Неизменная - Гейл Кэрриджер

— Ах, радость моя, теперь я понимаю причину всей этой путаницы. — Похоже, при виде осьминога граф вдруг успокоился, вместо того чтобы, как ожидала Алексия, впасть в неистовство. Он нежно взял руку жены своей большой лапищей. — «Гипокрас» был воинствующим ответвлением ОМО. Мадам Лефу — член ОМО, и репутация у нее безупречна. Правда же?

Изобретательница чуть улыбнулась и кивнула.

— Умоляю, скажите же, что это за ОМО такое? — Леди Маккон вырвала руку у мужа. Нечего ему относиться к ней свысока!

— Орден медного осьминога, тайное общество ученых и изобретателей.

Леди Маккон сердито посмотрела на графа:

— И ты даже не подумал рассказать мне о нем?

Тот пожал плечами:

— Оно же задумано как тайное.

— Нам определенно стоит поработать над нашим общением. Возможно, не гонись ты вечно за другими формами близости, я обладала бы информацией, которая просто необходима для выживания человеку с моим характером! — Алексия наставила на мужа указующий перст. — Больше бесед, меньше постельных игрищ!

Казалось, лорд Маккон встревожился.

— Хорошо, я найду время, чтобы обсуждать с тобой такие вещи.

Она прищурилась:

— Обещаю.

Алексия обернулась к мадам Лефу, которая безуспешно пыталась скрыть, как ее забавляет неловкое положение, в котором оказался лорд Маккон.

— А этот Орден медного осьминога, какие у него цели и принципы?

— Тайные.

Ответом ей был тяжелый взгляд.

— Если уж говорить начистоту, мы кое в чем согласны с клубом «Гипокрас»: например, в том, что сверхъестественных нужно контролировать, что нужно проводить проверки на местах. Простите, милорд, но так оно и есть. Сверхъестественные продолжают попытки переделать мир под себя, особенно вампиры. Вы становитесь жадными. Вспомните Римскую империю.

Граф фыркнул, но вроде бы не обиделся.

— Как будто дневной народ безупречен! Не забывайте, это вы придумали инквизицию.

Мадам Лефу повернулась к Алексии в попытке все объяснить. Ее зеленые глаза стали странно отчаянными, как будто ей было особенно важно донести свою мысль до собеседницы.

— Вы как запредельная должны это понять. Ведь вы живое, действующее воплощение теории противовесов. Вы должны быть на нашей стороне.

Алексия действительно понимала ее. Несколько месяцев проработав бок о бок с деваном и кормчим, она прекрасно осознавала, почему ученые испытывают столь сильную потребность держать сверхъестественных под контролем. Уже не вполне осознавая, на чьей она стороне, Алексия все же сказала твердо:

— Вы же понимаете, что я целиком и полностью предана Коналлу? Ну, ему и королеве, конечно.

Француженка кивнула:

— Теперь, когда вам известны мои приоритеты, вы скажете мне, что вызвало массовое очеловечивание сверхъестественных?

— Вы хотите приспособить это к какому-нибудь изобретению, не так ли?

Вид у мадам Лефу стал хитрый.

— Я убеждена, что для него найдется применение. Что вы скажете на это, лорд Маккон? Представьте только, как я смогу посодействовать сандаунеру, обладая способностью превращать вампиров и оборотней в смертных. А вы, леди Маккон, вообразите, какие новые приспособления мне удастся сделать для вашего зонтика. Подумайте о том контроле, который мы сможем обрести над сверхъестественными.

Лорд Маккон смерил изобретательницу долгим мрачным взглядом:

— Не знал, что вы такая радикалка, мадам Лефу. Давно это с вами?

Именно в этот миг леди Маккон решила не рассказывать изобретательнице о мумии.

— Прошу прощения, мадам, но будет лучше, если я оставлю это знание при себе. Конечно, я избавилась от причины очеловечивания, — тут она махнула рукой в сторону стаи, которая все еще в надежде маячила у дверей, — при помощи вашего превосходного парасоля, но думаю, что знания такого рода лучше не делать общественным достоянием.

— Вы непростая женщина, леди Маккон, — нахмурилась изобретательница. — Но знайте, мы рано или поздно докопаемся до этих знаний.

— Если от меня будет хоть что-то зависеть, то нет. Хотя, может быть, уже поздно. Боюсь, несмотря на все мои меры предосторожности, наша маленькая шпионка умудрилась передать весточку Вестминстерскому рою, — сказала леди Маккон, неожиданно вспомнив эфирограф и Анжеликино послание.

Она развернулась и зашагала к двери. Мадам Лефу и лорд Маккон последовали за ней.

— Нет, — проговорила Алексия, глядя на изобретательницу. — Прошу меня извинить, мадам Лефу. Не то чтобы вы мне не нравились, просто я вам не доверяю. Пожалуйста, останьтесь тут. И, кстати, верните мой дневник.

Француженка растерялась:

— Я его не брала.

— Но мне показалось, вы сказали…

— Я искала портфель, но в вашу каюту на дирижабле не вламывалась.

— Тогда кто это сделал?

— Полагаю, то же лицо, что пыталось вас отравить.

Алексия вскинула руки:

— У меня нет на это времени.

С этими словами она проворно поспешила прочь из комнаты, уводя за собой мужа.

Лорд Маккон осмотрел холл. Он был пуст, одни члены стаи толпились в комнате, где раньше была мумия, другие ушли за телом Анжелики. Не обнаружив вокруг никого, кто мог бы ему помешать, граф с размаху прижал жену к стене и всем телом навалился на нее.

— О-ой, — сказала упомянутая жена, — только не сейчас.

Граф уткнулся носом ей в шею и тихонько поцеловал под ухом. Потом лизнул.

— Всего минуточку, — сказал он. — Мне просто нужно чуть-чуть вспомнить, что ты здесь, ты цела и ты моя.

— Ну, с первыми двумя пунктами и так все совершенно ясно, а последний всегда под вопросом, — заявила его леди.

Однако она обвила руками шею графа и изо всех сил прижалась к нему, несмотря на все возражения. Лорд Маккон, как всегда, предпочел словам действия и прижался губами к ее губам, чтобы остановить этот злой язык. Алексия, которой до сего мига удавалось, несмотря на все ее метания по замку, оставаться собранной и опрятной, добровольно погрузилась в безнадежный сумбур. Когда на лорда Маккона находило такое настроение, не оставалось ничего другого, кроме как наслаждаться происходящим. Муж запустил руки в волосы Алексии и повернул ее голову так, как ему было удобно. Что ни говори, по крайней мере в этом он был хорош.

И Алексия добровольно принесла себя на алтарь супружеского долга, конечно, наслаждаясь каждой минутой, но не оставляя твердого намерения отвести мужа к эфирографу. Однако, несмотря на ее решимость, прежде чем он наконец поднял голову, прошло несколько долгих моментов.