Заговор богинь - Филис Кристина Каст

От счастья у него перехватило дыхание.

Сероглазая богиня подошла к нему и опустила голову на его плечо.

– Мой Одиссей... – едва слышно произнесла она.

Одиссей сжал свою богиню в объятиях, мгновенно простив ей все. А потом, лежа рядом с ним, Афина рассказала Одиссею все о Катрине, Ахиллесе, Венере и королеве Олимпа, и впервые за бесконечную жизнь богиня войны обсуждала свои планы с простым смертным, вместо того чтобы просто приказать этому смертному повиноваться ее капризу.

И сердце Одиссея парило в облаках.

Катрина нервничала так сильно, что у нее подгибались ноги. Когда ночная тьма едва начала приобретать легкий сероватый оттенок, она вылила сонное зелье в глиняный кувшин, наполненный красным вином, схватила с прикроватного столика два кубка и вышла из своей комнаты.

Дворец пребывал в трауре – лишь сдавленные рыдания нарушали тяжелую, наводящую уныние тишину. В коридорах было пусто, их освещали только немногочисленные свечи в настенных бра. Катрина беспрепятственно продвигалась вперед, стараясь придерживаться правильного, как ей казалось, направления. Вообще-то у нее всегда было хорошее чувство направления, но ей уже начало казаться, что она никогда не отыщет дорогу к нише. За очередным поворотом она увидела просто одетую женщину средних лет, выходившую из комнаты.

– Моя госпожа, с тобой все в порядке? – спросила служанка, встревоженно кланяясь. – Я могу что-нибудь сделать для тебя?

– Я заблудилась, – брякнула Катрина.

Она много раз прокручивала в голове все возможные варианты ситуаций, в которых могла оказаться этой ночью, и в итоге твердо решила как можно ближе придерживаться правды, потому что это могло помочь ей избежать ошибок, если только она не начнет слишком много болтать от волнения.

– Я понимаю, это глупо, но я что-то совсем запуталась. Я... наверное, я много недосыпала с тех самых пор, как...

Катрина умолкла и без труда приняла вид расстроенный и испуганный и абсолютно растерянный.

– Ох, моя госпожа! Конечно, ты не в себе. Позволь, я провожу тебя обратно в твои покои.

А не могла бы ты отвести меня к воинам, которые следят за городскими воротами?

– К стражам ворот? Я тебя не понимаю, царевна.

– Я слышала, что те два воина, которые... э-э... управляют рычагами, открывающими ворота, – Катрина мысленно скрестила пальцы, надеясь, что не скажет чего-нибудь уж слишком странного или глупого, – что они очень помогли моему спасению.

Лицо служанки превратилось в вопросительную маску, и потому Катрина сделала то, что только и могла сделать в такой момент. Она разразилась слезами.

– Я должна подумать о них! – всхлипывала Кэт. – И Гектор тоже хотел бы этого! Все это было так ужасно!

– Ох, царевна! Умоляю, не плачь! Теперь-то ты дома, моя госпожа! И все будет хорошо.

Служанка робко протянула руку, как будто желая коснуться Катрины, но не зная, может ли она осмелиться на подобное.

– Ты проводишь меня к стражам ворот, а? Прошу тебя!

– Конечно, царевна. Ты устала и слишком много волновалась и поэтому повернула не в ту сторону. Ты ведь уже почти дошла до их ниши. Она совсем недалеко отсюда, тебе нужно было только повернуть в другой коридор, вон туда.

Служанка, продолжая утешительно бормотать, проводила Катрину назад за угол коридора, и через минуту они остановились перед нешироким арочным входом. Дверь была открыта, и за ней обнаружился узкий мостик в нишу, встроенную в стену Трои, а перед нишей на стене была закреплена деревянная платформа. И Катрина увидела то же самое, что видела с балкона своей комнаты: один воин стоял на платформе, а второй – между цепью и рычагами.

Кэт шмыгнула носом и улыбнулась.

– Спасибо, – поблагодарила она служанку.

– Может быть, мне остаться с тобой, моя госпожа, и потом проводить тебя назад в твои покои?

– Нет, спасибо. Не нужно. Ты была права. Я просто растеряна и расстроена. Теперь я уже хорошо знаю, где нахожусь.

– Замечательно, моя госпожа.

Женщина поклонилась, еще раз обеспокоенно посмотрела на Катрину и ушла той же дорогой, какой они пришли сюда, исчезнув за поворотом коридора.

Кэт рукавом вытерла глаза, постаралась принять как можно более уверенный вид и ступила на мостик.

Оба воина мгновенно насторожились. Но ни один не произнес ни слова. Катрина тихонько откашлялась и заговорила юным и невинным голосом:

– Привет... Я пришла поблагодарить вас обоих.

Она видела, как в глазах мужчин вспыхнула растерянность.

– За спасение меня от... – Катрина умолкла и опять начала всхлипывать.

– Царевна Поликсена, зачем это ты? Мы ведь ничего не сделали...

– Как же нет, когда сделали? Вы спасли меня! Я бы так и осталась там, в руках у греков, в этом их ужасном лагере, где они... – Кэт что-то пробормотала совершенно неразборчиво.

– Царевна, – заговорил воин, стоявший в нише, – Тебе уже ничто не грозит. Наши священные стены всегда будут защищать тебя от греков... мы клянемся в этом!

Чувствуя себя самой последней задницей во всей известной части Вселенной, Катрина сквозь слезы посмотрела на воинов с невинным восхищением.

– Спасибо вам, дорогие мои! – сказала она почти таким же сладким и нежным тоном, как сама Венера.

И тут же нанесла решающий удар:

– Я принесла вам вина из своих комнат.

Катрина подала каждому воину по кубку и поспешила щедро наполнить их вином.

– За воинов Трои! – воскликнула она, подняв сжатый кулак.

Мужчины переглянулись. Катрина видела, как они словно бы мысленно пожали плечами. Но повторили за ней:

– За воинов Трои!

И опустошили кубки.

– Ну вот, теперь мне стало намного легче, – забормотала Катрина. – Ой, выпейте еще немножко!

Она едва успела поднести кувшин к кубку воина, как тот вдруг изумленно вытаращил глаза. Катрина оглянулась на второго стража. Тот сильно нахмурился, как будто собирался задать какой-то тревоживший его вопрос, но забыл, какой именно. А потом оба воина покачнулись и с коротким удивленным вскриком повалились навзничь, словно их сшибла с ног невидимая рука. Катрина наклонилась, мгновение-другое смотрела на мужчин и, убедившись, что оба мирно похрапывают, схватила меч, лежавший на платформе. Она удивилась, насколько тяжел этот меч, и порадовалась, что он оказался в ее руке. Может быть, он поможет справиться наконец с нервной дрожью.

Катрина подошла к рычагам и выглянула в узкое высокое окошко, чтобы посмотреть на поле битвы.

Ночь меняла угольно-черный цвет на сланцево-серый, и сквозь предутренние сумерки на Трою надвигался посланный Фетидой туман. Он волнами полз через поле сражений, залил оливковую рощу, а потом беспрепятственно заполнил окровавленное открытое пространство. Туман в своей неземной красоте был похож на сон, но тот, кому бы он приснился, пожалуй, окунулся бы в чудовищный ночной кошмар.