Когда он был порочным - Джулия Куин

Подбородок Майкла уперся ей в макушку.

– Я вовсе не хотел сказать, что не надо говорить, что ты любишь меня, - негромко произнес он. - Я имел в виду только, что не обязательно это повторять.

Она засмеялась, хотя слезы по-прежнему текли и текли, и оба они затряслись от хохота.

– Нет, и повторять обязательно, - сказал он. - То есть если тебе так хочется, то обязательно повторяй, сколько угодно раз. Я человек жадный и хочу слышать это снова.

Она подняла на него сияющие глаза. - Я люблю тебя. Майкл коснулся ее щеки.

– Не знаю, что я сделал, чтобы заслужить такое счастье. -А тебе и не надо было ничего такого делать. Просто быть собой, и все. - Она подняла руку и тоже коснулась его щеки - точь-в-точь как он ее, словно была его зеркальным отражением. - Просто потребовалось время для того, чтобы осознать это.

Майкл прижал ее ладонь к своему лицу обеими руками. Он целовал эту ладонь и вдыхал нежный аромат кожи. Прежде он старался убедить себя, что не имеет значения, любит она его или нет, что главное - быть ее мужем. Но теперь…

Теперь, когда она сказала эти слова, когда он знал это наверное, когда его сердце так и пело, теперь он понял, что главное.

Это было счастье.

Это было блаженство.

Он никогда и не надеялся испытать нечто подобное, даже не подозревал, что такое счастье существует.

Это была любовь.

– До конца своих дней, - торжественно пообещал он, - я буду любить тебя. Обещаю. Я не пожалею своей жизни ради тебя. Я буду чтить и лелеять тебя. Я буду… - Голос его прервался от волнения, но это было не важно. Он просто хотел сказать ей. Просто хотел, чтобы она знала.

– Пошли домой, - сказала она мягко. Он кивнул.

Она взяла его за руку и потянула за собой. Он послушно последовал за ней. Но прежде чем они ушли с кладбища и вошли в небольшую рощицу, расположенную меж часовней и Килмартином, он обернулся и, глядя на надгробие Джона, одними губами произнес: «Спасибо».

А потом позволил своей жене вести себя домой.

– Я хотела сказать тебе потом, - говорила между тем его жена. Голос ее слегка дрожал, но она уже возвращалась в обычное свое состояние. - Я планировала такое большое романтическое событие. Нечто грандиозное. Нечто… - Она обернулась к нему с печальной улыбкой. - Ну, сама не знаю что, но очень шикарное. Он только головой покачал:

– Мне это не нужно. Мне нужно только… только…

И было совершенно не важно, что он не знал, как закончить фразу, потому что она каким-то непонятным образом поняла, что он имеет в виду.

– Я знаю, - шепнула она. - Мне нужно то же самое.

Мой дорогой племянник!

Хотя Хелен и твердит, что вовсе не была удивлена известием о вашем с Франческой бракосочетании, я не могу не признаться, что для меня, наделенной куда менее живым воображением, эта весть оказалась настоящим потрясением.

Впрочем, умоляю тебя не забывать, что потрясение вовсе не означает неприятия. Не так много времени нужно, чтобы сообразить, что вы с Франческой идеальная пара. Я не понимаю, почему я никогда не замечала этого раньше. Я не претендую на глубокое знание метафизики и, честно-то говоря, скучаю в обществе людей, которые уверяют, что таковым знанием обладают, но мне кажется несомненным, что между вами двумя существует некое взаимопонимание, некое сродство душ, определенное высшими силами.

Совершенно ясно, что вы двое были созданы друг для друга.

Мне не так просто было написать эти слова. Джон по-прежнему жив в моем сердце, и я ощущаю его присутствие ежедневно. Я оплакиваю моего сына и всегда буду оплакивать его. Передать не могу, сколь утешительно мне было слышать, что и ты, и Франческа разделяете мое горе.

Надеюсь, что ты не сочтешь это проявлением излишней самоуверенности с моей стороны, если я благословлю Ваш брак.

И надеюсь, ты не посчитаешь меня глупой, если я прибавлю к этому и свою благодарность.

Спасибо тебе, Майкл, что ты позволил моему сыну первому любить ее.

Джанет Стерлинг, вдовствующая графиня Килмартин -

Майклу Стерлингу, графу Килмартину

Июнь 1824 года