Стрелок. Митральезы для Белого генерала - Иван Оченков

– Хорош, нечего сказать, – ухмыльнулся Адольф Феликсович, глядя на вытянувшегося во фрунт Будищева.

Надо сказать, что отношения у полковника с прикомандированным к нему моряком были несколько прохладные. Командир казачьего Таманского полка, начавший служить еще при блаженной памяти Николае Павловиче, относился ко всему новому и неизведанному несколько настороженно, а потому широко известный в узких кругах изобретатель никакого доверия у него не вызывал. К тому же Будищев имел неосторожность иметь по всякому поводу свое мнение, которое к тому же он не стеснялся высказывать. Что для простого прапорщика, по мнению полковника, было непозволительной роскошью.

– Господин прапорщик, – официальным тоном начал капитан. – Вам известно, для чего вас вызвали?

– Никак нет, – строго по уставу, но при этом немного равнодушно ответил Дмитрий.

– Вот, значит, как! – нахмурился Арцышевский.

– Вчера вечером, – подал голос Щербина, – вы устроили ссору с коллежским асессором Нехлюдовым и нанесли ему оскорбление действием. Хочу напомнить, что оный чиновник выше вас по чину и положению, а посему ваше деяние в военное время попадает под действие соответствующей статьи Устава и Уложения о наказаниях.

– Господа, – пожал плечами Будищев, – когда шулера ловят за руку за ломберным столом, его бьют канделябром, невзирая на чин и происхождение.

– Вы играли в карты с этим господином?

– Нет.

– Тогда к чему подобная аллегория?

– К тому, что этот чиновник попался на мелкой краже, но вместо того чтобы потупить глазки и возместить ущерб, начал качать права!

– Что, простите?

– Корчить из себя владетельную особу.

– Понятно, – кивнул Арцышевский. – Однако у нас на сей счет иные сведения. Присутствующий при этом прискорбном событии капитан Генерального штаба Недоманский утверждает, что вы были пьяны и устроили скандал, оскорбив всех присутствующих. Что скажете, прапорщик?

– Что ни одно доброе дело не остается безнаказанным, – вздохнул Дмитрий.

– О чем вы?

– Да так, дела прошлые.

– Кроме того, у вас ссора с подпоручиком бароном Штиглицем!

– Не было такого!

– И с хорунжим Бриллингом!

– Мы с ним примирились в присутствии большинства офицеров вашего полка и четвертой батареи.

– Положим, что так. Однако не слишком ли много ссор? Его превосходительство Михаил Дмитриевич крайне разочарован вашим поведением и уже раздумывает, не поспешил ли с производством!

– Господа, – вспыхнул Будищев, – вам самим-то не стыдно? Какие-то сраные чинуши, узнав о гибели офицера, попытались его обокрасть, а вы их покрываете. Я знаю по рассказам старших товарищей, что прежде даже жалованье на полк не выдавалось, если чернильные души не получали свой процент. Они едва не сорвали наш поход, разоряя и обманывая местных жителей. Наконец, кто-то из этих тварей снабжает текинцев патронами, но никому до этого нет дела!

– Вы закончили? – с непроницаемым видом спросил Арцышевский.

– Да.

– Мы вас услышали, – важно кивнул полковник. – Теперь можете возвращаться к своим обязанностям. О нашем решении вас известят.

– Честь имею! – козырнул в ответ Дмитрий и вышел вон.

– Что скажете, господа? – обвел глазами офицеров председатель комиссии.

– А ведь кое в чем этот вчерашний унтер прав, – пожал плечами Щербина. – Костромин со своими клевретами совсем зарвался.

– Вы полагаете это достаточным поводом, чтобы ударить дворянина по физиономии? – иронически приподнял бровь Арцышевский.

– Адольф Феликсович, – ухмыльнулся в усы Полковников. – Скажите, неужели вам за долгую службу ни разу не хотелось дать в морду кому-нибудь из представителей этой братии?

– Бывало, – не стал отрицать полковник.

Чем хороша армия, так это тем, что там всегда можно найти себе занятие. Вот и Будищев нашел, заставив подчиненных в очередной раз перебирать и чистить пулеметы, готовясь к надвигающимся событиям. А то, что они надвигаются, было совершенно ясно. Раздосадованные потерей Великокняжеской Калы текинцы предприняли еще несколько вылазок по всему фронту. Но если на правом фланге моряки Шемана отразили их нападение с помощью митральез и скорострельных орудий, то в центре все опять пошло наперекосяк. То есть с фронта пехоте удалось дружными залпами отогнать противника, зато они просочились на фланге и напали на орудийную прислугу.

Бывшие как всегда без винтовок канониры, пока не подоспела подмога, дрались банниками и всем, что попадало под руку. Офицеры схватились за револьверы, а потом дошло дело и до шашек. И лишь своевременный подход роты самурцев из резерва не дал частной неудаче превратиться в очередное обидное поражение. Впрочем, потери, особенно среди артиллеристов, оказались достаточно велики. К тому же врагам удалось утащить еще одну горную пушку, да еще и вместе с пленным. Впоследствии выяснилось, что это был бомбардир Агафон Никитин, мученически погибший в плену.

Но пока матросы под руководством Будищева занимались изучением и обслуживанием материальной части, их командир мрачно размышлял о бренности земного бытия.

– Добрый день, Дмитрий Николаевич! – окликнул его женский голос, показавшийся смутно знакомым.

Женщин в лагере было мало, а потому появление еще одной не могло не вызвать интерес, а потому прапорщик обернулся и с удивлением узнал графиню Милютину, только что покинувшую экипаж.

– Здравствуйте, ваше сиятельство, – удивленно поздоровался он, но дочь военного министра тут же прервала его:

– Ну что за несносное титулование?! Кажется, мы договорились, что вполне сможем обойтись без него.

– Простите, Елизавета Дмитриевна, – повинился Дмитрий и крепко пожал поданную для поцелуя руку. – Я никак не ожидал встретить вас здесь. Какими судьбами?

– О, это целая история, – слегка поморщилась от его манер графиня, но тут же согнала со своего породистого лица выражение неудовольствия и любезно улыбнулась. – Майор Любимов (знаете такого?), заведовавший Самурским постом, в коем я служила при тамошнем околотке, слишком уж переживал о моей безопасности, отчего непрерывно слал генералу Скобелеву панические послания с просьбой о подкреплении.

– Боюсь, его превосходительству было трудно выполнить эту просьбу, – скупо улыбнулся прапорщик, хорошо знавший, что ни одного лишнего солдата в отряде не было.

– Так и случилось, – благосклонно кивнула Милютина, после чего продолжила свое повествование: – Но Михаил Дмитриевич разрешил мне прибыть сюда. Очевидно, он полагает, что здесь безопаснее.

– Это вряд ли, – не смог удержаться от смешка Будищев.

– Вы что-то сказали? – не расслышала его Елизавета Дмитриевна.

– Я говорю, как хорошо, что вы приехали!