Горькое лето 1941-го - Николай Ефимов

Истребители

Александр Андрюшков, военный летчик 1-го класса

О воздушных схватках в начальный период войны на московском направлении рассказывает генерал-майор авиации в отставке Владимир Федорович Бученков, ветеран 6-го Московского истребительного авиационного корпуса ПВО.

— Владимир Федорович, о боевых действиях авиаторов 6-го истребительного авиационного корпуса ПВО до сих пор сведения имеются весьма скудные…

— Корпус был образован за два дня до начала Великой Отечественной войны — 19 июня 1941 года. Чем это было вызвано? До той поры Москва с воздуха защищалась зенитными средствами. Иногда привлекались отдельные группы самолетов. Но своей авиации, которая управлялась бы командованием Московской зоны ПВО, не было. А потребность в ней уже чувствовалась большая.

И вот приказом наркома обороны № 0041 был образован 6-й истребительный авиационный корпус ПВО в составе 11 истребительных авиационных полков. Штаб его находился в Москве на улице Кировская. Первым командиром корпуса был назначен полковник Климов Иван Дмитриевич. Начальником штаба — полковник Комаров Иван Иванович.

Все полки базировались на подмосковных аэродромах, в пределах 50–100 километров от столицы. Их обеспечивали 11 батальонов аэродромного обслуживания и три аэродромно-технические роты. Но самолетами корпус был укомплектован не полностью.

— Вы служили в корпусе со дня основания. На чем доводилось летать?

— Вначале мы летали на истребителях И-15бис, И-16, И-153 «Чайка». И процентов 45 боевых машин корпуса составляли новые типы: Як-1, МиГ-3 и ЛаГГ-3. К 22 июня в составе корпуса было уже 29 истребительных авиаполков и более 600 боевых самолетов. Мы продолжали учиться, постоянно шло наращивание сил и средств корпуса. В боевой подготовке командование корпуса и полков главное внимание уделяло летчикам-«ночникам». А таких можно было по пальцам пересчитать.

— Наверное, и наземных средств для производства ночных полетов тоже не хватало?

— Их вообще не было. Летали, используя дедовские методы: разжигали вдоль взлетно-посадочной полосы жаровни и по ним ориентировались. И надо сказать, что такая учеба себя оправдала. Во время ночных тренировок не было поломок техники, все летчики находили свои аэродромы.

— Немцы знали об усилении противовоздушной обороны Москвы?

— Судя по их дальнейшим действиям, представление имели слабое. Воздушную разведку Московской зоны немецкое командование начало проводить с 1 июля. А 2 июля летчик нашего корпуса Сергей Гошко на самолете Як-1 вылетел с аэродрома Великие Луки на перехват воздушного разведчика Хе-111 и таранил его в районе Ржева. На борту фашистского самолета находился полковник немецкого генерального штаба, и он был настолько уверен в своей безопасности, что вез с собой важные секретные документы, оперативные карты и шифры. Хе-111 был сбит, а лейтенант Гошко на поврежденной машине благополучно приземлился на площадку подскока около города.

Этот таран на подступах к Москве немцев не испугал, они продолжали вести интенсивную воздушную разведку. И вот в ночь с 21 на 22 июля 1941 года фашисты предприняли, как я считаю, психическую воздушную атаку на Москву. В первом массированном воздушном налете участвовало около 220 бомбардировщиков. Они шли к Москве с трех направлений: северо-западного, западного и юго-западного. Летели с полной бомбовой нагрузкой с одной целью — стереть с лица земли столицу Советского Союза.

— Видно, привыкли к легким победам в небе других, завоеванных столиц Европы?

— Да. Они не ожидали от нас серьезного отпора. Предупреждение о налете немцев командование 6-го ИАК получило от своего соседа 1-го корпуса ПВО. Все летчики нашего корпуса были приведены в повышенную боевую готовность.

Мы взлетели на перехват врага. Июльская ночь короткая, светлеет быстро, да и мы уже имели некоторый опыт летать ночью, как днем, только более осторожно. Сразу же завязались воздушные бои. В них летчики корпуса сбили 12 бомбардировщиков, да 10 фашистов завалили зенитчики. К Москве смогли прорваться лишь 9 самолетов врага, но и те отбомбились не прицельно. Такого поражения немецкие летчики не ожидали.

При отражении этого налета корпус не потерял ни одного летчика. Более того, даже серьезных поломок машин при посадке не было.

— Но этот урок не пошел немцам впрок как говорится, битому неймется…

— Совершенно верно. Воздушные налеты на Москву шли ежедневно. В основном ночью. Всего фашисты совершили 134 воздушных налета на Москву. Они изменяли тактику нападения: прорывались группами с разных направлений и высот, бомбардировщики шли под прикрытием истребителей. Но результат всегда был один: летчики 6-го корпуса ПВО своевременно перехватывали врага и нещадно уничтожали.

— Владимир Федорович, но были и наши потери?

— От этого на войне никуда не деться. Погибли 185 наших летчиков. Корпус к концу осени 1941 года насчитывал до 30–36 истребительных полков. Он пополнялся за счет частей, отступавших с запада. Из 604 боевых самолетов, находившихся на вооружении полков 6-го ИАК, к декабрю 1941 года на свои аэродромы не возвратилось 330. В некоторых истребительных полках практически не осталось ни летного состава, ни самолетов. Такое произошло со 120-м истребительным авиаполком, который имел на вооружении самолет И-153 «Чайка» и наносил в основном штурмовые удары по наземным целям врага. Из 45 летчиков, участвовавших в штурмовках, не возвратились на свой аэродром 43… 25 воздушных таранов совершили летчики корпуса. 11 августа высотный таран совершил лейтенант Катрич. А первый ночной таран на неделю раньше, чем Виктор Талалихин, 27 июля 1941 года, совершил Петр Еремеев, которому уже в наше время было присвоено звание Героя Российской Федерации. После войны 16 улиц Москвы и Подмосковья были названы именами летчиков-истребителей нашего корпуса.

Владимир Чугунов, кандидат военных наук

Когда 22 июня 1941 года с 4 часов утра гитлеровская авиация стала наносить бомбовые удары по территории Советского Союза, одними из первых пострадали железнодорожные станции, находящиеся там воинские составы. Работа транспорта западных районов страны как по доставке боевой техники и оружия воинским частям и соединениям, так и по эвакуации заводов, людей резко ухудшилась.

Уже в конце июня комиссия во главе с членом Политбюро ЦК A. A. Андреевым, созданная по решению Госкомитета обороны, установила, что вагоны с воинскими грузами направлялись в сторону фронта небольшими группами (3–5 вагонов) якобы из соображений большей маневренности. При отправке их не было согласований с Управлением ВОСО [военных сообщений], подчинявшимся в то время Генеральному штабу, не присваивались им и номера воинских транспортов, отчего происходили задержки в пути следования, а иногда они просто терялись. Отсутствовала и точная информация об их местонахождении.

Доклад комиссии на Политбюро ЦК партии о состоянии воинских перевозок вызвал гнев И. В. Сталина. 8 июля 1941 года начальник Управления ВОСО генерал-лейтенант Н. И. Трубецкой был снят с должности и арестован.