Раны чести - Энтони Ричес

Тунгрийцы немедленно возмутились. Один из них добровольно снял повязки и показал Марку ужасную рану. Лекарь заботливо очищал ее три раза в день и удалял мертвую плоть так осторожно, что солдат даже ничего не чувствовал. Эти разговоры продолжались до тех пор, пока раздражение Марка не преодолело его смущения и он разогнал солдат по кроватям. Когда порядок был восстановлен, центурион повернулся к Фелиции:

— Доктор, судя по их восторгам, вы проделали превосходную работу. Может, мы обсудим их дальнейшее лечение в каком-нибудь месте потише, а когда я увижу их префекта, то передам ему ваш диагноз.

Она таинственно улыбнулась и поманила его из палаты в свой крошечный кабинет. В маленькой комнате, которую сквозь открытое окно заливал яркий свет, Марк заметил, что на ней не темно-синяя, а простая черная туника. Фелиция заметила его взгляд и поджала губы.

— Мой муж погиб в том бою, когда вы сражались с варварами.

Марк растерянно нахмурился.

— Когда я видел его в последний раз, он был жив.

— Это случилось позже, по-видимому, во время погони. Его когорта догнала отряд варваров, который развернулся и сражался до последнего. После боя его нашли мертвым. Наверное, убит копьем, хотя там были какие-то странные обстоятельства…

— Мне жаль. Хочу сказать… я прочел вашу табличку… и он сказал мне, что…

— Я знаю. В последний год нашего брака я ненавидела его. Его смерть освободила меня, дала возможность заняться тем, чем хочу, но я все же чувствую свою вину в случившемся.

Марк прислонился к стене, пристально глядя ей в глаза.

— Я… я…

— Да, центурион?

— Я бы предпочел, чтобы вы звали меня Марком. И мне хотелось бы думать… со временем, конечно… что мы могли бы…

— Быть вместе? Да, я тоже так думала. Я и сейчас так думаю. Но мне нужно время, чтобы все наладилось. Заходите ко мне, когда в следующий раз будете в лагере. Я никуда не денусь отсюда.

Он кивнул и повернулся к двери.

— Центурион… Марк?

— Госпожа?

— Во-первых, прекратите называть меня госпожой, словно я римская матрона. Вы знаете мое имя…

— Да, Клавдия Друзилла. Но, если вы простите меня, я не хотел бы им пользоваться до тех пор, пока не узнаю, будем ли мы друзьями или чем-то большим. Называйте это суеверием. А во-вторых, госпожа?

— Вы можете на секунду обнять меня. Напомнить, на что похожа мужская любовь.

Марк обнял ее, прижал стройное тело к своей броне и гладил рукой ее волосы. Спустя долгую минуту она отстранилась и снова улыбнулась.

— В следующий раз я позабочусь, чтобы на тебе не было двадцати фунтов кольчуги. Не всех женщин влечет к мужчинам в форме. А теперь ступай, у меня есть дела.

Марк шел сквозь строй раненых тунгрийцев, которые по-дурацки улыбались ему, а кое-кто даже подмигивал или энергично кивал. Проходя мимо стражей у дверей, он поглубже натянул шлем, чтобы скрыть собственную глупую улыбку.

Судя по понимающим взглядам, которые бросали на Марка солдаты, оставленные у принципии, раненые нашли какой-то способ передать весточку товарищам. Марк подумал, что теперь ему скажет Антенох, и покачал головой, но от этого улыбки солдат, прикрытые руками, стали только шире.

Эквитий вышел из здания через полчаса с нейтральным выражением лица; ни радости, ни озабоченности.

— Я командую, по крайней мере, до конца лета, а там будет видно. Конечно, есть еще небольшая проблема с утерянным орлом. Целые легионы распускали за потерю штандартов, расформировывали на подкрепления, поэтому никто не знает, что случится, когда новости достигнут Рима… Двадцатый и Второй легионы будут стоять тут лагерем еще три недели, поскольку варвары заняты сбором урожая и вряд ли соберутся напасть до конца месяца. Я отвожу Шестой в Тисовую Рощу, забрать три когорты, которые ожидаются из Галлии в течение недели. Так что вы можете отправляться на запад, к Холму, и присоединиться к когорте. Передай дядюшке Сексту мои благодарности. И скажи, что я отдам ему пару центурий из подкреплений, когда он приведет когорту в Шумную Лощину. Тогда когорта будет укомплектована. Первую колонну подкреплений скоро ждут в Арабском городке; похоже, настоящие тунгрийцы из северной Галлии.

Прежде чем Марк повел центурию на запад, его ждал еще больший сюрприз. Завернув за угол на пути к складу, он столкнулся с крепким, коротко стриженным мужчиной в форме.

— Молодой Марк!

— Квинт!

Они радостно обнялись. Руфий отступил назад и осмотрел друга с головы до пят.

— Немного отощал, прибавил мышц… и еще, клянусь, пара новых шрамов. Не говоря уже о нежной привязанности к весьма привлекательной и недавно овдовевшей госпоже лекарю, насколько я слышал.

Марк в притворном гневе помотал головой:

— В этом проклятом лагере есть хоть кто-нибудь, кто не лезет в чужие дела? Но почему ты здесь, а не в Холме?

— Я попросил Секста о небольшом отпуске и возможности разобраться в своих делах. Просто удивительно, но когда пропадаешь на пару месяцев, а потом внезапно появляешься, тебе приходится доставать меч, чтобы получить от людей свои деньги… Ладно, молокосос, рассказывай, чем вы занимались в холмах, когда мы повернули на юг.

Руфий попятился, когда Марк игриво ткнул его в живот своим жезлом.

— Я уже не молокосос, центурион. Я здорово повзрослел с тех пор, как мы встретились на дороге в Тисовую Рощу.

Руфий серьезно склонил голову.

— Ты прав. У тебя есть время выпить и поболтать?

Они отправились в офицерскую столовую и пили местное пиво, пока Марк рассказывал, что случилось с их отрядом после «Битвы утраченного орла». Наконец Руфий откинулся назад, задумчиво покачивая головой.

— Вы были здорово заняты. По крайней мере эти тревоги на некоторое время отвлекли всех от поисков молодого человека по имени Марк Валерий Аквила. Будем надеяться, что только ублюдок Перенн и его астурийские дружки знали о тебе слишком много. Знаешь, а ведь Анний умер вскоре после «Битвы утраченного орла». Его нашли пробитым копьем насквозь. Похоже, его невзлюбил кто-то очень сильный… В любом случае, сейчас ты в безопасности.

— Еще неизвестно. Я вряд ли похож на одного из местных.

— Правда, но ты среди друзей. Сейчас мне пора идти. Мне нужно к завтрашнему вечеру вернуться в Холм, а тут остался еще один мерзкий маленький лавочник, который задолжал мне аренду за три месяца.

Он встал и протянул руку Марку.

— Руфий, один вопрос.

— Если я смогу ответить.

— Ты был человеком легата Солемна. Почему он оставил мне это? — Марк постучал пальцами по рукояти меча, вопросительно подняв брови.

Руфий оценивающе посмотрел на него.

— Парень, легат был хорошим другом твоего отца. Подумай о риске, на который он пошел ради тебя. Уверен, что этой причины мало? Не ищи того, чего нет…