Запретное наслаждение - Джо Беверли

– Ура! – обрадовалась Люси. – Как хорошо, что у меня есть ты.

И в этот момент она сообразила, что они так и не поговорили о секретах. Что ж, придется еще немного подождать. Не хочется омрачать прелесть момента.

Они остановились на развилке тропинки, чтобы еще раз взглянуть на море. Судно все еще находилось в поле зрения.

– Им больше нечего делать? – спросила Люси.

– Увы, нет. Правительство очень не хочет сокращать военно-морские силы из страха перед новыми нападками со стороны Франции, так что те суда, что базируются в британских портах, с целью патрулирования снуют вдоль побережья как акулы.

– Моряки – наши национальные герои – пытаются положить конец противозаконной коммерции. Мне жаль, что ты так снисходителен к контрабандистам.

– Я говорил тебе, Люси: контрабанда как море – я могу сколько угодно осуждать ее, но она все равно будет накатывать на берег, как прилив, или подтачивать утесы, как волны в шторм. Я вынужден жить с этим, и если мы поженимся, тебе тоже придется смириться.

– Если? – уточнила Люси, внимательно глядя на него.

– Когда. «Если» на тот случай, если ты передумаешь.

Как же близко они подошли к краю.

– Для меня нет будущего без тебя. Я приложу все силы, чтобы понять.

– Не думай, что законная коммерция чище. Вспомни, что происходит в мире ради того, чтобы товары доставлялись сюда для нашего удовольствия и потворства нашим прихотям. Местное население обманывают, запугивают, а иногда и убивают…

Люси остановила его, положив руку ему на локоть.

– Не надо. Давай не будем вести эти баталии, хотя бы сейчас. Я понимаю, что ты имеешь в виду.

– Прости, любимая, но меня бесит, что простых людей за преступления сурово наказывают, а на преступления богатых и титулованных смотрят сквозь пальцы.

– Неужели ты республиканец?

– Граф-республиканец.

– Ну, тогда тебе остался всего шаг до графа-крестьянина, – сказала Люси, радуясь, что им удалось отойти от опасной темы.

Да, есть серьезные вопросы, которые придется обсудить, но их можно отложить на потом, потому что им еще предстоит решить множество более мелких проблем. Вероятно, Дэвид считал так же, поэтому просто обнял Люси и поцеловал.

Чьи-то шаги заставили их отпрянуть друг от друга.

От моря по тропинке поднимался мужчина, широкоплечий, коренастый, и шел тяжело, как бык. Его лицо стало угрюмым, когда он увидел их, но, проходя мимо, все же поприветствовал Дэвида и буркнул:

– Милорд.

– Сол, – резко окликнул его Дэвид.

Мужчина обернулся.

– Я слышал, Лавли сильно пострадала.

Сол. Тот самый человек, который переломал ребра своей жене и у которого вошло в привычку ее бить.

– Ага, милорд. Она упала.

– Тебе нужно лучше заботиться о ней. – Сказано это было очень спокойным тоном, но Сол вздрогнул.

– Уж больно она неуклюжа, милорд! – запротестовал мужчина и тут же поспешно добавил: – Но я обязательно позабочусь о ней, не сомневайтесь.

Дэвид лишь кивнул.

Мужчина пошел дальше, причем так спешил скрыться с глаз, что споткнулся.

Люси никогда не предполагала, что современным пэрам приходится становиться драконами, чтобы управлять своими территориями, но, возможно, это было необходимостью, особенно в тех частях страны, где царили более дикие нравы. Она вспомнила, как секретарь Дэвида грозился переломать ребра тому бугаю, если он снова побьет свою жену, причем был абсолютно уверен, что так и будет. Дэвид тогда сказал, что с радостью помог бы ему, и сейчас молча пригрозил негодяю. И тот, Эйплин, ни на секунду не усомнился, что угроза будет исполнена, и, испугавшись, поспешил прочь. Люси поймала себя на том, что идея о возмездии за жестокость ее радует. Она понимала, что добропорядочной барышне не следует ликовать по этому поводу, но никогда не была добропорядочной в полном смысле этого слова.

– О чем ты думаешь? – спросил Дэвид.

– Что ты очень необычный граф, но и я необычная барышня, так что мы подходим друг другу.

* * *

Шагая по деревне, Люси наслаждалась новыми ощущениями, которые испытывала, и еще больше приободрилась, когда какая-то женщина, работавшая в саду, пожелала им доброго дня.

– О боже! – вдруг спохватилась Люси.

– В чем дело?

– На утес я поднималась в одном наряде, а возвращаюсь в другом.

– Тьфу ты! Я уж думал, что-то случилось.

– Ну, если не задаваться вопросом, насколько сильно будет шокирована твоя тетушка, то все в порядке.

– Не переживай. Мне, возможно, поначалу и достанется, но весть о нашей грядущей свадьбе всех успокоит.

– Ты же еще не просил моих руки и сердца.

– Не было возможности: нельзя же сразу получить и то и другое.

– И все же попытайся, – улыбнулась Люси.

Дэвид рассмеялся и поцеловал ее.

– Я возьму лицензию.

– А я бы предпочла оглашение. Лучше, чтобы объявили о нашей любви перед лицом всей паствы.

– С лицензией быстрее.

– А зачем торопиться? Плохо, конечно, что обо всем догадаются местные, но еще хуже, если моим друзьям и родным в Лондоне придет в голову та же мысль – что до свадьбы мы не дотянули. И не забывай, что через неделю женится мой отец. Если мы побежим к алтарю на неделю раньше, это вызовет массу пересудов.

Люси предполагала, что Дэвид будет настаивать на получении лицензии, однако он лишь пожал плечами.

– Как пожелаешь.

– Дэвид, что тебя беспокоит? Поделись со мной.

– Я не хочу, чтобы между нами становился кто-то или что-то.

Люси повернулась к нему и погладила по щеке.

– Ничто и никто не сможет нам помешать, любимый. Мы оба совершеннолетние, а с моими деньгами еще и независимы. – Не заботясь о том, что их видят, она притянула его к себе и поцеловала. – Кажется, я задолжала тебе несколько поцелуев.

– А мне казалось, что ты расплатилась со мной сполна.

Почему-то эти слова заставили Люси покраснеть, и Дэвид, рассмеявшись, взял ее за руку и повел дальше.

* * *

Дэвид никогда в жизни не чувствовал себя таким растерянным. С одной стороны, он был ослеплен любовью и предвкушал неземное блаженство, с другой – на душе было тяжело, будто в предвкушении катастрофы.

Он пообещал ей открыть свои секреты, и когда давал обещание, был уверен, что поступает правильно, но потом показалось разумным одеться, прежде чем вести важный разговор, а затем и вовсе как можно скорее отвести Люси в поместье. Он понимал, что выискивает различные предлоги: лишь бы оттянуть момент истины, – словно надеется на некое событие, благодаря которому разговор станет ненужным.