Пираты Черных гор - Гарри Тертлдав

– Хорошая идея, – проговорил Ланиус.

Но находившийся на кухне уборщик решил действовать по-другому и попытался сбить котозьяна с балки при помощи швабры. Он промахнулся. Когтистый взвыл и Переместился выше по балке, так что теперь всем был виден его раскачивающийся хвост. Уборщик подпрыгнул, причем достаточно высоко, и вырвал несколько волосков с самого кончика хвоста. Когтистый снова взвыл, на этот раз громче, и сорвался с места, как камень, выпущенный из катапульты.

– Ты, тупой, безголовый идиот! – заорал во всю глотку Кьюкулатус на бедного уборщика – Ну? Не стойте без дела, дураки! Ловите несчастное маленькое животное!

Люди налетали друг на друга, сбивали и ругали друг друга с большей страстью, чем Ланиус когда-либо слышал от них. Некоторые из них держали в руках ножи или длинные вилки, а также другие небезопасные для жизни орудия. Почему они все-таки не начали колоть и резать друг друга, было выше понимания короля.

После пары минут визгливого беспорядка кто-то спросил:

– Куда подевалось это вонючее существо?

Ланиус оглянулся. И так же поступил весь кухонный персонал, прервав свои попытки перевернуть все вверх дном.

– И правда, куда пропало вонючее существо? – поинтересовался другой голос.

Когтистый исчез, словно здесь не обошлось без волшебника.

«Как он попал сюда, таким путем, наверное, и ушел», – подумал Ланиус. В отличие от кухонного персонала он знал – или ему казалось, что знает, – куда котозьян направится после кухни.

Король обратился к Кьюкулатусу. – Дай мне два или три кусочка сырого мяса.

– Но котозьян сбежал, ваше величество, – рассудительно заметил главный повар.

– Это я знаю. Я сам их съем, – ответил Ланиус. Толстяк изумленно уставился на него. – Неважно, что я хочу с ними делать. Просто дай их мне.

Когда король закрыл за собой тяжелую дверь архива, он издал вздох облегчения. Больше не было орущих поваров и шумных слуг. Только мир, покой, столбики пыли, танцующей в солнечных лучах, и успокаивающий запах старых пергаментов. Он был частью этого места, куда никто не придет и не побеспокоит его.

Впрочем, сегодня он надеялся, что его побеспокоят. Если нет... Если нет, значит, Когтистый решил вернуться в комнату котозьянов. Или, возможно, упрямый зверь будет просто путешествовать какими-то тайными путями, пока снова не появится на кухне.

Ланиус одним глазом смотрел на учетные книги, а другим оглядывал комнату. Он не знал, где появится Когтистый. На самом деле он не знал, появится ли Когтистый вообще, но он изо всех сил старался забыть об этом.

И его старания не оказались напрасными. Только когда он с головой ушел в одну из регистрационных книг, слабое хриплое «мррр» послышалось из-за ящика, который, возможно, не открывали и не сдвигали с места лет двести.

– Иди сюда, Когтистый, – позвал Ланиус и затем издал короткий, чирикающий звук, означавший, что у него есть угощение для любимца.

И Когтистый вышел. Котозьян все еще сжимал ложку, которую он украл. Однако даже привлекательность ложки поблекла перед сырым мясом.

– Мррр, – снова сказал Когтистый, на этот раз более настойчиво.

– Живей, – уговаривал Ланиус, протягивая кусочек говядины так, чтобы котозьян мог его видеть – и почувствовать запах. – Давай, ты, пушистый дурачок. Ты знаешь, что хочешь это.

Когтистый и вправду хотел. Подойдя бочком, котозьян протянул лапу. Ланиус положил в нее первый кусок мяса. Зверек съел его быстро, боясь, что у него могут отнять угощение, хотя никого из его собратьев поблизости не было. Некоторыми повадками он очень напоминал человека. Как только мясо исчезло, Когтистый протянул лапу:

– Мррр.

«Дай еще, а то пожалеешь». У Ланиуса не было трудностей в переводе этого мяукания на аворнийский. Король дал котозьяну еще один кусок мяса. Этот исчез не так быстро. Утолив голод, Когтистый начал мурлыкать. Ланиус ждал этого момента. Это был знак, что он может взять котозьяна без боязни стать жертвой его когтей. Он так и сделал. Когтистый продолжал мурлыкать.

Котозьян начал извиваться, пытаясь освободиться раньше, чем Ланиус достиг комнаты, где находились остальные животные. У короля еще оставался кусочек мяса. Он предложил его котозьяну и обезопасил себя таким образом на завершающем участке пути. Когтистый даже позволил забрать у него деревянную ложку.

Кьюкулатус захлопал в ладоши, когда Ланиус принес ложку назад в кухню.

– Я восхищен, ваше величество! – сказал он, как будто Ланиус взял Йозгат и вернул Скипетр милосердия.

– Спасибо, – ответил Ланиус.

– Пирог с почками, – продолжал повар, игнорируя или – что вероятнее – не замечая иронии короля. Ланиус нахмурился; все происшедшее с котозьяном заставило его почти забыть, зачем он приходил на кухню. – Ее величество будет наслаждаться им. Вот увидите.

– Ага, – Ланиус кивнул. – Да, надеюсь, что будет.

И Сосии понравился пирог. За ужином в день рождения она улыбнулась и погрозила Ланиусу пальцем.

– Кто-то сходил на кухню.

– Зачем кому-то ходить на кухню? – спросил Ланиус – Нам все приносят слуги.

Жена бросила на него суровый взгляд.

– Ты знаешь, что я имею в виду, – сказала она.

– Мне хотелось доставить тебе удовольствие. – Ланиус пожал плечами.

Сосия улыбнулась.

– Это мило. – Но затем ее улыбка пропала. – В таком случае, почему?.. – Она остановилась и покачала головой. – Нет, ничего. Не сегодня.

Ланиусу было нетрудно догадаться, о чем она начала было говорить. «В таком случае, зачем ты уложил Кристату в постель? Почему ты хотел сделать ее своей второй женой? »

По мнению Ланиуса, в его поведении хватало здравого смысла. Он не был несчастлив с Сосией. Он просто хотел быть счастливым и с Кристатой тоже. Он все еще не видел в этом ничего неправильного. Однако дочь Граса имела на этот счет прямо противоположное мнение.

«А как насчет Зенейды? – спросил Ланиус самого себя. – Хоть бы она никогда не узнала о ней».

Он улыбнулся Сосии.

– С днем рождения!

– Ты ешь пирог с почками? – заметила она с некоторым удивлением.

Сам Ланиус тоже удивился. Его мысли были так полны служанками, что он едва замечал, что делает.

– Мне он даже нравится. – Что было правдой.

Как будто желая доказать это, он взял еще кусок пирога. И убедился, что терпеть его не может.

– Я рада, – опять улыбнулась Сосия.

Позже, вечером, Ланиус занимался любовью со своей женой. И к этому занятию он тоже не испытывал ненависти. Зенейда была немного более возбуждающей... возможно, потому, что не была так знакома ему, как Сосия. Или сознание запретности придавало остроту тому, что они делали. С Сосией не было ничего запретного, но и ничего плохого тоже, ничего, что заставило бы его спать с ней врозь. Он старался изо всех сил, чтобы удовлетворить ее, когда они соединились.