Твердь небесная - Юрий Рябинин

Обнаружив наконец в кружке агента полиции, чиновник, естественным образом, задумался: а что же ему теперь с ним делать? Не обращать на него внимания и по-прежнему продолжать работу с кружком, опираясь на своего малозначительного сотрудника Попонова, это значит рисковать успехом, сводить на нет работу не только свою, но еще многих людей, – полиция в любой момент может спутать ему карты, как это они сделали недавно. Оставлять все как есть, очевидно, не годится. Викентий Викентиевич подумал даже, а не устранить ли вообще этого Саломеева. Такой прием не нов. Это можно сделать руками самих же социалистов: можно подбросить им какие-то сведения, доказывающие, что Саломеев провокатор, еще как-то его подставить, и тогда уже они сами разберутся. Если не так, то с ним вполне может приключиться какой-нибудь случай из тех, о которых пишут в газетах в разделе «Московская жизнь». Мало ли народу ежедневно попадает под колеса пролеток, конок, тонет в реке, становится жертвою душегубцев где-нибудь в темном переулке и прочее. Да, можно было и так решить с ним. Но профессиональный азарт побуждал чиновника охранки к совершенно иным действиям, к более интересной комбинации: избавиться от недруга было несложно, но это не принесло бы такой пользы, какая выходила охранному отделению от перевербовки Саломеева в свои сотрудники; в этом случае чиновник получал бы не только полный контроль над кружком, не только дополнительное влияние на другие социалистические организации в Москве, но и смог бы в значительной степени управлять действиями своих конкурентов – доблестного сыска, который пока лишь мешал ему в его работе. Саломеев – этот талантливый в своем роде человек – был ему очень нужен живым и невредимым. И для начала Викентий Викентиевич решил просто поговорить с ним, постараться убедить Саломеева склониться к сотрудничеству. Не выйдет договориться, найдутся и другие методы воздействия. Но добиться своего во что бы то ни стало чиновник считал уже делом чести.

И как-то на улице к Саломееву подошел человек, в котором опытный подпольщик и не менее опытный полицейский агент без труда угадал филера. Такие типы попадались на их пути нередко. Их можно было узнать по взгляду по манерам, по другим, незаметным для простых людей, но ясно видимым для социалистов, приметам.

Саломеев тотчас определил, что это филер. Но обычно они никогда не разговаривали с тем, за кем наблюдали. Они всегда оставались на почтительном расстоянии от объекта. Этот же не только приблизился к Саломееву необыкновенно близко, но и заговорил с ним.

– Господин Саломеев, – сказал незнакомец, – не откажите сейчас зайти в трактир Феклушина, это здесь рядом – на Пятницкой. Там вас ждут.

– Вы, сударь, верно, ошиблись… – стараясь не показывать испуга, произнес Саломеев.

– Никак нет-с. Ждут вас там. Для разговора для важного…

Тут у Саломеева начало проясняться, что это не слежка за ним и не угроза ареста, чего, впрочем, он и не боялся, имея надежное прикрытие. Вместе с тем он сообразил, что сейчас его беспокоит вовсе и не сыск, – их связь с ним была устроена совсем по-другому, – а кто-то еще. Он пожал плечами.

– Как вы сказали? – спросил Саломеев. – Трактир… Феклушина?

– Так точно-с, – почти радостно подтвердил филер. – Войдете, и в левом углу столик, возле окошка… Там вас ждут.

Саломеев отправился по указанному ему адресу. Он разыскал трактир, занимающий весь первый этаж двухэтажного дома. Возле дверей, обнявшись, покачивались двое пьяных, они мутными, непонимающими глазами разглядывали всякого входящего в трактир, однако все-таки не задирались ни на кого и не шумели, потому что поблизости прохаживался городовой. В трактире Саломеев сразу приметил в левом углу зала господина с красивыми вьющимися волосами, сидевшего за круглым столиком спиной ко всем. Перед ним стояли бутылка вина и бокал. Едва Саломеев подошел к нему, он сказал, не оглянувшись:

– Прошу вас, господин Саломеев, садитесь. Простите великодушно за беспокойство, – продолжил господин, когда Саломеев сел рядом, – но очень уж хотелось побеседовать с вами, встретиться, так сказать, tete-a-tete.

– С кем имею честь? – стараясь говорить надменно, спросил Саломеев.

– Называйте меня Викентием Викентиевичем. Я служу в Московском охранном отделении. Надеюсь, вы слышали о такой организации?

– Вроде что-то слышал… – довольно развязно, показывая, насколько слова собеседника не произвели на него впечатления, ответил Саломеев. – А в чем, собственно, дело?

Саломеев все понял. Он понял, что нужен зачем-то охранке. И, по всей видимости, ему будет сделано предложение о сотрудничестве. Саломеев неплохо уже разбирался в жандармских приемах и, в общем-то, предполагал, как может быть теперь выстроена его вербовка охранкой – от подкупа до угроз. И он резонно рассудил: зачем ему дожидаться угроз или еще какого-нибудь шантажа, когда лучше сразу согласиться работать за вознаграждение?

– Вам не нужно, наверное, рассказывать, господин Саломеев, о том, что нам известно о вас решительно все, – сказал чиновник охранного отделения.

– Допустим…

– Так вот, понаблюдав за вами довольно, мы сделали вывод, что могли бы стать полезны друг другу, если бы пришли к согласию.

– Чем же я могу быть вам полезен… Викентий Викентиевич? – Саломеев делал вид, будто не понимает, что от него хотят.

– Ровно тем же, чем вы полезны сыску. Я, кстати, хочу объяснить вам, если вы не знаете, что мы, охранное отделение, и сыскная полиция – два подразделения одного департамента. Следовательно, если вы помогаете одной государственной службе, то даже нелогично было бы манкировать подобною же другою. Вы не согласны?

– А разве мое согласие имеет какое-нибудь значение? – с достоинством ответил Саломеев.

Викентий Викентиевич усмехнулся.

– Приятно иметь дело с умным человеком, – сказал он. – Давайте же оговорим условия нашего сотрудничества. Чтобы у вас был к этому интерес.

Саломеев утвердительно кивнул головой, имея в виду показать, что это само собою, что никак по-другому и не может быть.

– Я думаю, – продолжил тогда Викентий Викентиевич, – вам было бы неинтересно с нами сотрудничать, если бы вознаграждение за это уступало тому, что вы получаете от сыска?

Саломеев опять лишь кивнул головой, подтверждая справедливость сказанного.

– Поэтому у нас вы будете получать немного больше. Но за это немногое я попросил бы вас исполнить одно необременительное, на мой взгляд, условие: ни в коем случае не посвящать полицию в наше сотрудничество. Иначе!.. – оборвался чиновник. Пугать Саломеева в минуту их сердечного согласия ему не хотелось. – Вы же понимаете, мы легко об этом узнаем.

Саломеев пообещал о своих связях с охранкой полиции не докладывать.

– Вот и славно, – улыбнулся Викентий Викентиевич. – Тогда обсудим наши действия. – Он щелкнул пальцами, к ним тотчас подбежал половой. – Принеси-ка, любезный, еще один бокал…

– Скажите, – спросил чиновник, наливая вина Саломееву, – отчего вы показали полиции на студентов и гимназистку – очевидно, не самых ценных ваших кружковцев, – но не открыли главных заводил?