Сердце Сапфо - Эрика Джонг

Но кем же на самом деле была Сапфо? Каждая влюблявшаяся в нее эпоха создавала собственную Сапфо. Она стала музой для поэтов более поздних времен, и они сочинили ее образ, отвечающий их представлениям.

Фактов о ней у нас мало, но у нас есть звук ее голоса. Голос Сапфо — один из немногочисленных женских голосов, дошедших до нас из античности. Пылкие, своеобразные, наполненные эротикой фрагменты ее песен, сохранившиеся до наших дней, показывают, насколько женщины, жившие 2600 лет назад, были похожи на нас. Но в то же время ощущается огромный пробел в наших знаниях. Можно даже сказать, что наше знание и есть один сплошной пробел, окруженный увлекательными легендами.

Сапфо принадлежит тому времени, когда письменная традиция только-только начинала приходить на смену устной. Ее песни заучивали наизусть другие поэты и исполняли по всему древнему миру. Она была широко известна, и у нее имелись многочисленные подражатели. Если бы я хотела говорить красиво, я сказала бы, что она была чем-то средним между Мадонной и Сильвией Плат: в своей колоссальной славе Сапфо подобна Мадонне, а в жестокой правдивости и легендарном самоубийстве — Плат. На самом же деле никогда никого подобного Сапфо в истории не было. Она стала вдохновением для поэтов, пришедших после нее. Она осталась музой и в наше время.

Платон назвал ее «десятой музой». Овидий влюбился в ее песни и воздал им должное, введя их в римскую традицию, через которую Сапфо и дошла до нас. Ни один из современных поэтов — от Райнера Марии Рильке до А.Э. Хаусмана, Томаса Харди, Эдны Сент-Винсент Милней, Роберта Лоуэлла и Сильвии Плат — не прошел мимо ее откровенной сексуальности и обнаженной искренности. Она писала о чувственной любви, лицемерии брака, радости материнства, бисексуальности, о капризах Афродиты — богини любви, которой покоряются даже боги. Ее стихи и по сей день воспринимаются как современные.

Возможно, она никогда не записывала своих песен. Вероятно, другие поэты передавали их из уст в уста. Многие рукописи были утрачены из-за ханжеского отношения, в результате пожаров в древних библиотеках, разрушений, вызванных войнами. Но оставшиеся фрагменты очаровывают все новые и новые поколения.

Используя сохранившиеся фрагменты песен, скупые биографические сведения (все они отнюдь не достоверны), мою собственную реконструкцию архаической Греции, а также песни, поэмы и истории современников Сапфо, я начала воображать ее величайшей поэтессой всех времен.

Я видела ее отчаянной молоденькой девочкой, которая ввязалась в политические интриги, влюбилась в молодого поэта-бунтаря Алкея, а затем была выдана замуж за старого пьяницу, что позволило ей спастись от преследования властей. Тем не менее, неприятностей на ее долю выпало немало — ведь без неприятностей нет и истории.

Жизнь Сапфо — это история любви, приключений, стойкости. Она ведет нас с древнего Лесбоса в древние Сиракузы (в то время греческую колонию) и дальше — по всему Средиземноморью. Сапфо была современницей египетского фараона Нехо, сочинителя притч Эзопа, библейского Навуходоносора, философа Гераклита и легендарного Алиатта из Лидии, чей двор в Сардах был самым роскошным из всех когда-либо существовавших.

Современники Сапфо, прежде чем принять ответственное решение в любви или на войне, ездили советоваться с Дельфийским оракулом. Они жили в мире магии. Их воспитывали для войны и состязаний, они поклонялись музам и превыше всех искусств ценили поэзию.

Это была эпоха вдохновенного дилетантизма, когда предполагалось, что образованный аристократ может сочинять песни и исполнять их на симпосии (античное название пирушки), подыгрывая себе на музыкальном инструменте, с блеском разглагольствовать о политике, философии и любви.

В отличие от афинского мира мужского шовинизма пятого века, известного нам по «Пиру» («Симпосию») Платона, мира, куда женщины не допускались (их жизнь ограничивалась определенными видами деятельности), архаическая Греция (примерно с VIII по VI век до н. э.) была в известном смысле такой же космополитичной и интернациональной, как и наш мир. Люди путешествовали повсюду, куда звали их торговля, война, любовь. На своих маленьких, не имевших руля суденышках с квадратными парусами они избороздили все ближневосточное Средиземноморье: от Лесбоса до Сицилии, Гибралтара и Северной Африки, от Персии и Египта до этрусской Италии.

Он продавали лесбосское вино, покупали египетское зерно. Они использовали ветряные мельницы, чтобы закачивать морскую воду и добывать из нее соль. Они плавали по морям, ориентируясь по звездам. Они восторгались обычаями, принятыми в других культурах, учились многим искусствам у египтян, чеканке монет и торговле у лидийцев, переняли алфавит у финикийцев. Они считали свой мир не менее прогрессивным и современным, чем мы — свой. Они почитали многих богов и спорили о происхождении мира, как это делаем мы.

Греция (рабовладельческое общество, в котором возникли основные представления о демократии, мир, в котором женщины в первую очередь рассматривались как средство продолжения рода, но который тем не менее дал нам поэтессу, воспевавшую чувственную любовь в стихах, которые дошли до наших дней, мир магии, который вызвал к жизни мир науки) — фундамент нашей цивилизации. Сапфо — одновременно голос Древней Греции и голос, который мы считаем своим.

Имена героев романа приводятся в традиционном написании.

Иногда, если мне казалось, что греческие слова будут особенно уместны, я использовала их в тексте, давая их определение при первом употреблении.

Переводы Сапфо всегда отражали ту эпоху, в которую создавались, и личность переводчика. Мои исследования убедили меня, что разные переводчики создают разных Сапфо. После долгих размышлений я решила предложить читателю собственную версию — небуквальные переводы, а адаптации стихов Сапфо к ходу повествования. В моих стихах я пыталась передать суть идей Сапфо так, чтобы приблизиться к греческому оригиналу, насколько это возможно. Если читатель пожелает обратиться непосредственно к Сапфо, я буду счастлива.

Я воспользовалась также правом романиста и добавила к роману псевдосапфические тексты. Следует признать, что этот исторический роман — в некотором роде мошенничество. Древние греки не говорили по-английски. Более того, в ткань романа включены мифы и фантазии. Романистам, по пути которых я шла (от Роберта Грейвса до Маргерит Юрсенар, Мэри Рено и Гора Видала), прекрасно известны противоречия, с которыми сталкивается создатель исторической художественной прозы. Романист пишет о прошлом, отчасти чтобы увидеть в нем отражение настоящего, а отчасти — чтобы почтить своих литературных предшественников.

Я с удовольствием выражаю благодарность Роберту Боллу, специалисту по античной филологии, который проверил мою рукопись и переводы. Его великодушная помощь поистине неоценима. Еще хочу поблагодарить бесстрашную Стар Лоуренс из издательства «Нортон» — она выдающийся редактор и романист, а также редактора-фрилансера Лесли Шнур. С самого начала куратором этого проекта, в осуществление которого трудно было поверить, был мой агент Эд Виктор. Я благодарю за ценные замечания и критику Кена Фолетта, Сьюзан Чивер, Ширли Найт и Наоми Волф. На раннем этапе в моих исследованиях мной руководила Л юсилла Берн из Британского музея. В обширных фондах библиотек колледжа Барнард и Колумбийского университета, а также библиотеки Нью-Йоркского общества мне помогала ориентироваться Линда Брунет. Окончательную редакцию рукописи подготовили к печати Каролин Блок и Лиза Райт. Я благодарна Патрику и Нарель Стивене, с которыми дважды прошла под парусом вдоль всего восточного побережья Эгейского моря. Надеюсь, на этих страницах осталась хотя бы частица того света, который озаряет его многочисленные острова.