После Огня - Олли Вингет

– Я несу слово, – звонко сказала Алиса, сдерживая гнев, пришедший на смену возмущению. – И ты знаешь, чье оно.

Фета гневно вскрикнула, делая последний шаг, разделяющий их.

– Что, девка, – прошипела она, – думаешь, Он тебя выбрал? Думаешь, навсегда это? В сон свой впустил, сказочки рассказал да приголубил. Показать, что бывает с теми, кто ему больше не нужен?

Скрюченные старостью пальцы в мгновение взлетели к пуговицам на цветастой рубахе. Ткань распахнулась, и Чарли увидел длинные рубцы на сухой коже старухи. Они, словно русла высохших рек, тянулись по впалому животу к груди, ветвясь, переплетаясь. Лису показалось, что каждый рубец рисовал на человеческом теле огромную картину Огня, когда-то медленно пожравшего его.

Алиса сдавлено охнула, отстраняясь.

– Я горела, – глухо сказала Фета, застегивая рубаху. – А Он смеялся у меня в голове, Он говорил, что мне поделом. Что я виновна во всех грехах. О, как я молила Его о прощении, как просила дать мне умереть вслед за остальными, уже обратившимися в прах. Но Он сказал, что я буду умирать тысячи тысяч раз, вместе с каждым, кто утонет в Огне, с каждым, кто испустит последний вздох после Огня. И Он исполнил свое обещание. Я горела, но не сгорала. Мое лицо, мои руки… они пылали, оставаясь прекрасными.

Она засмеялась, разглядывая застывшую Алису. Крылатая не дышала, не сводила глаз с наглухо застегнутой рубахи на сухом теле старой женщины. Чарли чуял весь ужас, что объял человеческого детеныша, но ничем не мог помочь.

– Не поверишь, как я была хороша, – снова заговорила старуха. – Я вышла из пожара, словно бы родилась в пепле. Он сжег мое тело, мой упругий живот, мои полные груди, пышные бедра, мои ноги, ох, какие у меня были ноги… Он обезобразил все, что я могла подарить другому мужчине. Нет! Я была Жрицей Рощи и осталась ею, даже когда Его не стало. Но лицо, руки… Это Он мне оставил, в насмешку. Я была все так же прекрасна, а под одеждами от меня остались одни угли…

Алиса слушала старуху, не двигаясь с места, только руки все плотнее прижимались к щекам.

– Не поверишь, девка, но это оказалось страшной карой. Мир погиб, а я страдала по гладкой коже… Он знал, как проучить меня побольнее. – Фета снова засмеялась, болезненно кривя рот. – Вот каков Он, твой новый знакомец.

– Алан не такой, – проговорила Алиса, не опуская рук. – Он не знает своих предков, он не поступит так.

– Алан? – Фета захохотала в полный голос. – Ты дала ему имя?

Крылатая кивнула.

– Да еще и внука моего приемыша? – Старуха утерла слезы, выступившие на глазах. – Повеселила ты меня, девка. Давно я так не смеялась. За это дам тебе один совет. Слушай и запоминай.

Алиса подалась вперед, страх отражался во всем облике: знакомая с младенчества старуха теперь ее пугала.

– Вся Роща, каждое Дерево, ваши медальоны, крылья и каждое перо в них, все веточки, листики и завязи, сок, что ты принесла во фляге – все это Он. А Он – это твой, да спасут нас Святые Крылатые, Алан, – прошептала Фета, довольная тем, как меняется в лице девушка. – Он этого еще не знает, но обязательно вспомнит. Божество едино и неизменно в своей мудрости, силе и гневе. Пусть и многолико. Помни это, девка.

Тишина с горьким ароматом засушенных трав воцарилась в комнате. Алиса осталась стоять посередине, только оперлась дрожащей рукой на стол. А Фета, удовлетворенная ее страхом, проковыляла к шкафу.

– Что Он попросил взамен, девочка? – повторила старуха вопрос, заданный уже вчера.

– Помощь, – так же, как и вчера, ответила Алиса. – Добровольцев…

– Что Он попросил взамен у тебя? – уточнила старая, насмешливо кривя губы. – И не ври мне, я не твой дружок.

– Он сказал, что я должна остаться с ним, – эти слова тяжело давались Крылатой. – Что я Говорящая…

– О-о-о, милая моя, – протянула Фета, разве что не приплясывая. – Говорящей ты была всегда, но Он тебя выбрал. Теперь ты – Жрица. Была я, стала ты…

Алиса подалась к старухе:

– Что это значит?

– А то и значит, что ты с Ним повенчана насмерть. – Старая мигом потеряла былую веселость. – А смерть придет, когда Он решит. И жить будешь так, как Он скажет. И служить Ему будешь. Поняла, на что согласилась?

Алиса судорожно втянула в себя воздух, провела ладонью по лбу, стирая выступившую испарину, и кивнула.

– Я так и думала.

– Но согласилась? Бедовая… – Фета снова стояла рядом с ней.

– А у меня есть выбор? Я должна была. – Девушка помолчала, раздумывая. – Что мне теперь делать? Ты поможешь?

– Ты-то должна, а я больше нет, – отрезала старуха. – С чего мне помогать людей на гибель в пустыню тащить? Мне без надобности…

– Но вода! – Алиса, потерявшая былую уверенность в своем выборе, растерянно смотрела на Фету. – Он вернет нам живую землю, здесь будет лес.

– А на что мне лес? Вода и тут есть. Я больше не Жрица, мне ни к чему.

Чарли видел, как равнодушно пожала плечами старуха, как она отошла от замершей девушки и принялась за свои дела, громко переставляя посуду на полке. Алиса потерянно огляделась. В Городе не оставалось никого, кто мог бы ей помочь. Чарли почти решил, что время выбраться из угла настало, ему хотелось разделить печаль с человеческим детенышем. Он уже принялся вставать, когда Алиса вдруг гордо вскинула голову.

– Ты обязана мне помочь, старая!

– Это еще почему? – без особого любопытства поинтересовалась Фета.

– Ты сама сказала, что Он многолик. Что Он в каждом Дереве и во всей Роще. Если я теперь Жрица – значит, Он и во мне. – Голос Алисы звенел, наливаясь силой. – И я приказываю тебе Его именем.

Фета замерла на мгновение, но лишь хмыкнула.

– Мне идти надо, у меня больные умирают, – сказала она, обходя девушку. – А ты бы думала, что в Городе скажешь. Лучше скажи, что ничего не нашла и вернулась…

– Стой!

Алиса не смотрела вслед выходящей из комнаты старухе. Она не сводила взгляда с собственной ладони на ровной глади стола. От руки Крылатой по старой древесине, чудом сохранившейся спустя столько лет, отходили черные борозды так, словно по ней пробежали языки невидимого огня.

Фета лениво повернула голову. Кровь отлила от ее морщинистого лица. Она медленно подошла к столу, не решаясь дотронуться до темных следов.

– Ты поможешь мне. Заклинаю Его именем, ты поможешь! – не своим голосом прорычала Алиса. – А если нет…

И стол вспыхнул. Всполохи серебряного огня взметнулись до потолка. Пламя распространилось по стенам, мигом охватывая всю комнату. Фета пронзительно закричала и попятилась.

Чарли поджал лапы, силясь слиться с полом. Он знал: этот огонь не навредит ему. Но шерсть все равно встала дыбом от ужаса, накатившего, словно холодный ветер ночью небесных сияний.