Час рыси - Михаил Зайцев

Обойма «ПМ» была пуста, про то, что у Рыси должен быть пистолет, Виктор забыл. Нетвердым шагом он подошел к стене, увешанной холодным оружием, взял в руки «кинжал милосердия»: сработал заложенный глубоко в подкорке стереотип – добивать врага нужно оружием, созданным специально для этой цели.

Несколько шагов – и он рядом с Акелой. Скворцов опустился на одно колено, сжал пальцами обеих рук почерневшую от времени рукоятку, размахнулся и с шумным выдохом вонзил тонкое лезвие в грудь Акелы, избавив от страданий человека со сломанной шеей.

Корпус магнитофонной кассеты и ворох рваной пленки он сжег на кухне. Щурясь от едкого дыма горелой пластмассы, залил смердящие остатки информационной мины водой. Горелая пленка в глубокой суповой тарелке еще шипела под струей воды из-под кухонного крана, когда Скворцов услышал, как внизу хлопнула входная дверь.

Вошедшие замешкались у входа.

«Нашли мой пистолет… – предположила Рысь, – насторожились…»

Она провела дрожащей рукой по волосам, откинула челку со лба, обнажив ссадину с кровоподтеком от резиновой пули. Голова у нее сильно кружилась, тошнота подступала к горлу.

«Витя выглядит не лучше моего, – размышляла Рысь. – Это отрадно. Ему поверят и простят путаницу в словах, если таковая случится. Говорить с Евграфовым придется Виктору. Я совсем плоха, совсем…»

Жалобно скрипнули ступеньки винтовой лестницы. Из прямоугольного проема в дощатом полу выпрыгнули два дюжих мужика в мешковатых камуфляжных костюмах, у каждого по пистолету в руке. Один из пришельцев прыжком сместился вправо, другой – влево. Один пистолетный ствол направлен на Рысь, второй смотрит ей за спину.

– Руки за голову!

Уже привычно подчиняясь вооруженному человеку, Скворцов поднял руки.

Тем временем по лестнице на второй этаж поднялись еще трое вооруженных, одетых по-военному людей, рассредоточились, замерли, готовые к стрельбе, и только после этого в зале с камином появился Владимир Владимирович, а за ним и Вадим Борисович. Судя по доносящемуся с первого этажа шуму, там осталось еще как минимум двое охранников.

– Ужас какой!.. – Хозяин дома, брезгливо сморщившись, разглядывал труп Акелы с кинжалом в груди. – Как он тут очутился? Кто его… зарезал?

– Акелу заколол я, – глухо ответил Виктор.

– А что там горит, на кухне? – потянул носом Владимир Владимирович. Он смотрел на Скворцова и не узнавал его.

– Не знаю, что-то сожгли…

– Кто?

– Акела и его пособница что-то сожгли… Пока ждали нас с Раисой Сергеевной.

– Шопов и Фрося?.. – Бедный Вова обалдел.

– Погодите-ка, – вмешался Евграфов. – Я ровным счетом ничего не понимаю. Что здесь произошло? Кто мне объяснит?

– Наверное, придется мне, – вздохнул Виктор, взглянув на поникшие плечи Раисы Сергеевны, на ее мелко трясущиеся пальцы, сплетенные в замок на рыжем затылке. – Позвольте Раисе Сергеевне опустить руки. Она плохо себя чувствует, ей крепко сегодня досталось…

– Вы – Виктор Скворцов? – спросил секретарь Вова.

– Да, Скворцов…

– Вадим Борисович, это Виктор Скворцов, а это, я полагаю, Раиса Сергеевна, мама Константина Николаевича.

– Опустите руки. – Евграфов удостоил беглым равнодушным взглядом своего бывшего друга и соратника Антошу Шопова, подошел к столу, опустился в кресло напротив Раисы Сергеевны. – Вам нужно к врачу. Вова! Вызови «Скорую». Женщине нужен врач.

– Спасибо! – Рысь расплела пальцы на затылке, уронила кисти рук на стол. – Спасибо, Вадим Борисович.

– Вы меня знаете? – вскинул брови Евграфов.

– Костя много о вас рассказывал, много хорошего. Вам сказали, что мой сын ни в чем не виноват? Его скомпрометировал Шопов. Костик ваших денег не крал…

– Да-да, я знаю, не волнуйтесь, с ним все будет в порядке…

– Вадим Борисович… – слабым, дрогнувшим голосом окликнул хозяина Вова. – Вадим Борисович, я виноват, совсем запамятовал, накладочка вышла…

– Чего ты там мямлишь?! – Евграфов повернул голову, строго посмотрел на неуверенно переминающегося с ноги на ногу секретаря. – Ты позвонил в клинику? С Рашидом Владленовичем переговорил?

– Сейчас! Сейчас позвоню… – Вова засуетился. Кожаный футляр с мобильным телефоном болтался у него на поясе. Доставая телефон, Вова жалобно простонал: – Вадим Борисович!

– Прекрати ныть! Выражайся внятно! Что ты хотел сказать?

– Вадим Борисович, я очень виноват! Закрутился с делами, позабыл позвонить, отменить облаву на Константина Николаевича…

– Так позвони сейчас же! – Рысь неожиданно сильно стукнула кулаками по столу.

Она вскинула голову, выпрямилась в кресле. Ее горящие глаза хищно прищурились. Она все поняла, разгадала истинную причину Вовиной «забывчивости». В досужих домашних разговорах Костя характеризовал секретаря Вову как интригана, карьериста и своего первейшего соперника по службе. Негодяй Костя побаивался мерзавца Вову. Выходит, побаивался не зря! Эти двое, Костя и Вовик, друг друга стоили. Но Костя, какой бы сволочью он ни был, ее сын, и, вопреки всему, она его любит всем сердцем! До сих пор безумно любит сына-негодяя…

Раскаленная игла кольнула в сердце. Тупо заныло в затылке, потемнело в глазах. Рысь стиснула зубы.

С показушной торопливостью Вова стучал пальцем по кнопкам мобильного телефона. С притворной озабоченностью подносил трубку к уху. С гротесковой опаской в голосе спрашивал о судьбе Константина Николаевича… Вовик явно переигрывал. Очевидно, уже знал, что ему ответит телефонная трубка.

Вадим Борисович Евграфов смотрел на своего секретаря с немым вопросом в красных воспаленных глазах. Виктор Скворцов устало привалился к косяку продырявленной пулями двери. Пятеро телохранителей в камуфляже стояли, опустив руки, и тупо таращились на стену, украшенную средневековым оружием.

Как правило, люди не знают, куда деть руки. Потные ладони поправляют прическу, вздрагивающие пальцы теребят пуговицы на одежде – руки невротика в постоянном движении… Мать ожидает сообщения о судьбе сына, и нет ничего необычного в том, что одна ее рука полезла в карман черных брюк, а ладонь второй легла на взлохмаченный затылок.

Между тем Рысь отыскала в кармане маникюрную пилочку – сувенир на память о покойном Вампире. Заостренная полоска рифленого металла спряталась между длинных пальцев, другая рука массировала затылок, воздействуя на мозжечок.

«Запомни, Рысь, – наставлял Рыжий. – Когда силушек кот наплакал, а драки не избежать, массаж мозжечка поможет отработать минуточку-другую с полной отдачей. Помассируй мозжечок, вздохни глубоко, выдохни воздух тремя порциями и – вперед, в атаку…»

Рысь незаметно развернулась в кресле. Теперь она беспрепятственно могла вскочить на ноги, ее грудь более не упиралась в круглый край стола. Она втянула в легкие воздух, задержала дыхание и очистила легкие в три приема. Со стороны казалось – женщина всхлипывает, вот-вот расплачется.