Спартак - Андрей Валентинов

Все остальное Красс сумеет просчитать не хуже нас с вами, даже, уверен, быстрее. И на смену облегчению, на смену радости — новая тревога. К Родану, в Нарбонскую Галлию? Не иначе с Серторием-предателем сговорился, Помпею в тыл ударить решил.

Поймет это не только Красс. И в Сенате поймут, и на Форуме. И грянет город Рим тысячами голосов да на одном дыхании: "Догнать! Перехватить! Разбить! Ату Спартака!!!"

Страх исчез. Нечего бояться, враг не у Пренестийских ворот. На смену страху — азарт охотничий. Лови, претор Красс, презренного гладиатора! Сказано — сделано. И вот уже спешат легионы Красса на север, прорываются, сметая ополчение Цизальпинской Галлии, на дорогу Эмилия Скавра, и вот уже Альпы впереди, под солдатскими калигами — пыль древнего Пути Геракла…

…В декабрские иды, по-нашему — 15 сентября, войско Красса перейдет Атректианские Альпы. И в тот же день десант Сертория, высадившись в Остии, после короткого боя ЗАХВАТИТ РИМ.

Как вам замысел, дорогой читатель? Слишком смело, говорите? Чистая фантастика, говорите? Фантастика, да не совсем. Серторий так и поступал. Вначале воевал с сулланцами на Сицилии. Там его прижали, почти что разбили, а он темной ночью вырвался и высадился в Африке. Все повторилось — его обкладывают среди нумидийских оазисов, сулланцы готовы победу праздновать, а Серторий уже в Испании. И все по новой. Прием простой, но действенный — привязать противника к плацдарму, усыпить бдительность и идти дальше. Куда? В Рим, куда же еще?

…По Тибру плывут трупы, на Форуме глашатай орет, список врагов народа читает, диктатор Серторий издает первые эдикты, недобитых марианцев в свое войско кличет. Время есть — Лукуллы далеко, а Помпей в Испании увяз. Намертво! Испанцы, союзники Сертория, как раз в наступление перешли, на море пираты, а по суше не пройти — Спартак только что переправой через Родан овладел. Вот вам и переворот, о котором Серторию из Рима писали!

Так неужели Спартак все затеял ради беглого римского генерала? Неужели великолепный парень — просто агент Сертория, вульгарный наемник? Где же борьба за свободу, за равенство и братство? Неужто роман Джованьоли Вещего просто красивый вымысел? Наемник Сертория — как скучно, как пресно, как серо!..

Не будем спешить. Я ведь уже намекнул, что Серторий и Спартак — временные союзники. Временные! На этом этапе их цели совпадают — пока. Ведь план Сертория выполнен не до конца. Рим взят, армия Помпея отрезана, но есть еще войско Красса, шесть свежих легионов да в придачу два консульских. Это много, у Сертория столько не будет. Повернет сейчас претор Красс на Рим, призовет к спасению Отечества! Ведь он сулланец, от злодеев-марианцев пострадал, Серторий ему — враг смертный…

Может, и призовет, а может, и нет. Во-первых, ему в хвост тут же спартаковцы вцепятся. А во-вторых… А во-вторых, не пора ли нам познакомиться с Марком Лицинием Крассом поближе?

Многое мы уже о Марке Лицинии Крассе знаем. Но не все. Например, как он выглядел? Тоже любопытно, внешность весьма показательна. С детства помню, каким представил Красса великий артист Марис Лиепа в балете "Спартак". Чистый эсэсовец вышел, прямо группенфюрер, лишь черной формы не хватает. Лицо нордическое, характер нордический, взгляд только что насквозь не прожигает. И красив, хоть сразу на медаль. В общем, олицетворение Рима, достойный противник великого Спартака.

Характер у Красса и вправду имелся. И характер, и воля, и бешеный нрав. "Бодливый бык" — помните? Но вот остальное…

Все, что осталось от Красса, — это небольшой барельеф, профилек, так сказать. Историки даже сомневаются: Марк Лициний на нем или кто-то из предков. Но в любом случае на профильке — Красс. Даже если Красс-отец или дед, все равно некое сходство должно быть.

Смотрим. Смотрим — и удивляемся. Ничего нордического, ничего героического. Щеки пухлые, двойной подбородок. Не толстяк, но явно с лишним весом. Рот маленький, губы брезгливо поджаты, особая примета — нос, даже не нос — клюв, как у орла. Но больше ничего орлиного не замечается. Глаза словно спрятались под дугами надбровными, а сами брови тонкие, будто выщипанные. И уши большие с приметными мочками. Общее впечатление — самолюбивый, изнеженный аристократ с признаками явного вырождения. Такому на пирах возлежать, гастрономией увлекаться, а не войско в поход вести.

Как видим, внешность (ежели на барельефе действительно "наш" Красс) весьма обманчива. Марк Лициний на пирах бывал редко, образ жизни вел умеренный, золотой и серебряной посудой не пользовался из принципа. Более того, считал себя философом, с философами общался и любил рассуждать о вечном.

Но это рассуждать. А вот когда приходило время действовать…

Красс — сулланец, но сулланец, если так можно выразиться, поневоле. Его отец и брат слишком рьяно Суллу поддерживали, за что и поплатились. Марк Лициний бежал, скрывался, а затем перебрался к Сулле и начал, нет, не мстить — делать карьеру. Воевал он неплохо, но никогда не любил рисковать, особенно жизнью. Ценил он ее, жизнь свою единственную! Сулла, человек наблюдательный, это сразу заметил.

Плутарх:

"Красс, которому поручено было отправиться в землю марсов для набора войска, просил дать ему охрану, так как дорога проходила вблизи неприятеля. Сулла же, разгневавшись на него, резко ответил: "Я даю тебе в провожатые твоего отца, брата, друзей, родных — за них, незаконно и без вины казненных, я мщу убийцам!"

Но сражался Красс неплохо, грамотно и даже выручил самого Суллу в бою под Римом. А еще именно на этой войне ярко проявились две доминанты его характера — АЛЧНОСТЬ и ЗАВИСТЬ. Начал Красс с обычных грабежей, проводимых под видом сбора средств для армии. После победы Суллы скупал имущество казненных, а потом разошелся вовсю — земельные спекуляции, перепродажа участков, строительные аферы. В методах совершенно не стеснялся и в результате лет за десять-пятнадцать из человека почти что бедного стал первым богачом Рима. Размер состояния — более семи тысяч талантов.

Характерный эпизод. В 73 году до Р.Х., то есть как раз в то время, когда спартаковцы лупили его друга Вариния, Красс угодил под суд. За что, вы думали? За попытку соблазнить жрицу богини Весты. Напомню — весталки обязаны были соблюдать девственность, блюсти себя, а тут весь Рим любуется, как Марк Лициний обхаживает одну такую молоденькую и симпатичную. Скандал!

Красса судили, но на суде он легко отвертелся. Выяснилось, что приставал этот миллионщик к красавице-жрице не ради того, о чем все подумали, а чтобы… купить у нее земельный участок по сходной цене. Отсюда все охи и вздохи. Судьи плюнули и Красса оправдали.

Теперь ясно, почему Марка Лициния добрые римляне не любили? Кто же такого полюбит?

А еще Красс завидовал. Но если деньги он любил вообще, то завидовал он лишь одному человеку, причем завидовал с молодых лет до самой своей страшной смерти. Звали этого человека Гней Помпей Магн, он же Великий. Началось все на той же войне с марианцами. Помпей выиграл несколько сражений, его отличил Сулла, ему, двадцатилетнему, позволили отпраздновать триумф. Именно тогда молодого Помпея прозвали Магном. Великий в двадцать лет, шутка ли? Красс тоже старался изо всех сил, но… И триумфа не дали, и Магном не окрестили. И началось! Зависть — не белая, не черная даже, а всех цветов сразу. И была эта зависть во много раз страшнее алчности. Кажется, и деньги Крассу требовались только для одного — чтобы ПРЕВЗОЙТИ ПОМПЕЯ.