Водный Лабиринт - Эрик Фраттини

— Так что же это за город?

— Конечно, Венеция.

— Вы уверены в этом? — поинтересовался Каламатиано.

— Я просто вспомнила истории, слышанные в детстве от бабушки, а еще — рассказы и легенды, которые до сих пор ходят среди венецианских евреев. Ребенком я ходила в гетто к бабушкиной подруге, синьоре Леви. Она жила в месте, которое называется двор тайнознания. Она как-то раз объяснила мне, что войти в него можно лишь через семь дверей с именами демонов-шедим: Сам Ха, Мавет, Ашмедай, Шиббе-та, Руах, Кардеакос, На Амах. Вот эти семь демонов и есть семь стражей лабиринта.

— Но я пока не улавливаю связи между Водным Лабиринтом и Венецией.

— Имена семи демонов взяты из каббалы. Моя сестра Ассаль однажды смотрела в библиотеке старинный экземпляр «Сна Полифила». Там тоже говорилось о чем-то вроде Водного Лабиринта. На одной из страниц есть даже рисунок — сеть каналов невозможных очертаний, которые никуда не ведут. Лабиринт окружен стеной с семью воротами, а по каналам плавают мелкие суденышки.

Каламатиано и Колаяни по-прежнему глядели непонимающе.

— Апостол Дзено исследовал этот труд, — продолжила девушка. — В тысяча семьсот двадцать третьем году он заявил, что обнаружил один из первых экземпляров «Сна Полифила», отпечатанных самим Мануцием в тысяча четыреста девяносто девятом году. Там имелась рукописная пометка на латыни от тысяча пятьсот двадцать первого года. Из нее следовало, что подлинным автором книги был монах-доминиканец Франческо Колонна, уроженец Венеции. При написании книги он будто бы почерпнул много из каббалы, знатоком которой был. Каббалисты из Цфата, чьи труды Колонна внимательно изучал, уже описывали Венецию под этим названием. Поэтому у меня нет сомнений.

— А что такое семь ворот и семь стражей? — спросил профессор.

— «Город семи ворот» — эти слова встречаются в арабских описаниях Венеции, как указывает Колонна в «Сне Полифила». Каждые ворота имели свое название — ворота Приключений, ворота Любви, ворота Путешествий, затем Морские, Восточные, Золотые и Цветные. Само собой, Венецию никогда не окружали стены, и реальных ворот в городе не было, так что названия просто означали определенные места. Моя сестра нашла в архивах, где что располагалось. Ворота Приключений стояли в восточной части нынешнего квартала Каннареджо или на западе Кастелло, Морские — в Кастелло, приблизительно на месте арсенала, Восточные — на западе Каннареджо, там, где позднее выросло гетто, Золотые — на месте квартала Сан-Марко, ворота Любви — между Сан-Паоло и Санта-Кроче. Цветные ворота находились в Дорсодуро, в центре острова Джудекка, ворота Путешествий — там, где разбросаны острова Сан-Ладзаро-дельи-Армени, Сан-Серволо, Сан-Франческо-дель-Дезерто и Лидо, откуда крестоносцы отправлялись в Четвертый крестовый поход. Теперь, зная, что такое Водный Лабиринт, попробуем потянуть за вторую ниточку. Я имею в виду надпись на спине льва, стоящего у арсенала.

— Что там написано? — поинтересовался сильно заинтригованный Колаяни.

— «У морских ворот Зара будет кружиться вокруг лабиринта, а лев — охранять рыцаря и его тайну. Отыщи звезду, освещающую трон в церкви. Она приведет тебя к могиле истинного».

— Итак, если ваша теория верна, то Морские ворота располагались как раз на месте арсенала. Так? Если Лабиринт — это Венеция, то лев, охраняющий рыцаря и его тайну, и есть тот самый, у арсенала. Но любопытнее всего вторая фраза, — произнес медиевист, закурив трубку. — «Отыщи звезду, освещающую трон в церкви».

— Возможно, звезда указывает на точные географические координаты, как в наши дни — упоминание широты и долготы? — подал голос Каламатиано.

— Не думаю, — покачал головой профессор. — Вплоть до конца восемнадцатого века долгота исчислялась лишь приблизительно. Большие карты с проекцией, выполненной на глазок, появляются только в Колумбову эпоху — после тысяча четыреста девяносто второго года. Первый меридиан, официально признанный таковым, также был установлен Колумбом. Первым западным ученым, приблизительно представлявшим себе проблемы картографии так, как мы сегодня, и озадачившимся вопросом соотношения широты и долготы, стал Паоло дель Поццо Тосканелли. Этот флорентиец, живший в пятнадцатом веке, был, как и полагалось в ту пору, человеком разносторонним — медиком, астрономом, географом.

— Может быть, имеется в виду Рим? — сказал Грек. — Единственный известный мне трон в церкви находится в Ватикане.

— Вряд ли это Ватикан, — заявила Афдера. — Мы ведь говорим о троне, который видели скандинавы, плывшие с Филиппом де Фратенсом из Палестины в Европу. Если упоминаются морские ворота, то ясно, что трон — в Венеции.

— Вы так уверены?

— Все следы ведут в Венецию. Надо подумать, в какой же из наших церквей стоит трон.

— Собор Святого Марка? — предположил Каламатиано.

— Нет. Святой Марк никогда не занимал никакого церковного трона, и очень сомнительно, что надпись на льве говорит о соборе.

— Тогда о чем же?

— Я позвоню Ассали. Она просто кладезь знаний по истории Венеции. Вдруг сестра подскажет что-нибудь?

— Попробуйте. Мы ведь ничего не теряем.

Афдера поднялась из-за стола, заваленного книгами, рукописями и картами, подошла к телефону и стала крутить диск.

— Алло?

— Роза, мне нужна Ассаль, срочно. Кстати, как чувствует себя Сэм?

— Здравствуйте, синьорина Афдера. Синьор Сэмпсон в порядке, мы с вашей сестрой ухаживаем за ним. Скоро он поправится. Похоже, свадьба уже не за горами.

— Конечно, Роза. Дай мне сестру.

— Привет, сестричка, ты где? — защебетала Ассаль.

— В Женеве. Мы сидим тут с Василисом Каламатиано и профессором Колаяни.

— Тот самый грек, бабушкин приятель, и профессор-медиевист? Что ты хочешь?

— Мне нужно кое-что выяснить. Ты ведь хорошо знаешь историю Венеции.

— Говори!

— Это насчет рунической надписи на спине льва. Гудрун, к которой я ездила, расшифровала ее. Там говорится, что надо отыскать звезду, освещающую трон в церкви.

— Так что ты хочешь узнать?

— Есть ли в Венеции что-нибудь похожее на такой трон? Алтарь, престол, кресло, что-то в этом духе… но так, чтобы оно имело значение для католической церкви?

— Подожди… Трон святого Петра!

— Как?..

— На острове Сан-Пьетро-ди-Кастелло есть церковь Святого Петра. Там стоит кресло, которым он пользовался во время пребывания в Антиохии. Трон, если хочешь. Это обычное мраморное кресло, ничем не примечательное.

— Как оно оказалось в Венеции?

— Трудно сказать. Легенды гласят, что реликвию привезли крестоносцы, спасшие ее от мусульман. Антиохия была мусульманской до девятьсот шестьдесят девятого года, когда ее отвоевал византийский император Никифор Второй. В тысяча восемьдесят пятом она перешла к туркам-сельджукам, а через тридцать лет ее взяли участники Первого крестового похода и сделали столицей княжества. Полтора столетия Антиохия оставалась под властью христиан, но в тысяча двести шестьдесят восьмом ее захватил мамлюкский султан Бейбарс и сровнял с землей, надругавшись над христианскими святынями. После этого город так никогда и не смог вернуть себе прежнего значения.