Рамакришна и его ученики - Кристофер Ишервуд

Уродливый калека в одеянии странствующего монаха выхватил у какой-то женщины блюдо с прасадом и собственноручно положил прасад Рамакришне в рот. Рамакришна, который был в самадхи, не противился, но, едва ощутив прикосновение, отпрянул, пришел в обычное сознание и, выплюнув пищу, стал полоскать рот. Из этого толпа заключила, что калека – притворщик и осквернил собой прасад. Калека поспешил скрыться от негодующих взглядов. Рамакришна же подтвердил подозрение собравшихся, с охотой приняв прасад от кого-то другого.

Колоссальная толпа не давала Рамакришне пройти, так что прошло не менее четырех часов, прежде чем ученикам удалось довести его до лодки, на которой они должны были отплыть обратно в Дакшинешвар. Некто по имени Навачай-танья Митра ухватился за борт лодки и со слезами молил Рамакришну благословить его. Рамакришна дотронулся до него – и тот сразу пришел в экстатическое состояние, плясал и пел хвалу Учителю, пока Рамакришна не успокоил его вторичным прикосновением. Навачайтанья несколько раз встречался с Рамакришной раньше, но переживания этого дня изменили всю его жизнь – он отдал сына на попечение семьи и удалился от мира, поселившись в одиночестве на берегу Ганги.

После посещения Панихати здоровье Рамакришны ухудшилось и горло болело сильнее прежнего. В тот день то начинался, то проходил дождь, поэтому врач приписал ухудшение воздействию погоды. Сам Рамакришна, с присущей ему ребячливостью, во всем винил Рам Чандру и других своих последователей из тех, что постарше, уверяя, что ни за что не поехал бы на праздник, если бы те проявили побольше настойчивости и не пустили его. Врачи назначили полоскание и пластырь на горло, но толку из этого не вышло. Ему запретили разговаривать, но Рамакришна нарушал запрет.

Шла уже вторая половина июля. Рамакришна не на шутку страдал от болей, а горло его настолько распухло, что он больше не мог глотать ничего, кроме жидкой пшеничной кашицы на молоке. Медики пришли к выводу, что болезнь Рамакришны – «горло проповедника», так именовалась в те времена форма ларингита, вызываемая перенапряжением связок. Назначили лекарства и диету, но Рамакришна продолжал нарушать два основных запрета – он погружался в самадхи, и он разговаривал. К нему приходило все больше посетителей, и он никогда не отказывал им в наставлениях. Только все время жаловался Божественной Матери:

– Зачем ты приводишь сюда столько народу? У меня не остается времени ни помыться как следует, ни поесть! Это тело превратилось просто в дырявый барабан – сколько он продержится, если бить в него день и ночь?

В сентябре одна из почитательниц Рамакришны решила устроить ужин в его честь. Она знала о болезни Рамакришны, но, с немилосердностью хозяйки дома, послала к нему с просьбой прийти, хоть на несколько минут. Посланец вернулся с известием, что о приходе Рамакришны не может быть и речи – у него открылось горловое кровотечение. Гости приуныли, а Нарен сильно помрачнел и притих. Позднее он сказал:

– Кто нас осчастливил, собирается покинуть нас. Я читал книги по медицине и расспрашивал друзей-медиков. Они опасаются, что такого рода болезнь горла может развиться в рак. А горловое кровотечение заставляет меня думать, что так оно и есть. Если это рак, то поделать ничего нельзя, человечеству неизвестно, как лечить его.

Было решено незамедлительно обеспечить Рамакришне более систематическое и надежное лечение. На другой же день в Дакшинешвар отправилась группа уважаемых мирян – последователей Рамакришны, которая и убедила его перебраться в Калькутту, где можно будет лучше организовать медицинский уход. Через несколько дней для него был снят маленький домик в Багбазаре. С крыши домика видна была Ганга, что представлялось большим достоинством, поскольку Рамакришна очень любил священную реку. Но когда Рамакришна был перевезен на новое место, то сразу объявил, что не останется в домике даже на одну ночь – после простора дакшинешварских садов ему показалось здесь невыносимо душно. Он пешком пошел к Балараму Босу, где его с любовью приняли и умолили остаться, пока не будет подыскано подходящее жилье.

Тем временем друзья пригласили к Рамакришне самых известных калькуттских врачей. Врачи диагностировали рак, прогнозы их были пессимистичны, но они были готовы делать все возможное. Последователи остановили свой выбор на докторе Махендралале Саркаре, главным образом потому, что он гомеопат. Гомеопатия, о которой много говорили в те времена, это метод лечения больного лекарствами, которые у здорового вызывают симптомы, сходные с теми, от которых страдает больной. Лекарства гомеопаты дают мельчайшими дозами, что очень успокоило последователей Рамакришны, которые знали, что он плохо переносит большие приемы лекарств. В сложившихся обстоятельствах это, вероятно, был столь же веский резон для выбора врача, как и любой другой.

Весть о переезде Рамакришны в Калькутту разнеслась по всему городу. Толпы народа, и друзей и посторонних, с утра до ночи осаждали дом Баларама; Рамакришна принимал всех подряд целый день, прерывая встречи только на два часа, чтобы поесть и передохнуть. Он будто перебрался в Калькутту не для лечения, а чтобы стать доступней, чтобы не требовалось добираться к нему в Дакшинешвар. Очень немногим из тех, кто видел его, могло прийти в голову, что Рамакришна смертельно болен. Он с обычным пылом говорил о Боге и часто погружался в самадхи.

Скоро был найден другой дом – номер 55 по улице Шьям-пукур, – и Рамакришна после недельного пребывания у Баларама переехал туда. Комнаты для него и для учеников были расположены на втором этаже, и было там довольно тесно. Никто не мог готовить пищу по вкусу Рамакришны, поэтому пришлось спрашивать Сараду-деви, все еще остававшуюся в Дакшинешваре, не согласится ли она взять это на себя. Застенчивость Сарады-деви была всем хорошо известна; жизнь в доме, переполненном мужчинами, должна была быть пыткой для нее. Тем не менее она перебралась на улицу Шьямпукур и умудрилась устроить себе на крохотной крытой веранде кухоньку, около двери на крышу. Когда еда была готова, ее подавал Рамакришне либо кто-то из учеников, либо сама Сарада – после того, как всех просили выйти из его комнаты. Она не уходила спать к себе, пока не укладывались на ночь все остальные, а поскольку в доме была всего одна ванная, Сарада вставала в три часа ночи, чтобы спокойно воспользоваться ею.

Выяснилось, что доктор Махендралал Саркар встречался с Рамакришной много лет назад, когда его приглашали в Дакшинешвар к Матхуру с семейством. Явившись осмотреть Рамакришну, доктор сразу вспомнил его. За первый визит доктор взял деньги. Однако, поняв, что все расходы по аренде дома для Рамакришны, по питанию и уходу оплачивают его последователи – хотя для иных это означало экономию на питании для собственных детей, заклад семейных ценностей и даже домов, – доктор объявил, что больше денег за визиты брать не будет. Поначалу доктор Саркар еще надеялся вылечить Рамакришну, верил, что сможет помочь ему, хоть и признавал, что процесс лечения будет трудным и длительным.

Последователи Рамакришны были едины в готовности идти на любые материальные жертвы ради Учителя. Но неделя шла за неделей, и они разделились на три группы, каждая из которых на свой лад истолковывала его болезнь.

Первая группа во главе с Гириш Гхошем рассуждала так: Учитель есть воплощение Бога. Следовательно, на него не распространяется закон кармы в виде болезни или иной беды. Раз он болен, то тому должен быть свой, известный Учителю, повод, значит, в определенном смысле болезнь можно рассматривать как актерство. Как только он достигнет своей цели, он отбросит видимость болезни и опять предстанет перед ними в своем обычном виде.