Яшмовая магическая академия. Драконий словарник - Наталья Валенидовна Колесова

легких туфельках, с каждым шагом проваливавшиеся в снег, мгновенно промокли. Поначалу девушка еще ахала от холода, ступая в сугробы, растущие по мере продвижения вглубь парка, потом ступни, за ними и щиколотки задубели и перестали что-либо чувствовать, как будто она шагает на ходулях.

— А куд-да м-мы ид-дем? — спросила Мира наконец. Криспин, споро прокладывавший путь в снегу, как будто тот для него попросту не существовал, промолчал. Подумав, Мира перефразировала вопрос: — Д-далеко еще? Я уже совсем замерз-зла!

Оглянулся — темные глаза отразили свет окон Академии, возвышавшейся над деревьями. Молча вернулся к отставшей девушке, накинул ей на плечи собственную тяжелую бархатную куртку — мгновенно согревшаяся под ней Мира открыла было рот для вежливого отказа, да и закрыла: он же огненный, не замерзнет и в самый лютый мороз! Криспин глянул вниз, неожиданно присел, аккуратно и быстро провел ладонями от ее туфель до колен, аж жаром обдало — и от прикосновений и от веющего от его рук тепла. Лесовичка едва не улыбнулась, услышав, как парень опять проворчал что-то нелестное в адрес туфелек и Артура, их подарившего. Выпрямившись, критически оглядел лесовичку и едва растянул в улыбке губы, словно они у него тоже замерзли.

— Надо торопиться. Идем!

И пошел, опять не ответив на вопрос: «Куда идем-то?». Хотя она, кажется, уже знает куда. Двинувшись вперед на вновь обретенных ногах (до сих пор огнем горят!), Мира оглянулась и обнаружила, что теперь оставляет за собой подтаявшие следы — будто морозной зимней ночью по академическому парку прогулялась Весна.

Догадка не обманула — они вышли аккурат на площадь с колоннадой. Вон и колонны, снесенные Драконьей стрелой, а вот эта, вся черная, тогда горела гигантской каменной свечой… Что удивительно, площадь была совершенно свободна от снега, будто ее постоянно чистили. Или словно снежинки, едва достигнув плит, тут же таяли. А может, их сдувал ветер, прихотливо гулявший и завывавший среди колонн? Гадать можно долго, но факт оставался фактом: узор в виде гигантского цветка был виден на белых плитах совершенно ясно; помнится, в Ночь Драконьей стрелы все, как по договоренности, старались не наступать на его сердцевину. Вот и Криспин остановился на внешних лепестках цветка. Огляделся по сторонам и уставился в небо. Мира подняла глаза тоже: снег, до сих пор изрядно валивший крупными мягкими хлопьями, прекратился, небо прояснилось, подмигивая им ледяными искрами ярких звезд. Девушка зябко передернула плечами: к утру, похоже, подморозит знатно. А луны совсем не видно, ну да, новенький год и должен начинаться с новолуния…

— Иди сюда, — позвал Криспин. Мира подошла, аккуратно ступая бальными туфельками по скользким ледяным плитам. — Открой Словарник.

И открывать не пришлось: тот распахнулся сам, рекламно шелестя страницами — мол, выбирайте, люди добрые, какую только хотите! Криспин глядел на книгу как-то недоверчиво.

— Там и правда что-то написано?

— И даже нарисовано! Ты что, не видишь, так темно?

Парень качнул головой.

— Для меня в нем одни пустые страницы.

И отвернулся. Только посочувствовать остается — такой Книжник, и не может ничего прочесть!

— Что тебе там найти-то? — спросила Мира. — Какое надо слово?

Криспин призадумался, уставившись в землю: Мира смотрела на него в ожидании ответа, Словарник тоже притих, пошевеливая уголками листов.

— Думаю, надо несколько, — не слишком уверенно произнес старшекурсник. — Сначала то, что ты прочла в первый раз…

— «Лети»? Да легко! — Книга тут же услужливо открыла нужную страницу, но Мира глянула туда только мельком. Оказывается, слово и без того прекрасно помнилось, так и трепетало на кончике языка, ожидая, когда его произнесут вновь: шероховатое, колкое, неудобное для говорения (создавалось-то для совершенно иного народа!), оно легко сорвалось с губ вместе с облачком дыхания.

— Сможешь повторить? — поддразнила лесовичка замершего парня. Тот пошевелил губами, пробуя, отрицательно потряс головой и шагнул с острого лепестка мраморного цветка на закругленный следующий.

— Какое еще прочесть? — спросила Мира и вслед за пятикурсником машинально оглянулась. Белый снег, черные стволы и ветки деревьев, черное небо с белыми морозными звездами, светившими так ярко, что у них с Криспином вроде бы даже тени появились…

— Следующее… — Тай наклонил голову, словно к чему-то прислушиваясь. Кажется, или в глубине парка и впрямь послышался какой-то шум? Ой-ой, мало ли кто водится в запущенном магическом парке! А может, уже и Стражей выпустили! — Следующее, — повторил парень, — а знаешь, лесовичка, просто прочти сейчас любое!

Странные у него, однако, новогодне-деньрожденческие желания! И сам не знает, чего хочет! Пожав плечами, Мира опустила глаза на книгу: пока они говорили, Словарник уже пролистал страницы, вот же… неугомонный перевертыш! Ну любое так любое… Снова безмолвно прорепетировав — повторив несколько раз про себя, Мира аккуратно, букву за буквой зачла следующее Драконье слово.

— Хха-а… — громко выдохнул Книжник, выпрямляясь и поводя плечами. — Что это за слово? Что оно означает?

Мира не успела ответить — совсем рядом раздался повелительный голос:

— Прекратите! Остановитесь!

Оба оглянулись — да уж, шум им вовсе не почудился, скорее странно, что эдакую толпу не услышали еще раньше! Люди вывалили из-за деревьев и рассыпались по краю колоннадной площади: ректор, староста, целительница, пара охранников и… а вот и припозднившиеся попечители; видно, только прибыв, сразу рысцой побежали выполнять свои загадочные попечительские обязанности! И еще несколько незнакомцев — их попутчики, гости Академии?

— Лесовичка Черемная, закрыть книгу! Криспин Тай, не двигаться! — прогремел все тот же знакомый голос. Ректорский. Мира автоматически попыталась выполнить приказ — но Драконий Словарник уперся, его обложка и корешок будто превратились в железо. В заржавевшее железо. Так Мира и стояла, уперши в грудь распахнутую книгу и хлопая глазами то на вновь прибывших, то на Криспина. Тот, со своей замерзшей улыбкой глядя на ректора, опять сделал длинный шаг — с круглого лепестка на полукруглый, у самой сердцевины мраморного цветка. Как в настольной игре, вдруг пришло в голову Мире: кинул кубик — шагнул, прочел слово из Драконьего Словарника — новый шаг…

— Не двигаться, кому сказано! — рявкнул попечитель. Пятикурсник пожал плечами и демонстративно встал, скрестив на груди руки. Порыв ветра, стрясший с