребенка и не вернуться домой, – в гневе выпалила она. – Нечего всем слушать, какой он горластый!

Бри хищно прищурилась.

– Потому что в моем доме два ваших сына пьют с немцами. Не хочу им мешать.

Миссис Чишолм пошла красными пятнами. Прежде чем она открыла рот, я шагнула вперед и выхватила ребенка у Бри.

– Мы с ним погуляем, хорошо? Подышим свежим воздухом. А ты пока пойди приляг у меня, дорогая. А то, наверное, устала.

– Угу, – криво усмехнулась она. – Есть немного. Спасибо, мама.

Она поцеловала горячую потную щечку Джемми и исчезла на лестнице.

Миссис Чишолм угрюмо уставилась ей вслед, но, заметив мой взгляд, кашлянула и окликнула своих трехлетних близняшек, деловито ломающих мою корзинку для шитья.

После душной дымной кухни свежий ветер приятно обдувал кожу. Джемми немного притих, хотя продолжал хныкать и извиваться. Прижавшись мокрым лицом к моей шее, он яростно вгрызся в платок, пуская слюни.

Я медленно ходила взад-вперед, напевая под нос «Лиллибуллеро»[36]. Это занятие весьма успокаивало, несмотря на капризы Джемми.

– Ты ведь мужчина. – Я поправила шерстяной чепчик, прикрывавший пушок на макушке. – Не без недостатков, конечно, но хотя бы соперниц за волосы таскать не будешь.

Хоть я и питала нежную привязанность к отдельным женщинам – Бри, Марсали, Лиззи, даже миссис Баг, в целом, надо признать, я предпочитала общаться с мужчинами. Причиной ли тому мое неортодоксальное воспитание (ведь меня растил дядюшка Лэмб и его лакей-перс Фируз) или военный опыт, а может, просто личные предпочтения… Так или иначе, мужчины казались мне более логичными и прямолинейными.

Я повернулась к дому. Крепкий и красивый, он безмятежно стоял среди елей и каштанов. В одном из окон мелькнуло лицо; высунув язык, оно прижалось к стеклу, расплющивая нос и щеки. Затем раздался грохот и женские крики.

– Хмм… – протянула я.

Хоть я и не рвалась так скоро в дорогу и переживала, как бы Джейми не втянулся в очередной военный конфликт, все же сама идея о том, что ближайшие пару недель я проведу в обществе двух-трех десятков бородатых немытых мужчин, выглядела с каждым часом все привлекательнее. Пусть даже спать придется на сырой земле.

– «И в жизни каждого когда-нибудь прольется дождь»[37], – со вздохом сказала я Джемми. – Ты, бедняжка, уже и сам, наверное, знаешь.

– Угуу, – согласился он и захныкал от боли в деснах, пнув меня под ребро. Я перехватила ребенка поудобнее и протянула ему палец. Десны были твердыми и бугристыми, на месте растущего зуба ощущалась горячая шишка. Со стороны дома донесся дикий вопль и топот.

– Знаешь… – задумчиво произнесла я. – Давай-ка попробуем виски.

Отобрав палец, я прижала ребенка к груди и нырнула за большую красную ель – как раз вовремя, потому что распахнулась дверь и по мерзнущей горе эхом разнесся зычный голос миссис Баг.

* * *

В лесу было на удивление тихо, и убаюканный ровным шагом Джемми прикорнул у меня на груди, обмякнув, точно тяжелый мешочек с песком.

Деревья давно облетели, тропинку по щиколотку засыпало коричневыми и золотыми листьями, а кленовые семена кружили на ветру, цепляясь к юбке. Над головой хрипло каркнул ворон, и ребенок испуганно дернулся.

– Шшш… – Я прижала его крепче. – Ничего страшного, милый, просто птичка.

Однако я посмотрела вслед ворону и прислушалась, нет ли других. Горцы считали, что эти птицы – вестники судьбы. Один ворон сулит скорые перемены, два – удачу, три – болезнь… Я в такие глупости не верила, конечно, но Найавенна как-то сказала, что ворон – мой тотем, и с тех пор я не могла без мурашек глядеть на черные крылатые тени.