Улыбка гусара - Влад Поляков

— Запрещено. К тому же некоторые детали вашей экипировки, да и сумка в руках девушки…

Точно профессионалы. Сразу различили пистолет у меня за поясом и содержимое набитой оружием сумки, с которой готесса категорически отказывалась расставаться.

— Понимаю. Тогда ответьте на один небольшой вопрос… Кто сейчас живет в этом доме?

— Это можно. Раушан Хамидов. Слышал о таком?

— Конечно нет. И чем же он так сильно известен?

— Это я тебе скажу, — усмехнулась Элен. — Как говорится, мал клоп, а вони от него много. Сначала банк организовал, который лопнул почти моментально вместе со всеми вкладами. Этот, как и полагается, вывернулся, поскольку на подставных лиц все оформлено было. Ну а потом чем только не торговал в особо крупных объемах. Презиками, рвущимися при первом удобном случае… «Фирменными» шмотками, что линяли и рвались после первой же стирки. Ах да, сейчас прямо с толчков деньги черпает.

— Не понял…

— А что тут непонятного. Он сейчас великий и ужасный владелец всех передвижных сортиров града. Его почти открыто Навозным Королем величают. Ох он и бесится!

Охранники лишь посмеивались, слушая готессу, но никаких возражений так и не последовало. Судя по всему, все было полностью в масть.

— Ну и как вам нравится работать на такого милого субъекта? — поинтересовался я.

— Да ничего, есть еще и похуже, — осклабился разговорчивый охранник. — В предыдущем месте, где я работал, так там хозяйкой дамочка была, послебальзаковского возраста. Нимфоманистая как не приведи что такое на нашу голову. Альфонсики — это еще нормально, дело житейское, хоть они через нее табунами шли. Но после того как она на территорию дома коня завезла… самого настоящего, с копытами. Тут я плюнул, да и уволился.

— Странные привычки пошли на Руси…

— Не говори. Этот тоже тот еще уродец. Сказал бы, да пока работаю, как бы и некрасиво получится.

Профессиональная этика… Понимаю. Но разговор хоть и интересен, но мне оно внутрь попасть надо. Доставлять неприятности охране как-то не хотелось — люди нормальные, так что пойдем другим путем. Я приобнял Элен, после чего вежливо попрощался в охраной:

— Счастливо оставаться, ну а мы с девушкой просто исчезаем.

В самом прямом смысле этого слова. Были видимы для них и вот уже нет… Мой недавний собеседник протер глаза, будучи в полном непонимании относительно произошедшего. Ничего, переживет. Ну а мне только и оставалось, что воспользоваться телекинезом. Только на сей раз объектом сего воздействия послужил не какой-то посторонний предмет, а мы сами. Тяжеловато, никуда не денешься, но не рушить же стены и не обрушивать парализующие чары на охрану.

Все, перелетели. Теперь пешочком двинемся, прямо к особняку. Трава зеленая под ногами, тишь, гладь. Хорошее место, а вот его хозяин ну никоим образом не соответствует. Ну сравните сами — древний вампир благородной крови и торгаш, продающий презервативы низкого качества и разжиревший на самой что ни на есть натуральной куче навоза. Как-то не подходит служитель помойной ямы к особняку с многовековой историей. Ну да на месте разберемся.

Пришли. Дверь обычная, прочная, но даже не запертая. Это зря… На охрану надейся, но сам ртом мух не лови. Ну да ладно, зайдем без взлома замков, так оно и спокойнее.

Какая безвкусица… Налепить побольше золота, выложить пол ониксом, который скользит так, что хоть на коньках катайся. Паркет ведь не идиоты придумали. Да уж, зато идиоты догадались его выковырять. На стенах… Бр-р! Та самая абстрактная живопись… Выброс силы и нечто в фиолетовых тонах размалывается в крошево, оставляя пустую раму. Нет, так оно и лучше будет — хотя бы рама вполне ничего, из резного дерева с завитушками.

— Ну и где там этот — всех толчков вокруг начальник и помоек командир? — не удержалась готесса.

— Ага, — поддакнул Чума. — Мне прямо страсть как интересно.

— Тебе-то он зачем? Разве что опять в ворона превратишься и клюнешь пару раз в самое темечко… Да тут он, буквально в соседней комнате. И явно не один, а в небольшой компании. Сейчас мы эту компанию малость и разрушим.

Услышав одно из самых любимых своих слов, бес радостно заверещал, и у меня возникло желание отвесить ему несильный, но ощутимый подзатыльник. Противно орет и все тут… А у меня слух есть, музыкальный между прочим. Тот, мгновенно почуяв сие намерение, пулей метнулся в ту самую комнату, где находился нынешний владелец особняка, но уже через несколько секунд вылетел обратно:

— Хозяин, так такое! Представляешь, они меня даже не заметили…

— Да ну, — не поверила готесса. — Ты же, наверное, от души старался?

— Ага, — загрустил бес. А они вроде вообще ничего не соображают.

О как! Ладно, сейчас мы посмотрим, как же это люди могут не обратить ни малейшего внимания на мое шкодливо-пакостное создание, родословная которого своими корнями прямо упирается в городское кладбище. Дверь, в отличие от входной, оказалась закрыта, но это не то, что способно причинить сколь-либо заметные трудности. Несколько секунд и щелчок возвещает о свободном пути. Открываю, делаю несколько шагов вперед и понимаю, чем было вызвано столь сильное и искреннее удивление Чумы.

Раушан Хамидов и две девицы чересчур легкого поведения в явно неадекватном состоянии. Глаза в кучку, бессмысленные взгляды, идиотская улыбка и прочие признаки… неизвестно чего. На мое счастье Элен оказалась на порядок более сведуща в сих вопросах, что и подтвердила:

— Граф, да они же настолько далеко ушли по дорожке, что мало не покажется…

— Ушли куда?

— По дорожке… — поняв, что для меня сей термин ну ничего не значит, готесса пояснила. — Наркота такая есть, кокаин называется. Высыпают его в виде белой дорожки и снюхивают. Похабное зрелище…

— Догадываюсь.

— Э, нет. Ничего ты, граф, не догадываешься. Ты ведь не знаешь самый распространенный метод «ходьбы по дорожкам». Кокаин больше всего во всякого рода ночных клубах и прочих дискотеках потребляют, ну а официально он, слава всем силам, еще не разрешен. Вот и получается, что нельзя его прямо на столике рассыпать…

— Ну и как тогда? — заинтересовался бесенок.

— Выходят они, значит, в одно заведение, которое в любом месте имеется, и организуют себе дорожку прямо на толчке, а точнее на сливном бачке.

Шмяк… Это бесенок обрушился на пол, позабыв, что для полета нужно либо крыльями махать, либо прикладывать определенные магические усилия. Однако, я его вполне понимаю — у самого чуть было похожая реакция не произошла. Едва сдержался. Беспредельна глупость и похабность человеческая ныне и присно и во веки веков… Тут и добавить больше нечего.

— Кайф прямо с толчка. Извращенцы! — Чума вновь взмыл в воздух и раздраженно плевался. — И много таких?

— Хватает, — усмехнулась готесса. — Вот как эти. Ничего не соображают, особенно хозяин здешних мест.