Созданы друг для друга - Ани Марика

Кот сдался под моими доводами, и мы загрузились в машину. Со нами поехал Ивар Маркович — он вообще после заброшки боялся упускать меня из виду. Посмотрели в приложении ближайшую ветеринарную клинику с хорошими отзывами, — такая была, к сожалению, достаточно далеко, оставили остальных мужчин дома, и тронулись в путь.

Внешне клиника не внушала доверия — одноэтажное, небольшое здание, требующее ремонта. Вывеска блёклая и невзрачная. Но посетители в отзывах хвалили врачей и я, подавив скепсис, пошла внутрь.

«Фуу, да тут одна антисанитария, вот тебе оценка 4,8" — ворчал Ириска, сидя у меня на руках как король. "Как бы отсюда инвалидом не выйти, наверняка работают коновалы".

— Хватит уже бурчать, как старый дед, — встряхнула я кота, — если увидим, что врач некомпетентный, поедем в другую клинику.

«Эй, у меня, между прочим, голова болит, хватит меня трясти!» — попытался ударить лапой фамильяр, но я ловко увернулась и зловеще посмотрела на него.

Ивар вышел из машины, и мы зашли в помещение. В небольшом холле регистратуры сидели три человека с животными. Молодая девчушка лет восемнадцати за стойкой попросила подождать очереди, так как приём ведёт только один врач, и мы присели возле бабушки с лохматой собакой. Естественно, собака сразу стала лаять на нашего кота.

«Что, шавка подзаборная, боишься? Да не ссы, солдат ребёнка не обидит!» — высокомерно припечатал Ириска, осмотрев пса и сверкнув глазами. Собака заскулила и полезла к бабушке за пазуху.

«Что ты сделал?» — спросила я, прижимая кота крепче.

«А чё сразу я? Я вообще пострадавшее животное, мне очень больно!» — фыркнул он и стал вырываться, — «пусти ведьма, я на тебя обижен, поэтому пойду к чешуйчатому».

«Ну и иди», — обиделась я в ответ, отдавая кота Ивару.

Мы просидели не долго, примерно через полчаса, сразу же после бабушки с трусливой собакой, зашли в небольшую комнатку, пахнущую лекарствами и спиртом. Ивар морщил нос и чихал, как и Ириска. И если один смог сбежать из комнаты, то второй снова стал проклинать меня.

— Что у нас тут? — спросила женщина пенсионного возраста. — Какой красавец!

Она погладила кота и поставила на весы.

— Целых 13 килограмм добра, — произнесла врач довольно.

— Скорее ехидства и вредности, — буркнула себе под нос.

«Помолчи, ведьма!» — скомандовал кот.

— Ах ты ж, моя лапушка, какая у нас шёрстка! — приговаривала ветеринар, профессионально осматривая Ириску — уши, носик, глаза, ощупывая живот.

Кот распушил от гордости хвост и довольно подставлял женщине свои бока, пока врач не решила измерить коту температуру. Вот тут-то он понял, в чём был подвох — градусник вставляли в…попу. Ириска возмущённо мрявкнул и вцепился мне в руку.

— Держите его за холку, — скомандовала мне женщина, поглаживая спинку, — сейчас маленький, сейчас хорошенький, не пугайся, расслабься!

«Я тебе под дверью подарок закопаю, стерва!! И градусник твой засуну тебе в ж..» — громко возмущался кот, извиваясь как чёрная змея, и пытаясь выбраться из захвата.

Я пыталась подавить смех и старалась крепко держать животное. Наконец, экзекуция закончилась, градусник был благополучно вытащен, и врач в награду предложила коту вкусняшку. Но рассерженный Ириска, шипя, сделал резкий выпад и полоснул женщину по руке. Я извинилась и стукнула его по попе, а затем кратко рассказала, какие у нас проблемы. Ветеринар сделала Ириске укол антибиотика, заставила проглотить таблетку от глистов, снова обработала синей жидкостью мордочку, и открыла ему личный паспорт. Объяснила, что антибиотик нужно будет колоть ещё 4 дня и показала мне, как это делается — ничего сложного, если кота крепко держать.

Остаток пути Ириска обиженно сидел на заднем сиденье и вообще не разговаривал со мной. Домой залетел пулей — были бы у него руки, хлопнул бы громко дверью обязательно.

— Ну, что с Ирисычем? — спросил Лёшка, провожая мохнатую ракету взглядом.

— Да всё нормально, ложная тревога, но антибиотик вкололи, — ответила я.

— Прячьте обувь и свои вещи, он очень злой, и его месть быстро нас настигнет, — хохотнул Горыныч.

Мы вкусно пообедали, Ивар зажёг камин, разложил книги для моей учёбы, и мужчины оставили нас с Ярославом наедине. Мужчина объяснял всё подробно, временами показывал, предлагал мне потренироваться, после теории, я кивала и пропадала от его голоса, жестов и глаз. Он очень интересно рассказывал историю ведьм и дополнял те рассказы, которые поведали мне остальные истинные. От него я узнала, что Цербер — это сущность зверя, как и феникс, он выбирает носителя, и он — один единственный.

— А что случилось с Ярославом? — спросила я, прижимаясь к боку мужчины, и глядя на завораживающее пламя огня в камине.

— Он умер, наверное, — пожал плечами Цербер, — он был пожарным и спасал детей из горящего здания.

— Наверное? — я заглянула ему в глаза, — это как? Ты не знаешь точно?

— Я вселился в него, когда он умирал, и исцелил его тело, полностью слившись с сознанием, — пояснил Яр, — это было 23 года назад, твоя мама призвала меня.

Я задумалась об этой особенности Цербера. И спросила, что его может убить? Или выгнать из тела.

Как оказалось, его невозможно убить простым способом, он у нас в огне не горит, в воде не тонет. Умирает или засыпает, когда перестаёт быть нужным, когда великое зло остановлено и равновесию в мире больше ничего не угрожает. Такой ответ меня не устроил, по сути, мы победили Богиню, а значит, в скором времени Цербер уснёт?

— Не переживай об этом… Ты — моя Пара, а значит я никуда от тебя не денусь, нас связали слишком сильными узами, — обрадовал Ярослав меня, нежно целуя волосы.

— Но как такое возможно? — спросила я, улыбаясь.

— Не знаю, может, благословение Богов? — предположил он, лукаво улыбнувшись, и наклонился надо мной.

Рагнар Северович

Цербер все три дня находился с нами. Ночью он уходил куда-то в лес, но утром возвращался, как штык, и всегда стоял возле спящей Карины, ожидая её пробуждения. Он больше не сказал нам ни слова, после того, как убил Богиню.

Ивар после происшествия предложил поехать к нему на дачу — там лес, речка, свежий воздух. Карине нужна реабилитация, неизвестно, как она будет себя вести, когда очнётся. Банальный посттравматический синдром никто не отменял. Мы все согласились с ним. И все три дня я провёл рядом с девушкой, как и остальные мужчины ведьмы. Я задавался вопросом, что делает здесь Цербер? Его миссия выполнена, он помог ведьме и уничтожил Богиню, пора бы уже Стражу убраться из наших жизней и заняться своими делами. Что там делают Церберы, когда у них нет работы? Спят? Отдыхают в преисподней?

Я обрадовался пробуждению Карины, вздохнул с облегчением — у неё был довольно спокойный настрой, она не плакала, не впадала в истерику, как-то ровно приняла смерть той, кто причинил ей слишком много страданий. Я боялся, что Цербер забрал и все эмоции девушки, поэтому яркое проявление ревности моей ведьмочки за завтраком крайне обрадовало меня. Когда же Карина уехала с драконом в клинику, я не выдержал и спросил у Стража: