Клинический случай - Карл Хайасен

– Тебе что-то не нравится, Таггер?

– К твоему сведению, оно примерно сорок миль в длину и тридцать в ширину.

– Да, потому мы и встретимся на середине. Мы должны быть уверены, что ты явишься один.

– Джерри, ты слишком много смотришь телевизор.

– Ты записывай, записывай, говнюк. – Он диктует мне какие-то цифры и инструкции по навигации от бухты Клюистон. А я говорю ему, что понятия не имею, как обращаться с навигатором.

– Значит, ночка будет длинная, – усмехается он.

Озеро Окичоби – господи, ну что за идиоты!

– Узнать погоду у тебя, конечно, мозгов не хватило. А что, если моя лодка потонет и ваш «товар» вместе с ней? Не думал об этом, Джерри?

– Тогда наша лодка тоже затонет. Сечешь?

Тяжелый случай. Пора менять стратегию.

– Передай миссис Стомарти, что есть способ попроще. Более разумный.

– Ей плевать. Ее там не будет.

Надо же, сообразила.

А Джерри торопливо поправляется:

– То есть я не понимаю, о ком ты говоришь. Первый раз о такой слышу.

– Господи, да ты настоящий гангстер!

– В восемь тридцать, – повторяет он. – И чтобы без глупостей.

– А где я ночью возьму лодку?

– Укради ее, тупость. Бери пример с меня.

На полпути к лифту меня перехватывает Аксакал.

– Куда направляешься, Джек? – Его замогильный тон наводит на мысль, что он узнал про Эмму. Это сильно осложнит дело.

– На встречу с источником.

– Перенеси ее.

Я иду за ним в кабинет, в тот самый, где мы так мило поболтали с Рэйсом Мэггадом III. Но Аксакал – совсем другой породы. Он не принимает картинные позы и не корчит из себя бог весть что; в редакции он чувствует себя как рыба з воде, и его решения, как правило, окончательны и обжалованию не подлежат. Если ему известно (откуда – представить себе не могу), что Эмму похитили, то черта с два мне удастся убедить его не вмешиваться.

Сама мысль о том, что я могу спасти ее в одиночку, покажется Аксакалу верхом абсурда. Я уже мысленно спорю с ним, как вдруг он заявляет:

– Макартур Полк умер сегодня утром.

– Не может быть.

– У себя дома, – добавляет Аксакал.

– Ты уверен?

– На все сто.

– Как? Во сне? – спрашиваю я, чтобы хоть что-то сказать.

– Что-то вроде. Когда можно будет взглянуть? Какая ирония – катастрофа, но как это тонко.

– Я не могу написать некролог, – заявляю я главному редактору «Юнион-Реджистер».

– Прости, не расслышал?…

– Я не могу перенести эту встречу. Источник сказал: либо сейчас, либо никогда.

Аксакал смотрит на меня, как на заводской брак:

– Некролог пойдет на первую полосу. Ты, Джек, попадешь на первую полосу. Впервые за тысячу лет.

– Я это сознаю со всей остротой зубной боли.

– Тогда ты также сознаешь, – говорит он, – что руководство компании заинтересовано в том, чтобы некролог мистера Полка был на уровне. Не могу сказать, что в восторге от их вмешательства, но в данном случае наши интересы совпадают.

Я извиняюсь.

– Хреновы наши дела, – говорю я.

– По причинам, в которые я не собираюсь вникать, мистер Мэггад звонил мне насчет этой статьи. Он настаивает, чтобы ее написал ты, Джек.

– Да, он и мне говорил.

– Тогда я тем более не понимаю, – говорит Аксакал, и жилы на его шее напрягаются. – Почему ты отказываешься от такого важного задания?

– Я уже назвал вам причину.

Из-за Эммы, хочется крикнуть мне. Я должен спасти Эмму.

– Ради бога, Джек, поговори с этим своим источником. Объясни ситуацию. Передоговорись на завтра.

– Это невозможно, – качаю головой я.

– Это для статьи про «Блудливых Юнцов», да? Тот парень уже две недели как мертв, а твой источник не может подождать один несчастный день? Что, ему так не терпится излить душу? Кто он? – Аксакал кричит, как тренер детской бейсбольной команды. – Почему это, черт вас обоих побери, так важно?

Но я не могу ответить на его вопрос. Не могу рассказать ни про Эмму, ни про Клио, ни даже про песню. И разумеется, про тайное стремление Мэггада захватить акции Макартура Полка и про мою необычную сделку, заключенную у смертного одра старого хитреца.

Чарлз Чикл, эсквайр, ясно дал понять: я вступлю в должность управляющего фондом только при условии, что напишу некролог Полка. Отказываясь сделать это, я лишаюсь не только ста тысяч в твердой валюте, но и единственной за всю жизнь возможности заставить Рэйса Мэггада III вернуть к жизни «Юнион-Реджистер».

Возможно, наш разговор расстроил Аксакала, но у меня просто камень на сердце.

– Мне пора идти, – говорю я.

– Ты уверен?

– Передайте мистеру Мэггаду… знаете что? Передайте, что я угрожал расчленить вас кусачками. Передайте, что я бредил и цитировал Мильтона: «Господь, воздай савойцу за святых, чьи трупы на отрогах Альп застыли…»[130]

– Джек, – говорит Аксакал, – в час совещание. Я уже опаздываю.

– Понимаю.

– Ты же так долго ждал возможности вылезти из этой дыры. Вот он, твой шанс, не упусти его.

– Есть, шеф! – гаркаю я и салютую ему.

Мой стол завален распечатками старых статей, записями больничного интервью с Полком, набросками недельной давности, здесь же пафосная до идиотизма цитата Рэйса Мэггада III.

Я отдаю все это Эвану, он откатывается от меня на стуле в сторону и смотрит недоверчиво.

– Поздравляю, дружок, – говорю я. – Ты станешь звездой завтрашней первой полосы.

– Да уж.

Он толковый парень. Он справится.

– Покажи класс, – напутствую я его. – Выложись на все сто.

– Да что, блин, происходит?

– Послушай, босс будет спрашивать обо мне. Скажи ему, была вспышка яркого света, клубы дыма – и я исчез.

– Джек, подожди минутку. Эй, Джек!

Но я уже ушел.

Дорога до озера Окичоби занимает часа три. Эмме нравится Стинг, поэтому я захватил «Синхронность»,[131]чтобы слушать по пути домой. Но сейчас мы с Хуаном врубили «Стоунз». Он растянулся на заднем сиденье и листает инструкцию к портативному GPS-навигатору, который мы купили в спортивном магазине в Форт-Пирс вместе с прожектором, непромокаемым мешком, куском желтого брезента, ведром для наживки и двумя удочками. Я буду изображать рыбака.