Глаз Лобенгулы - Александр Косарев

Когда напиток «созрел», разбудил своих спутников, и вскоре мы все вместе блаженно грелись у костерка, ведь в сезон дождей — особенно в утренние часы у реки — даже в Африке довольно прохладно.

Покончив с кофе и бутербродами из пресного хлеба с острой колбаской, Мунги обратился вдруг ко мне с неожиданным вопросом:

— Алекс, а цел ли у тебя, кстати, тот большой искристый алмаз? Просто ты говорил, что в вашем доме был обыск, вот я и думаю теперь: если «табачные мундиры» нашли его и забрали, мне, похоже, придется за ним вернуться.

— Зачем? — удивился я. — У тебя и без того целый мешок алмазов.

— Я не должен допустить, чтобы этот коварный камень продолжал оставаться в нашей стране! — с пафосом произнес команданте. — Именно из-за него у нас все неприятности! Ведь война в Мозамбике, да будет тебе известно, началась сразу после того, как колдун Аминокан выкопал его где-то на севере страны. Проклятый камень должен или лежать в земле, или уехать далеко-далеко отсюда!

— Не волнуйся, — успокаивающе кивнул я, поднимаясь, — с камнем всё в порядке.

Костер догорел, и мы гуськом потянулись к плоту. Там я намеренно уселся рядом с Мунги: взяв в руки самодельные весла, мы начали вдвоем выводить плот на стремнину.

— Так что там за легенда насчет алмаза? — вернулся я к заинтриговавшей меня теме, когда временно приютивший нас островок окончательно скрылся в тумане. — Чем это он, интересно, заслужил столь печальную славу? Лично я думал, что Лобенгула — это прозвище колдуна Аминокана, вот камень и назвали в честь владельца…

— О, это очень страшная история! — зашептал Мунги. — Я был совсем маленьким мальчиком, когда моя бабка впервые рассказала ее мне.

Словно сомневаясь, стоит ли продолжать, он задумчиво сделал несколько мощных гребков.

— Ладно, слушай, — заговорил негр после паузы. — Лобенгула — это имя великого и ужасного короля Замбии, резиденция которого располагалась некогда в краале Булавайо. Лобенгула был очень кровожадным правителем: почти каждый день в столице, прозванной в народе «Городом страха», совершались казни подданных, причем многим из них он отрубал головы самолично! Разумеется, король обладал несметными богатствами: слоновьи бивни, ценные шкуры, золотой песок и алмазы везли ему отовсюду. А расширяя торговлю с соседями, он с каждым годом преумножал свое состояние. Говорят, одних только золотых монет имел целую телегу! И вот англичане, начавшие тогда понемногу завоевывать юг нашего континента, узнали о богатствах Лобенгулы и решили завладеть ими. Они снарядили большой отряд, и тот, вооруженный дальнобойными ружьями и пушками, двинулся к Булавайо, сокрушая на своем пути всех, кого посылал навстречу престарелый король. И тогда Лобенгула решил бежать. С собой решил взять всех своих жен и детей, сотню носильщиков, королевскую гвардию и придворных колдунов. Когда многочисленные сундуки с сокровищами погрузили на громадные телеги, запряженные десятками молодых быков, караван беглецов двинулся по пустыне к истокам реки Саби. Однако поскольку англичане не отставали, пришлось уходить всё дальше и дальше. Так караван достиг реки Замбези. И без того тяжелую дорогу осложнил начавшийся сезон дождей. Прямо как сейчас…

Мунги поежился. То ли от холода, то ли от собственного рассказа. Помолчал.

— Оказавшись посреди малярийных болот, — продолжил он наконец, — Лобенгула заболел желтой лихорадкой и, предчувствуя скорый конец, приказал главному колдуну найти надежное место, где можно было бы спрятать его сокровища. С пятью коллегами низшего звания и двадцатью гвардейцами колдун отправился на поиски. Его выбор пал на укромное местечко на другом берегу реки, неподалеку от переправы. Выкопав большую яму, воины постепенно перенесли в нее все сундуки. Яму засыпали землей, а сверху посадили быстро растущее дерево ямбо. По окончании работы главный колдун устроил для гвардейцев пир, щедро напоив их вином. Наутро ни один из двадцати воинов не проснулся. Колдун приказал своим спутникам вырыть еще одну яму и захоронить их. Когда младшие колдуны, выполнив приказ, вернулись к переправе и уселись в лодку, чтобы вернуться назад, главный колдун сказал, что для шестерых суденышко тесновато, и пообещал чуть позже догнать их на другой лодке. Младшие колдуны почти уже достигли противоположного берега, как вдруг из-за деревьев выскочили лучники и расстреляли всех до единого… Лобенгула тоже вскоре скончался. Но перед смертью успел наложить на свой любимый алмаз из числа укрытых в земле сокровищ страшное проклятие: если камень попадет вдруг в руки людей, на их страну обрушатся войны и мор.

— Ты хочешь сказать, что находящийся у меня алмаз принадлежит к сокровищам того самого короля Лобенгулы? — недоверчиво поинтересовался я.

— Иначе и быть не может! — страшно выпучил глаза Мунги. — Ведь именно Аминокан является прямым потомком бывшего главного колдуна, а тот владел тайной места захоронения сокровищ единолично. И именно Аминокан, несмотря на проклятье Лобенгулы, извлек из-под земли часть алмазов для каких-то своих целей. В том числе и прозрачный камень, похожий на глаз кровожадного короля. Благодаря наложенному проклятию хозяин словно наблюдает теперь через свой любимый алмаз за тем, что творится на Земле, и продолжает сеять на ней вражду и смерть. Именно поэтому, Алекс, я и поклялся найти злосчастный камень. Чтобы обезопасить будущее своей страны! — высокопарно подытожил чернокожий вождь повстанцев.

— А зачем тебе потребовался мой дядя?

— Белый человек, — со значением почмокал губами Мунги, — изначально хитрее черного! Морган ради своего излечения должен был вынудить Аминокана воспользоваться «Глазом Лобенгулы», а нам оставалось только выбрать удобный момент, чтобы похитить у колдуна этот зловредный камень. Но, к сожалению, из-за вмешательства вашей троицы мой добрый друг и отличный воин Уно Гансези не совсем точно выполнил порученное ему дело, в результате чего и произошли потом все известные тебе события…

— Ну, а если бы мы не выбрали из твоих алмазов «Глаз Лобенгулы»?

— Тогда я предложил бы вам его сам. В качестве подарка, так сказать, — криво усмехнулся Мунги. — Алекс, я действительно хочу, чтобы вы увезли алмаз из моей страны!

— Можешь быть спокоен, дружище, — похлопал я себя по нагрудному карману. — Я намерен довезти этот камушек до России, невзирая ни на какие суеверия.

Мунги благодарно кивнул, и мы заработали веслами еще активнее. Туман уже рассеялся, обнажив дикие заросли вдоль берегов. Островки встречались всё реже, зато река сильно раздалась вширь, и течение ее существенно замедлилось. Я кинул взгляд на секундомер на часах и произвел в уме нехитрые расчеты: скорость нашего плота не превышала шести-семи километров в час, и, значит, добраться к вечеру до намеченной точки нам скорее всего не удастся.

Мы гребли как заведенные, поэтому к полудню весла буквально вываливались из рук. Для восстановления сил решили устроить стоянку на одном из ближайших островков. Как по заказу, на горизонте действительно замаячила весьма живописная, поросшая высокими деревьями возвышенность. Остров оказался порядка полукилометра длиной, однако удобную для причала лагуну искали долго. Наконец Омоло обнаружил узкий пролив, клином вдающийся в песчаную отмель. В предвкушении скорого обеда мы заработали веслами из последних сил, продираясь сквозь свисающие до самой воды ветки могучих ив и не замечая ничего вокруг. Поэтому, видимо, и врезались с размаху в какую-то подводную преграду. Плот наш подпрыгнул как мячик, и сидевший с краю Андузи с диким воплем полетел в воду. Наверное, со стороны это выглядело презабавно, но нам было не до смеха: всего в двух метрах от плота из воды тотчас показалась голова… громадного гиппопотама! Его маленькие глазки сверлили нас, словно оценивая.