Обретенная любовь - Гайя Алексия

обнаружила, как его там содержали. Когда я вошла в здание, он стоял лицом к стене, и какой-то мужчина держал его за шею.

– Прошу прощения?

– Это было такое наказание. Упомянутый человек бил его лицом о стену. Тиган был весь в крови, он кричал и никак не мог высвободиться.

По залу пробегает волна возмущения. Я закрываю глаза.

Зачем этот идиот об этом вспомнил?

– И что вы сделали?

– Я встала на его защиту. Мужчина ударил и меня, но мне все же удалось забрать мальчика из приюта и отвезти его в больницу.

Тишина. Антон ее ударил? Черт возьми, как здорово, что я повредил ему руку в последнюю нашу встречу.

– Согласно медицинскому отчету, Тигану Доу в тот день наложили восемь швов, – сообщает адвокат напрямую присяжным. – Миссис Солис, расскажите, пожалуйста, что произошло, когда Тигану было одиннадцать лет. То событие стало ключевым в жизни мистера Доу.

– Тигана отдали в приемную семью…

Она вдруг замолкает и бросает на меня взгляд, полный горя. Я отворачиваюсь, мне слишком тяжело смотреть на то, что она до сих пор винит себя.

– Продолжайте, миссис Солис, – вмешивается судья.

– Глава семьи избивал жену и детей и, в конце концов, убил всех монтировкой. Тиган при этом присутствовал, ему удалось сбежать через окно. Он долго скитался на улице. Через месяц я нашла его в больнице.

– Какие последствия все это имело для мальчика?

– У него была сломана нога, и он не разговаривал. Из-за душевной травмы он стал немым.

– Значит, теперь Тиган Доу не может разговаривать из-за той психологической травмы, так, миссис Солис?

– Да, об этом говорится в отчете психолога.

– Тиган еще подвергался какому-либо насилию?

– Да, в возрасте тринадцати лет его отправили в исправительный центр. И там работал мистер Горский, тот самый, что мучил его в приюте. Однажды Тиган сбежал оттуда и пришел ко мне. Он ничего не рассказал, но я увидела его рисунки, они были красноречивее слов.

– Прошу представить на рассмотрение присяжных доказательства 3Б, 3Д и 3Ц, – произносит адвокат. – Речь идет о рисунках, которые миссис Солис сохранила. На них ясно видно, что Антон Горский делал с Тиганом Доу. На Антона Горского была подана жалоба, и теперь он отбывает наказание на острове Райкерс за насилие при отягчающих обстоятельствах.

Женщины-присяжные от ужаса прикрывают рты руками, остальные отводят взгляды.

– Будь вы на месте моего клиента, вы бы не сбежали? – адвокат оглядывает присяжных по очереди. – Подводя итог, можно сказать, что в возрасте между пятью и тринадцатью годами, помимо постоянных переездов из приюта в приемные семьи, мой клиент множество раз становился жертвой насилия. Как можно упрекать молодого человека в том, что он защищает себя единственным знакомым ему способом – дракой? Тиган Доу не жесток по своей природе, он вел себя жестоко из необходимости. Он не опасен для общества. Я закончил, Ваша честь, – заключает адвокат.

Через мгновение перед мамой уже стоит прокурор с надменным лицом.

Дьявол, мама, она тебе совсем не понравится!

– Миссис Солис, сколько времени вы уже работаете социальным ассистентом?

– Тринадцать лет.

Кажется, я впервые вижу, чтобы мама была настолько серьезной и вежливой, но я знаю, что в глубине души она хочет только одного: избить эту тварь с ее недовольной миной.

– И за эти тринадцать лет скольким детям и подросткам вы помогли?

Какое отношение это имеет ко мне?

– Многим, – отвечает мама.

– Многим? А точнее, пожалуйста?

– Я не могу назвать точную цифру. Это как если бы я спросила вас, сколько раз вы посетили туалет с тех пор, как научились им пользоваться.

Отличный ответ, мам!

Люди в зале начинают суетиться. Судья делает замечание, Натали просит прощения и ждет продолжения.

– Из этого «множества» детей и подростков сколькие называют вас мамой?

К чему это она клонит? Солис хмурится и немного тянет с ответом.

– Только один. Но для Тигана все иначе, он…

– Протестую, Ваша честь, это не имеет никакого отношения к нашему делу! – произносит адвокат.

– Поддерживаю. Госпожа прокурор, в чем суть?

– Дамы и господа присяжные, Натали Солис не может выступать в этом деле в качестве непредвзятого свидетеля. Она даже пыталась сама усыновить обвиняемого, правда, тщетно. И, если уж мы упоминаем об этом случае, предлагаю рассмотреть все факты. Перед тем, как сбежать из исправительного центра, где мистер Горский обращался с ним, скажем так, бесчеловечно, Тиган Доу оставил ему неизгладимое воспоминание. Он несколько раз ударил его металлическим ведром прямо по лицу. Прошу предоставить фотографии мистера Горского для ознакомления присяжным. Как видите, жестокость Тигана Доу не нова. Господин адвокат пытался оправдать его действия тем, что происходило в детстве обвиняемого, но такое ничто не может оправдать. Произошедшего в лицее Статена можно было бы избежать, если бы мистера Доу заключили под стражу раньше. Не совершайте ошибок. Место этого человека – в тюрьме.

Хотя мне сначала и казалось, что показания, которые моя мать дала Вегасу, были довольно убедительны, теперь я вижу, что некоторые присяжные кивают, соглашаясь с заявлением прокурора.

Я опускаю глаза. Что бы ни случилось, я уже осужден.

Глава 50

Елена

– Ты уверен, что это лучший вариант? – в сотый раз переспрашиваю я отца.

– Да, Тиг ходил этим путем, ты ничем не рискуешь. Давай придерживаться плана, Елена.

Я в этом совершенно не уверена. Спрыгнуть с террасы прямо на этот чертов навес не кажется мне отличной идеей. Пойти в суд – согласна, но погибнуть по дороге… не очень.

– Елена, прыгай уже, в конце концов. Бен с Салли уже спустились, они будут тебя ждать! – добавляет мама.

Это, конечно, лучший аргумент! Мои родители подталкивают меня к стене.

Я бросаю еще один взгляд вниз и перебираюсь за ограждение. Мне приходится сильно постараться, чтобы побороть головокружение.

– Обещайте, что потом сделаем здесь лестницу! – кричу я родителям.

Они смеются у меня за спиной.

– Обещаем, поставим ее для Тига и для тебя, – отвечает папа. – А теперь прыгай!

Я делаю глубокий вдох и отталкиваюсь ногами. От моего приземления ткань трещит по швам. Эта штука не выдержит. Только я пытаюсь выпрямиться, как тут же проваливаюсь в чертову дырку в ткани. Несколько долгих секунд я ничего не вижу, но чувствую, что падаю. И через мгновение – все. Ай, моя задница! Но я все еще жива!

Я встаю, стряхиваю остатки навеса и задираю голову. Мои родители нависают над перилами.

– Ты ничем не рискуешь! Как насчет моей задницы? Надеюсь, она ничего не слышала! – злюсь я.

Несмотря на мою ярость, родители смеются, как подростки.

– Беги же! – произносит