Человек с одним из многих лиц - Куив Макдоннелл

Фиахра широко улыбнулся ртом, в котором осталось не больше десятка зубов.

— Чур я выбираю, что будем смотреть!

— Господи, ну здесь и вонь! — проворчал Банни, расхаживавший туда-сюда по пещере со ставшим бесполезным мобильником в руках.

— Это запах иронии!

Банни остановился и бросил сердитый взгляд на Пола, сидевшего вместе с Бриджит на полу у одной из стен. Фиахра уже занял свое место на диване, а его кровать производила не самое гигиеничное впечатление.

— На что ты намекаешь?

— Догадайся сам, Коломбо, и ради Бога, перестань размахивать телефоном. Под такой огромной скалой у тебя нет шансов поймать сигнал.

Бриджит посмотрела на потолок и тяжело вздохнула.

— Может, вы оба угомонитесь? Думаю, нам предстоит сидеть здесь довольно долго.

— Это еще мягко сказано, — ответил Пол. — Он смотрит футбольные матчи тридцатилетней давности.

Бриджит взглянула на Фиахру, который снова радостно таращился в телевизор, кажется, решив игнорировать их присутствие.

— Тихо, — сказала Бриджит, — а то он снова расстроится.

Она вновь оглядела пещеру, в которой они сидели уже около часа. Им не понадобилось много времени, чтобы убедиться в том, о чем они и так уже догадались: третьего выхода не существовало, а главная дверь и дверь в кладовую оказались надежно заперты. На внутренней стороне основного входа обнаружилась клавиатура, но простой тест, проведенный Бриджит, показал, что она самоотключается после трех неудачных попыток ввести шестизначный код. Бриджит начала прикидывать, за сколько времени люди, работающие посменно, введут все возможные комбинации, но потом подумала, что код могут в любой момент изменить с той стороны.

— Как думаешь, именно здесь они держали Сару-Джейн Крэнстон? — спросила она, понизив голос.

— Наверное, — ответил Пол. — Лучшего укрытия и не придумаешь. Даже если полиция нагрянет в дом, каковы шансы, что они найдут это место? Но я все равно не понимаю, что происходит. А ты?

Бриджит покачала головой.

— Книга Брофи — чушь собачья.

— Ага. А потом выяснится, что и в Оффали живут не очень сексуальные вампиры.

Бриджит слабо улыбнулась. Ни один из них не решался говорить вслух неприятную правду о создавшемся положении. Никто во внешнем мире не знал, где они находятся, а Фиахра был живым доказательством того, что «Скала» — отличное место, чтобы исчезнуть здесь навсегда. Совершенно случайно они угодили в любимую клетку Герри Фэллона.

Бриджит встала и отряхнула руки.

— Ты что задумала?

— Хочу попробовать узнать хоть что-нибудь полезное, — ответила она, кивнув в сторону дивана.

Пол скорчил лицо.

— Желаю удачи.

Бриджит повернулась и медленно пошла к дивану, стараясь не попадаться на глаза Фиахре, чтобы не спугнуть. Наконец он все-таки ее заметил, но, бросив подозрительный взгляд, продолжил смотреть телевизор. Подойдя поближе, она получила возможность разглядеть его получше — учитывая, что теперь он сидел более или менее неподвижно. Кожа Фиахры была болезненно бледной, вокруг глаз темнели круги. Обгрызенные ногти кровили, а руки, лежавшие на коленях, машинально чесали друг друга. Бриджит знала, что сейчас ему, должно быть, пятьдесят четыре или пятьдесят пять лет, но выглядел он так, словно полностью вышел за рамки нормального процесса старения. На его теле не было обычных для такого возраста морщин, правда отдельные участки кожи казались шелушащимися и пятнистыми. В целом он отличался худобой, но не такой худобой, которая возникает от недоедания.

— Привет, Фиахра, — тихо сказала Бриджит.

— Мне нельзя разговаривать с незнакомыми людьми, — ответил он, не отрывая взгляда от экрана.

— Окей. Меня зовут Бриджит Конрой, и я медсестра. Вот — теперь мы познакомились.

— Без Герри не пускают гостей — никогда-никогда!

— Все в порядке. Герри — мой хороший друг.

Фиахра взглянул на нее настороженно, но ничего не сказал.

Бриджит решила сменить тактику.

— Получается, ты большой футбольный фанат?

Фиахра несколько раз кивнул и принялся раскачиваться взад-вперед, указывая на экран телевизора.

— Да, да, да. «Юнайтед» — моя команда. Лучшая команда в мире, — он вдруг запел: — Чемпио-оны! Чемпио-оны! Оле-е! Оле-оле-оле! — и тут же глупо захихикал.

Бриджит придвинулась чуть ближе, положив руку на подлокотник дивана.

— А кто твой любимый игрок?

— Руни, Руни, Руни! Я знаю всю его статистику, спроси о чем угодно!

Лицо Фиахры засветилось от возбуждения.

— Хм… Сколько голов он забил?

— В этом сезоне или вообще?

— Вообще.

— В целом или только в Премьер-лиге, Кубке Англии, Кубке лиги, Лиге чемпионов или на международных турнирах?

— В… Кубке лиги.

— Семь в двадцати двух матчах — пять за «Юнайтед» и два за «Эвертон».

— Ого, ты действительно разбираешься. Не возражаешь, если я присяду?

Фиахра посмотрел на нее, затем на место рядом с собой.

— Это свободная страна, — ответил он, хихикнув.

Бриджит не поняла, шутит он или нет.

Медленно сев, она оглядела комнату.

— Какое у тебя тут милое местечко.

— Ага, здесь все мое, полностью! Но для всех места не хватит. Так что тебе придется спать со мной в одной постели! — Фиахра снова хихикнул.

Бриджит попыталась улыбнуться ему в ответ.

— Ты давно здесь?

— О да, о-о-очень давно, только… я не совсем здесь.

— Не здесь?

— Ага. Я в Америке с Сарой-Джейн Крэнстон, — он произнес это имя нарочито помпезным тоном. — Мы как Ромео с Джульеттой. О нас даже собираются снять фильм! — он заговорщически склонился к ней, заставив ощутить кисломолочный запах своего дыхания. — Говорят, Колин Фаррелл проявил интерес.

Фиахра постучал себя пальцем по носу и вернулся к просмотру телевизора.

— Тебе здесь одиноко?

— Уже нет. С тех пор, как у меня появился «Скай Спортс»[95]. Мне нравится Джонни, он разрешает смотреть спорт. Он был электриком когда-то, и таким же — ха-ха! — и остался.

— Это хорошо.

— Ага. Джонни намного лучше старого злого Боба. Который уже умер.

Фиахра отвернулся и уставился в пол. Бриджит понятия не имела, о чем он думает и думает ли вообще. Возможно, за годы изоляции его мысли запутались так, что превратились в ничто. Вдруг он поднял на нее свои большие проникновенные глаза. И где-то там, в глубине этих глаз, она сумела разглядеть поблекший мерцающий взгляд кинозвезды, похороненный тридцатью годами немыслимо жестокого обращения.