Темная Башня - Стивен Кинг

Все их вопросы, по существу сводились к двум моментам,которые они действительно хотели знать: почему я убежал, и кто мне в этомсодействовал. Я мог бы мог бы следовать заведенному порядку: имя — должность —личный номер [61], но решил дать более развернутые ответы. Я захотелубежать, сказал я, потому что узнал у одного их охранников — кан — тои,случайно прочитав его мысли, чем мы тут занимаемся, и идея мне не понравилась.Как — то ночью я улегся спать, сказал я, а проснулся около Мерритт — паркуэй.Сначала они полностью отвергали эту версию, потом убедили себя, что такоевозможно, прежде всего, потому, что я ни на йоту не отклонялся от нее, сколькобы раз они к ней ни возвращались. И, конечно, они уже знали, какие огромные уменя возможности, насколько я отличаюсь от остальных Разрушителей.

«Вы думаете, на каком — то подсознательном уровне вы —телепорт, сэй?» — спросил меня Финли.

«Откуда я могу это знать? — спросил я в ответ. Думаю,отвечать вопросом на вопрос — мудрое правило, которому целесообразно следоватьво время допроса, если это относительно мягкий допрос, как было в моем случае.— Я никогда не ощущал в себе такую способность, но, разумеется, нам зачастую недано знать, что может учудить наше подсознание, не так ли?»

«Надейтесь на то, что вы — не телепорт, — вставил Прентисс.— Мы можем смириться с любой сверхъестественной способностью, кроме этой. Эта,мистер Бротигэн, означает смерть даже для такого ценного работника, как вы», —скорее всего, тогда я ему не поверил, но потом, из разговора с Трампасом, мнестало ясно, что Прентисс мог говорить правду. В любом случае, такой была мояверсия, и я никогда от нее не отклонялся.

Слуга Прентисса, чел, между прочим, по имени Тасса, приносилподнос с пирожными и банками «Нозз-А-Ла», мне этот напиток нравился, потому чтовкусом напоминал рутбир, и Прентисс предлагал мне и первое, и второе… но послетого, как я расскажу им, от кого я узнал о разрушении Лучей и как сумел сбежатьиз Алгул Сьенто. Поскольку нужных ответов я не давал, начинался очередной кругвопросов, только на этот раз, задавая их, Прентисс и Горностай жевали пирожныеи запивали их « Ноззи „. Но в какой — то момент они сдавались и позволяли мневыпить и закусить. Боюсь, в умении вести допрос они не могли сравниться снацистами, поэтому мои секреты так и остались при мне. Они старались прочитатьмои мысли, конечно, но… мы же слышали поговорку о том, что не стоит и пытатьсяобмануть обманщика?“

Эдди и Сюзанна кивнули. Их примеру последовал Джейк, которыйслышал, как отец произносил эти слова во время бесчисленных разговоров,касающихся программной сетки телекомпании.

«Готов спорить, слышали, — резюмирует Тед. — Что ж, этосправедливо и для чтения мыслей. Нельзя тыкнуться в голову тыкальщика, вовсяком случае, того, кто превзошел определенный уровень. Но мне лучше вернутьсяк главному, прежде чем у меня окончательно сядет голос.

Однажды, примерно через три недели после того, как низшиелюди привезли меня назад, Трампас подошел ко мне на Главной улице Плизантвиля.К тому времени я уже встретил Динки, в котором распознал родственную душу, и сего помощью смог лучше узнать Шими. Много другого происходило в это время,помимо ежедневных допросов в доме директора тюрьмы. После возвращения я оТрампасе практически не вспоминал, а вот он, кроме как обо мне, ни о чем не могдумать. Как я быстро выяснил.

«Я знаю ответы на вопросы, которые они продолжают задаватьвам, — признал он. — Не понимаю я другого: почему вы меня не выдали».

Я ответил, что такая мысль просто не приходила мне в голову:там, где меня воспитывали, сплетни и доносы не жаловали. А кроме того, мне жене совали в задний проход раскаленный паяльник и не выдергивали ногти… хотя онии могли прибегнуть к подобным методам, окажись на моем месте кто — то другой.Самое худшее что они делали — ставили на стол Прентисса тарелку с пирожными иели с нее час — полтора, прежде чем смягчались и позволяли мне взять одно.

«Поначалу я на вас сердился, — сказал Трампас, — но потомосознал, пусть и с неохотой, что на вашем месте поступил бы также. Первуюнеделю после вашего возвращения, скажу честно, практически не спал. Лежал насвоей кровати в Дамли, думая, что они могут прийти за мной с минуты на минуту.Вы знаете, что бы они сделали, если б выяснили, что информатор, пусть иневольный, — я, не так ли?»

Я ответил, что нет. Он сказал, что Каски, это заместительФинли, сильно выпорол бы его, а потом, не дав подлечить ни зад, ни спину,отправил бы в бесплодные земли, где я мог или умереть в Дискордии, илипоступить на службу в замок Алого Короля. Но путешествие туда трудное иопасное. К юго-востоку от Федика можно подцепить сжирающую болезнь (возможно,разновидность рака, скоротечная, вызывающая сильные боли, отвратительная) илиеще одну, вызывающую безумство. Дети Родерика обычно страдали как от этихболезней, так и от других. Кожные заболевания Тандерклепа — экземы, угри, сыпь,вероятно, были только цветочками в сравнении с тем, что таилось на просторахКрайнего мира. Но для изгнанника служба в замке Алого Короля оставаласьпоследней надеждой. Конечно же, Кан-тои, каковым и был Трампас, не мог пойти вКальи. Да, эти городки находились ближе, там светило настоящее солнце, но выможете представить себе, какой прием встретили бы низшие люди или та хины вПограничье.

Члены тета Роланда могли это себе представить. Без труда.

«Не стоит так уж превозносить меня, — заметил я. — Как могбы сказать мой новый друг Динки, я не рассказываю всем и каждому о своих делах.Вот и все. Так что на героя я никак не тяну».

Он ответил, что все рано благодарен мне, а потом огляделся идобавил, очень тихо: «Я хочу отплатить вам, Тед, за вашу доброту, сказав, чтовам следует сотрудничать с ними, насколько это возможно. Я не говорю, что выдолжны навлечь на меня неприятности, но я не хочу, чтобы неприятности свалилисьна вас. Вы, возможно, не нужны им так сильно, как вам может казаться».

А теперь я хочу, чтобы вы слушали меня внимательно, дама игоспода, потому что это, возможно, самое важное; я просто не знаю. Могугарантировать только одно: от следующих фраз Трампаса у меня похолодело внутри.Он сказал мне, что из всех миров на той стороне, есть только один уникальный.Они называют его Реальный мир. Насколько известно Трампасу, в своей реальностион сродни здешнему Срединному миру, каким тот был до того, как Лучи началислабеть, а он сам сдвинулся. На американской стороне в этом особенном«Реальном» мире, говорит он, время иногда дергается, но всегда течет в одномнаправлении: вперед. И в этом мире живет человек, который в некотором смыслетоже является умножитиелем; возможно, он смертный хранитель Луча Гана».