Охота. Я и военные преступники - Чак Судетич

Далее в запросе задавался вопрос: «Как апелляционная палата может полагаться на одни лишь утверждения защиты, когда нет никаких доказательств, представленных по поручению защиты, которые подтверждали бы подобные утверждения?»

Со своей стороны, защита заявила, что в течение десяти лет обвинение не смогло найти веских доказательств, подтверждающих связь Блашкича с убийствами в Ахмичи, и опровергала «новизну» новых фактов, представленных обвинением. Защита утверждала, что обвинение никак не доказало, что 20-страничный доклад министерства внутренних дел об убийствах в Ахмичи — сокращенный вариант 40-страничного доклада, что два документа не являются вариантами одного и того же доклада, и что «апелляционная палата приняла 20-страничный доклад с полной осведомленностью в том, что источником информации для него был Нобило…»

23 ноября 2006 года апелляционная палата вынесла окончательное решение по делу Блашкича. Судьи постановили, что обвинение не смогло представить никаких новых фактов и доказать, что Блашкич отдал устный приказ вести приготовления к нападению, совершенному 16 апреля. Кроме того, судьи постановили, что 40-страничный доклад министерства внутренних дел не считается новым фактом по правилам трибунала. Даже если бы он являлся таким фактом, обвинение не смогло доказать, что этот документ мог бы повлиять на ранее вынесенный апелляционной палатой вердикт. Доказательства, представленные на суде и при рассмотрении апелляции, не подтверждают ни личной, ни командной ответственности Блашкича за преступления, совершенные в Ахмичи 16 апреля 1993 года.

Меня и всю прокурорскую службу охватило чувство глубокого разочарования. Я видела, что судьи опирались на юридические тонкости и софистику, вместо того чтобы постараться вскрыть суть дела и осуществить правосудие, которого заслуживали те, кто был сожжен в своих домах в Ахмичи. Я считаю, что дело Блашкича явно показало, какое пагубное влияние на правосудие оказывает политическое давление. Совершенно ясно, что судьи руководствовались требованием завершить рассмотрение всех дел к 2010 году.

В конце концов Тихомира Блашкича приговорили к девяти годам заключения не за причастность к убийствам в Ахмичи и преступлениям, совершенным в соседних деревнях центральной Боснии, а за ненадлежащее обращение с пленными мусульманами, в том числе и за использование их в качестве живых мишеней. Режим Туджмана (хотя сам Франьо Туджман к тому времени уже пять лет лежал в могиле) одержал новую победу над Международным трибуналом.

К этому времени подошел к концу процесс Ивицы Раича. 25 октября 2005 года Раич признал себя виновным по четырем из десяти предъявленных ему обвинений. В этом признании содержались факты, от которых любой нормальный человек содрогнулся бы от ужаса. Раич подтвердил, что 23 октября 1993 года главнокомандующий армией боснийских хорватов Слободан Праляк приказал Раичу и другим «разобраться с ситуацией в Вареше, не проявляя ни малейшего милосердия». Раич в письменной форме подтвердил, что в деревне Ступни До командиры и солдаты армии боснийских хорватов под его командованием выгнали гражданских лиц (боснийских мусульман) из их домов и мест, где они скрывались, забрали все ценности, сознательно убили мужчин, женщин и детей и сексуально надругались над мусульманскими женщинами. В результате нападения погибло, по меньшей мере, 37 мусульманских детей, стариков, женщин и мужчин, из которых только шесть являлись участниками боевых действий. Трое мужчин и одна женщина были застрелены или зарезаны. Одну женщину солдат армии боснийских хорватов затащил в дом, изнасиловал и убил. Две пожилые женщины, одна из них — инвалид, были убиты в собственном доме. В одного мужчину выстрелили несколько раз с близкого расстояния, когда он отказался отдать солдатам деньги. Мужчина, девять женщин и трое детей были убиты при попытке к бегству. Трех молодых женщин, которым удалось укрыться от солдат армии боснийских хорватов, обнаружили в небольшом подвале и убили. Семь членов одной семьи, в том числе двое детей в возрасте двух и трех лет, сожгли там, где они спрятались. Мужчину, тяжело раненного в ноги, затащили в дом, который подожгли хорватские солдаты. Еще одну женщину втащили в дом и застрелили, а дом подожгли.

Человека, который командовал этой чудовищной операцией, Ивицу Раича, судебная палата приговорила к 12 годам заключения. Всего 12 лет за гибель 37 человек, многие из которых были казнены! Прокуроры, принимая во внимание легкие приговоры, которые судьи трибунала выносили после решения по делу Блашкича в 2000 году, просили всего 15 лет заключения. Снижение даже столь малого срока было просто смехотворным…

Не знаю, почему судьи трибунала не желали выносить приговоры, соответствующие тяжести совершенных преступлений. На мой взгляд, неплохо быть банкиром, который обворовывает банк: при этом можно носить хорошие костюмы и принадлежать к престижным клубам. Еще лучше быть командиром, совершающим военные преступления: кровь никогда не попадает на твой мундир. Возможно, судьи были не уверены в своей позиции, поскольку прецедентов по осуждению политических лидеров и военных за совершение военных преступлений практически не было. Возможно, многие судьи трибунала не имели опыта судебной работы. Эти люди преимущественно были юристами-теоретиками и профессорами права. Но это не может служить оправданием невообразимо легких приговоров. Я думаю, такое положение подчеркивает слабость и отсутствие смелости, необходимой для того, чтобы лицом к лицу встретиться с настоящим злом. Человек, который убил жену и двоих детей, непременно получит пожизненный срок. Перед трибуналом же предстали люди, виновные в гибели десятков, сотен и даже тысяч людей. Как может быть, чтобы человек, командовавший солдатами, которые убили десятки людей, получил всего десять лет заключения? Казалось, некоторые судьи были глухи и бесчувственны. Они считали людьми убийц, а не жертв. Совершившие подобные преступления заслуживали пожизненного заключения. Они должны были умереть в тюрьме, не имея возможности выйти на свободу через несколько десятков лет или освободиться досрочно по слабости здоровья.

В декабре 2004 года Хорватия была готова к преодолению очередного барьера. Евросоюз объявил о том, что открывает переговоры по принятию страны, если Загреб продемонстрирует готовность к полному сотрудничеству с трибуналом. Однако в марте переговоры были отложены, поскольку Загреб не выполнил своих обязательств. Все это время в Женеве и Париже ходили слухи о том, что Готовину видели в Европе, а также о том, что он встречался с сотрудниками французской разведки и бывшими товарищами по Иностранному легиону.

19 апреля 2005 года хорватский премьер Санадер однозначно заявил: правительство сделало все, что было в его силах, для ареста Готовины, и не ради Евросоюза, а для того, чтобы выполнить национальные и международные обязательства.

— Как мы можем двигаться дальше? — говорил Санадер. — Необходимо решить эту проблему. Я хочу, чтобы Готовина предстал перед трибуналом и ответил за свои преступления и готов приложить все усилия к этому… Я готов рискнуть всем своим политическим капиталом ради нормализации обстановки в Хорватии.

Я хочу установить господство закона… Если бы я знал, где он находится, то задержал бы его немедленно.