Жуков. Маршал на белом коне - Сергей Михеенков

Но давайте именно здесь остановимся ненадолго и задумаемся вот о чём. Говоря о начале Великой Отечественной войны, часто упоминают о том, какие душевные потрясения испытал Сталин от поражения наших войск, о его двухдневном отсутствии в кремлёвском кабинете. Но почему-то никого не интересовало, что испытывал в первые дни войны начальник Генерального штаба, когда на фронте от моря до моря в попытке контратаковать и отбить вторжение гибли механизированные корпуса, его детище. Соединения, которые, как ему казалось, определят на годы характер и мощь современных армий крупнейших держав мира. Сколько энергии, какие ресурсы и без того перенапряжённой экономики страны потрачены на их оснащение и вооружение! Лучшие командиры и специалисты, собранные со всей армии, отданы на укомплектование мехкорпусов.

И вот штабы и разведка доносят о том, как гибнут эти корпуса. Одни — даже не успев развернуть свои порядки. Другие — на марше. Третьи, оставшись без горючего, уничтоженного немецкой авиацией, и вовсе не вышли из лагерей. Но были и такие, которые схватились с авангардами противника, успешно контратаковали, пожгли много немецких танков и продемонстрировали в бою свои преимущества, но затем были атакованы авиацией, встречены мощной зенитной артиллерией, потеряли темп и, не поддержанные ни соседями, ни своей авиацией, ни артиллерией, тоже стали отходить, теряя порядок, людей, технику, вооружение.

Мехкорпуса после летних неудач будут расформированы. Танки и бронетехнику передадут в бригады. Какое-то время танковые бригады будут составлять основу мобильных ударных сил. Именно танковыми бригадами спустя три-четыре месяца под Москвой будут усиливать стрелковые дивизии, армейские группы и общевойсковые армии. Но вскоре задачи изменятся и в войска вернутся не только механизированные корпуса, но и танковые. Правда, их структура претерпит значительные изменения. С танковыми корпусами Жуков ворвётся в Берлин. К тому времени корпуса будут объединены в танковые армии. Но будут и отдельные механизированные и танковые корпуса резерва главного командования. Они как будто вернутся из прошлого, из жуткого лета 1941-го.

А пока Сталин в ярости от неудач на Западном фронте требовал отбить Смоленск, вернуть контроль над Смоленскими воротами.

Жуков со своими офицерами разработал новую операцию. 20 июля в войска ушла директива за его подписью о проведении контрудара с целью окружения и разгрома противника в районе Смоленска. Из дивизий фронта резервных армий, стоявших во втором эшелоне, создавалось пять оперативных групп. Они передавались в состав Западного фронта с задачей: нанести серию согласованных ударов с целью охвата смоленской группировки противника с северо-востока, востока, юго-востока и юга.

Июльский 1941 года контрудар в направлении Смоленска считается неудачной операцией наших войск. Мы, к сожалению, привыкли недооценивать многие действия Красной армии в первый период войны. Исповедуя крайности и не признавая полутонов, придерживаемся комиссарского правила: если не победа, то — поражение, и если не хвала, то — хула.

Контратаки в направлении Смоленска были проведены веерно, согласованности достигнуть не удалось. В итоге все они были отбиты противником. Но и фон Бок, и Гитлер оценили упорство и решительность русских — на московском направлении немцы остановили наступление и перешли к обороне. Наступательный ресурс во многом был израсходован, а те силы, которыми группа армий «Центр» всё ещё располагала, решено было направить на другой участок Восточного фронта. Куда?

Из дневника фон Бока: «28/7/41. Поздно вечером приехал адъютант фюрера Шмундт и от имени фюрера сообщил мне следующее: наша главная задача — захват Ленинграда с прилегающими к нему районами, потом на повестке дня стоит захват источников стратегического сырья в районе Донецкого бассейна, Москва как таковая большой ценности для фюрера не представляет. Зато для него приобретает большое значение Гомель, захват которого обеспечит проведение масштабных операций в направлении Донецкого бассейна. Это несколько отличается от того, что говорится по поводу задач и целей группы армий в директиве Верховного командования сухопутных сил».

Жуков по-прежнему беспокоился за южный фланг фронта. Как только противник прекратил давление в центре, сразу стало понятно, что надо ждать удара в другом направлении. Скорее всего, на юге.

Двадцать девятого июля 1941 года Жуков позвонил Сталину, доложил, что имеет важное сообщение, и попросил принять его безотлагательно.

Сталин ответил:

— Приходите.

Личный шофёр Жукова Александр Николаевич Бучин рассказывал, что по Москве и за город начальник Генерального штаба передвигался в кортеже из двух машин. В первой «эмке» ехал Жуков. Вторая, на «хвосте» — охрана. Охранников, не считая водителя, было трое. Вооружены автоматами ППД. У водителя — револьвер «наган» и финский нож. «…Жуков ездил мало, — вспоминал Бучин. — Маршрут обычно: Генштаб-Кремль и обратно. Квартира и дача, конечно».

В тот день в кабинете у Сталина находились Маленков и Мехлис.

Жуков разложил на столе карту и приступил к докладу. Как всегда, начал с Северо-Западного направления и закончил Юго-Западным. На карте указал расположение немецких войск, уточнил их основные группировки и высказал свои предположения о возможных и явно возможных, исходя из логики последних событий, намерениях противника. Сталин внимательно слушал, попыхивая трубкой.

— Откуда вам известно, как будут действовать немецкие войска? — спросил Мехлис, словно устав слушать докладчика.

— Мне неизвестны планы противника, но исходя из анализа сложившейся обстановки, немцы будут действовать, скорее всего, именно так, — ответил Жуков.

— Продолжайте, — будто не замечая напряжения, сказал Сталин и указал трубкой на карту.

— На московском стратегическом направлении, — продолжил Жуков, — немцы в ближайшее время, видимо, не смогут вести крупную наступательную операцию, так как они понесли слишком большие потери. Сейчас у них здесь нет крупных резервов, чтобы пополнить свои армии и обеспечить правый и левый фланги группы армий «Центр». На Украине, как мы полагаем, основные события могут разыграться где-то в районе Днепропетровска, Кременчуга, куда вышли главные силы бронетанковых войск противника группы армий «Юг». Наиболее слабым и опасным участком обороны наших войск является Центральный фронт. Наши 13-я и 21-я армии, прикрывающие направление на Унечу — Гомель, очень малочисленны и технически слабы. Немцы могут воспользоваться этим слабым местом и ударить во фланг и тыл войскам Юго-Западного фронта, удерживающим район Киева. — И Жуков резко чиркнул по карте указкой с севера на юг.

Именно так вскоре и ударит Гудериан своей 2-й танковой группой, отрезая армии Юго-Западного фронта от тылов.

— Что вы предлагаете? — спросил Сталин.

— Прежде всего, укрепить Центральный фронт, передав ему не менее трёх армий, усиленных артиллерией. Одну армию — за счёт Западного направления, другую — за счёт Юго-Западного фронта, третью — из резерва Ставки. Поставить во главе фронта опытного и энергичного командующего. Конкретно предлагаю Ватутина.