Игра на грани фола - Владимир Колычев

– Вы не возражаете, если я здесь немного посижу? – с насмешкой уверенного в себе человека спросил он.

Лев Михайлович подавленно кивнул. Вообще-то он возражает, но лучше не выдавать своих чувств.

– Вы уж извините, – неожиданно стушевался майор. – Я вижу, шутка не удалась...

Он освободил директорское кресло и занял место за совещательным столом.

– Лев Михайлович, мне кажется, что вы чем-то взволнованы, – заметил он.

Он смотрел на Льва взглядом, который, казалось, просвечивает его насквозь.

– Что-то стряслось?

– Нет-нет, все нормально, – поспешил убедить его в обратном Лев.

– Да нет, не нормально, – не поверил ему майор. – Что-то все-таки произошло. А ну-ка давайте начистоту!

Но Плотвиц продолжал упираться:

– Ничего не случилось, вам показалось.

– Неприятности личного плана? – продолжал допытываться чекист.

– Можно сказать, да...

Личные проблемы – это его личные проблемы, и они никого не должны касаться. Но майор не собирался отвязываться.

– Может, какие-то проблемы с Аликой Игнатовой? – спросил он.

– С Аликой Игнатовой?! – потрясенно уставился на него Лев Михайлович.

– Что вы на меня так смотрите? – усмехнулся Бородкин. – Вы думаете, мы не в курсе ваших с ней отношений? Недооцениваете вы нас.

– Вы все знаете?

– А как же! Вы для нас – особо ценный кли... э-э... партнер. А особо ценные партнеры у нас на особом учете. Вы ездите к Алике без охраны. А не знаете, что за вами следят наши люди.

– Вы это серьезно? – захлопал глазами Плотвиц.

– Ну что за вопросы, Лев Михайлович! Единственно, мы не прослушиваем и не просматриваем квартиру Алики Игнатовой. Но мы же догадываемся, что там происходит...

– А ничего там не происходит! – выпалил Лев Михайлович. – Мы... Мы обсуждаем с ней творческие планы...

От волнения руки ходили ходуном – он лихорадочно искал, к чему бы их приклеить.

– Да что вы так разволновались, Лев Михайлович? Мы ж не собираемся развешивать ваше грязное белье. Да и что тут такого, если у вас есть любовница? Это даже поднимает вас... э-э... поднимает вас в наших глазах...

– И опускает в глазах жены.

– Ну, это ваши семейные проблемы. Нас они не касаются. Нас интересует только ваша безопасность. Кстати, вчера вы садились в машину с какой-то девушкой. Уж не она ли источник ваших бед? – Майор внимательно смотрел на него.

– Она, – не вытерпел Лев. – Она!.. Она меня шантажирует.

– Фью! Это интересно... У нее есть на вас компромат?

– Да. У нее в компьютере запись, как мы с Аликой занимаемся любовью.

– Вы хотели сказать, обсуждением творческих планов, – усмехнулся Бородкин.

– Пусть будет так. Где-то в квартире была установлена скрытая видеокамера.

– Вы осматривали квартиру, но камеры не обнаружили, так?

– Нет, я не осматривал. Я только собираюсь.

– А почему говорите, что камера была? Ладно, мы с этим разберемся. Теперь вопрос: кто именно вас шантажирует?

Сглаживая ненужные подробности, Лев Михайлович рассказал про Эльзу, про их отношения, про вчерашнюю историю.

Майор Бородкин был крайне озабочен.

– Вопрос первый, – без тени насмешки начал он. – Кто может стоять за этой Эльзой? В смысле, у нее есть влиятельные друзья? Или она просто на кого-то работает? Согласитесь, скрытая видеокамера и ее установка – непростое дело. Воспроизведение записи через ноутбук – это проще. Но опять же нужен специалист. Вы не задавались вопросом, кто за всем этим стоит?

– Я... Я как-то не думал... Может, она случайно узнала про наши с Аликой отношения. Может, она наняла частных детективов... Видите ли, она однажды пыталась уличить мою жену. Катрин мне рассказывала. Правда, это было еще в прошлом году, но все же...

– Значит, прецедент был. – Брови Бородкина распрямились. – Тогда легче. Тогда работать надо с этой Эльзой...

– Вы будете с ней работать?

– А вы хотите отдать ей за здорово живешь полмиллиона долларов?

– Нет...

– Ну вот видите! В общем, вы не волнуйтесь. С Эльзой мы разберемся, проблему решим. И это вам ничего не будет стоить. Все услуги в счет пятнадцати процентов. Кстати, вы уже перевели деньги на наш счет?

– Да, конечно. Все в порядке.

Жаль было выбрасывать на ветер два с половиной миллиона долларов. Но сотрудничество с гэбистами уже приносит дивиденды. На прошлой неделе Лев Михайлович заключил несколько контрактов с зарубежными партнерами на поставку алюминия с СибАЗа. Общая сумма сделок зашкаливает за двести миллионов долларов. Эти деньги скоро будут переведены на его зарубежный секретный счет. И, естественно, не попадут под призму комитетских аудиторов. Саша Брегов в этих делах – настоящий ас.

– Тогда и у нас все в порядке, – улыбнулся Бородкин. – Мы работаем и высвечиваем ситуацию вокруг вас. На вас готовится покушение, Лев Михайлович.

– Как?! – поперхнулся воздухом Плотвиц. – Как вы сказали?

– Вы, наверное, расстроились. Напрасно. Мы держим ситуацию под контролем. И приняли контрмеры. Можете считать, что вам ничего не грозит...

– А... А кто готовит на меня покушение?

– Один грузинский вор в законе Пеле, приятель покойного вора Пьезо. Месть за друга – это повод. Основная цель – взять под полный контроль Сибирский завод.

– Мне угрожает вор в законе. И вы так спокойно об этом говорите? – возмутился Лев Михайлович.

– А вам нечего бояться. Мы работаем на опережение. Но на всякий случай будьте осторожны. И не ездите на обсуждение этих, как их, творческих планов без охраны.

Далее следовал полный перечень мер безопасности, которые необходимо было принять Льву Михайловичу. После инструктажа тайные чекисты откланялись.

Весь день из головы Льва Плотвица не выходила мысль о возможном убийстве. Он вызвал к себе начальника службы безопасности, загрузил его задачами под завязку. Но напряжения с души это не сняло.

Душа все норовила переместиться в область пяток. Лев пытался удержать ее на месте. И это ему удавалось. Пока не пришло трагическое известие. На выходе из офиса из снайперской винтовки был застрелен Саша Брегов. Смерть наступила мгновенно.

А затем Льву позвонил какой-то мужчина.

– Это предупреждение, – злорадно сообщил он. В голосе угадывался кавказский акцент. – Если не подвинешься, следующий – ты!

Битва за СибАЗ разгорелась с новой силой.

Полковник Малышев недовольно морщил лоб.