Святая тайна - Майкл Бирнс

За второй дверью находились склад стульев и списанный стол; восточные ковры, скатанные и запаянные в пластик, стояли у боковой стены. В дальнем конце комнаты лежали обугленные остатки михраба, подожженного молодым австралийским евреем Майклом Роганом 21 августа 1969 года. Разак вспомнил, как ему рассказывали, что фанатик заявил израильским властям: на эту акцию его вдохновил Господь Бог, дабы ускорить приход Мессии и строительство Третьего храма иудеев.

Закрыв дверь, Разак подумал, что, вероятно, австралиец ошибался. Очень хотелось, чтобы это было так.

Далее по коридору находилась дверь последней кладовой. Нажав на ручку, Разак с удивлением обнаружил, что дверь заперта. Он попробовал снова. Закрыто.

Озадаченный, он отправился назад, пересек просторный молитвенный зал мечети и, выйдя на яркое утреннее солнце, прошел через эспланаду к школе, где изучали Коран. Если хранитель там, он потребует, чтобы комнату открыли для проверки.

Однако кабинет Фаруха наверху был пуст.

Разак чуть постоял не двигаясь, напряженно раздумывая, что предпринять. Затем неохотно обогнул стол и начал рыться в ящиках.

Там он обнаружил странную совокупность предметов, в которую входили небольшой пистолет и литр американского бурбона «Дикая индейка», который, как очень надеялся Разак, Фарух просто у кого-то отобрал, поскольку Коран строго запрещал употребление алкоголя. Была там и украшенная орнаментом бронзовая шкатулка, задвинутая подальше от глаз в левый ящик, но она оказалась заперта. Наконец Разак нашел то, что искал: металлическое кольцо с ключами. Схватив связку, он спустился вниз и вышел из здания.

Возвращаясь через эспланаду, Разак не заметил, что следом за ним осторожно идет сам хранитель.

Пройдя через молельный зал мечети и остановившись перед закрытой дверью, Разак достал связку и один за другим стал пробовать ключи. Добравшись до маленького, тускло отсвечивающего ключика, он решил, что этот наверняка от шкатулки, найденной в столе Фаруха. Наконец, когда оставались лишь два последних, серебристый ключ легко скользнул в замок. Тихонько помолясь и задержав дыхание, Разак повернул его.

Замок щелкнул и поддался.

Разак надавил на ручку. За порогом комнаты без окон было темно. Войдя и оставив дверь открытой, Разак нащупал выключатель. На первый взгляд комната казалась пустой.

Лампы под потолком не спеша, с легким потрескиванием оживали и, разгораясь, замигали.

Затем комната осветилась.

Лицо Разака вытянулось. Он не верил своим глазам!

Вдоль дальней стены на виниловых плитках пола аккуратным рядком выстроились девять оссуариев с выгравированными на древнееврейском именами Иосифа и членов его семьи.

— Храни нас Аллах, — пробормотал по-арабски Разак. Краешком глаза он заметил силуэт на пороге и резко обернулся.

Фарух!

— Неплохо сработано, Разак. — Фарух сложил на груди руки, просунув ладони в просторные рукава черной рубахи. — Но пусть вас это не тревожит. Они скоро исчезнут.

Талант хранителя, заставлявший бесследно исчезать предметы, начал вызывать у Разака отвращение.

— Что вы наделали?

— Благородное дело — помог нашим людям, — спокойно заявил хранитель. — Не стоит беспокоиться по поводу небольших жертв, вызванных суровой необходимостью.

— Небольших жертв? — Разак перевел взгляд на оссуарий. — По вашему ложному обвинению посадили невиновного человека.

— Бартон? Англичанин? Среди них нет невиновных, Разак. Особенно когда ими движет желание опорочить Аллаха.

— Другим членам совета об этом известно?

— Да какая разница? — Хранитель с досадой отмахнулся.

— Вы посылали меня в Рим передать в Ватикан посылку — книгу, которая впоследствии побудила христиан пойти на это немыслимое преступление. Как мне кажется, я заслуживаю объяснений. Погибло много людей, ни в чем не повинный человек находится под следствием… Чего вы добились в итоге?

— Разак. — Фарух разочарованно покачал головой. — Вы не осознаете всей серьезности сложившейся здесь ситуации. Мы достигли сплоченности и единства. Народ доверил нам защиту и себя, и своей веры. И вере нашей суждено оставаться незыблемой навеки. Здесь же, в Иерусалиме, мы защищаем лишь пядь земли, нашу святыню. Ислам превыше всего. Подрывать его учение — все равно что вырвать душу у мусульманина. Неужели это не понятно?

— Но это же не война.

— Это война! С самого начала. С той самой поры, когда христиане и иудеи вознамерились отнять у нас эту забытую землю, которую сделал священной великий пророк Мухаммед, да благословит его Аллах. Неужели я должен напоминать вам, что сам я проливал кровь, защищая наш народ и это место? И сколько людей отдали жизни ради того, чтобы такие, как вы, — он резко нацелился пальцем в грудь Разака, — могли чувствовать себя здесь как на родине.

Разак предпочел хранить молчание. Несомненно, народ в большом долгу перед такими, как Фарух, — теми, кто, не щадя себя, отважно боролся с израильской оккупацией. Но он устал от риторики, устал от бесконечной ненависти, что напитала этот клочок земли. Он хотел конкретных ответов на конкретные вопросы. И первый из них — каким образом доставленная в Рим книга указала точное место древней усыпальницы, веками прятавшейся под Храмовой горой.

— Так что же я тогда привез в Рим?

Фарух обдумал вопрос.

— Если я отвечу, вы успокоитесь и примиритесь со случившимся?

— Возможно.

— Пойдемте со мной. — Фарух повернулся к двери.

64

В кабинете Фаруха Разак сел, с волнением ожидая объяснений хранителя, почему христианам позволили осквернить Храмовую гору. Деяние столь мерзкое и вероломное, что оправдание придумать трудно.

— Мои ключи, пожалуйста. — Старик протянул руку. Разак вытащил связку из кармана и уронил ее в подставленную ладонь хранителя.

Нагнувшись за столом, Фарух достал маленькую прямоугольную шкатулку и положил себе на колени.

— Когда в тысяча девятьсот девяносто шестом году мы приступили к раскопкам мечети Марвани, — начал он, — и в отвалы в долину Кидрон вывозились тонны камня, люди просеивали и осматривали буквально каждый камушек. Меньше всего нам хотелось, чтобы какая-нибудь найденная реликвия была неверно истолкована как принадлежность иудейского храма.

— Вы имеете в виду храм Соломона?

— Да. А мы искали бесспорное археологическое свидетельство, подтверждающее наши притязания и, по существу, усиливающее наши позиции здесь. — Фарух чуть повысил хриплый голос. — Но как вам известно, евреям удалось убедить израильское правительство и некоторых мусульманских археологов начать исследование структурной целостности всей горы. Они сослались на округлый выступ во внешней стене, появившийся во время наших работ, признак вероятной подвижки фундаментов. — Фарух поерзал на стуле. — И лично я, и несколько других членов совета пытались остановить их. Но Археологическому управлению при Министерстве культуры Израиля удалось убедить многих людей, включая и кое-кого из наших, в необходимости проведения этих работ. Их изыскания должны начаться буквально на днях.