Муж и жена - Уилки Коллинз

Ее милость прижала к глазам платок. Любой другой человек сложил бы оружие. Но не сэр Патрик. Он бряцал им все громче и громче.

— Вы меня совсем не поняли, — решительно возразил он. — Я хотел сказать, что Бланш боялась объяснить вам причину недуга. Причина эта — мисс Сильвестр.

Леди Ланди опять издала стон, на этот раз куда более громкий, и в ужасе крепко зажмурилась.

— Нет, я должна бежать отсюда! — завопила она не своим голосом. — Бежать куда глаза глядят! На край земли! Только бы не слыхать имя этой особы! Нет, сэр Патрик, нет, нет и нет! Только не в моем присутствии, только не в моей комнате. Пока еще я хозяйка Уиндигейтса!

— Мне очень прискорбно касаться вещей, которые режут вам слух, леди Ланди. Но цель моего посещения такова, что мне придется коснуться — самым безболезненным для вас образом — некоего события, которое произошло в доме без вашего ведома.

Леди Ланди тотчас открыла глаза, преобразившись в само внимание. Случайный наблюдатель пришел бы к выводу, что леди Ланди не чуждо вульгарное чувство — любопытство.

— Вчера, пока мы отдавали дань утренней трапезе, Уиндигейтс навестила некая гостья, — продолжал сэр Патрик, — она…

Леди Ланди схватила алую памятную книгу и дала знак сэру Патрику помолчать. Затем заговорила сама; слова вылетали из ее уст порциями, точно залпы из пушки.

— Я постараюсь как женщина с самообладанием, сэр Патрик, справиться с собой при одном условии: не называйте имени, не называйте пола. Говорите, если угодно, «особа», — открывая памятную книгу и взявшись за перо, леди Ланди продолжала: —Так эта особа посмела нарушить неприкосновенность моего жилища?

Сэр Патрик поклонился. Ее милость сделала запись в памятной книге, перо ходило с такой яростью, что бумага скрипела. Затем взглянула на сэра Патрика как прокурор на свидетеля.

— Какую часть моего дома осквернила вчера эта особа? Следите за своими ответами, сэр Патрик. Я намерена отдать себя под защиту мирового судьи. Я делаю мое заявление на основе ваших слов. Вы говорите, библиотеку? Запишем, библиотеку.

— Прибавьте, — сэр Патрик опять забряцал оружием, — что особа имела в библиотеке беседу с Бланш.

Перо леди Ланди вдруг впилось в бумагу, осыпав ее фонтанчиком чернильных брызг.

— В библиотеке? — задыхаясь, произнесла леди Ланди. — Я стараюсь справиться с собой, сэр Патрик. Из библиотеки что-нибудь исчезло?

— Ничего не исчезло, кроме самой особы. Она…

— Нет, нет, сэр Патрик! Я этого не вынесу! Любая женщина поймет меня — не вынесу!

— Приношу свои извинения, леди Ланди, я запамятовал, что «она» — запрещенное местоимение. Особа исчезла, как в воду канула, единственно прислав Бланш прощальное письмо. Все это очень повлияло на Бланш, чем и вызвано ее утреннее расстройство. Если вы примете все это во внимание и присовокупите еще свое мнение об этой особе, то вы поймете, почему Бланш не решилась довериться вам.

Сэр Патрик замолчал, ожидая ответа. Но леди Ланди так глубоко погрузилась в свое заявление, что ничего не слышала и не видела.

— Экипаж к дверям в половине третьего, — распорядилась она и, заканчивая писать, повторила последнюю строчку: «Обратиться к ближайшему мировому судье и отдать Уиндигейтс под защиту закона». — Прошу прощения! — воскликнула леди Ланди, вспомнив о присутствии сэра Патрика. — Если я упустила что-нибудь особенно огорчительное, подскажите, пожалуйста.

— Вы не упустили ничего, заслуживающего внимания, — откликнулся сэр Патрик. — Я сообщил вам факты, которые вы вправе знать, а теперь вернемся к медицинскому заключению нашего знаменитого друга. Итак, какой же он поставил прогноз?

— Диагноз, а не прогноз, — злобно выпалила леди Ланди. — У меня выскочила из памяти это слово. Теперь я его вспомнила. Прогноз — это совсем другое.

— Принимаю поправку, леди Ланди. Пусть будет диагноз.

— Но вы дали мне понять, сэр Патрик, что вы уже знаете диагноз. Бессмысленно еще раз повторять вам его.

— Мне бы очень хотелось сравнить свои впечатления с вашими, дорогая леди.

— Вы очень умны, сэр Патрик. Очень знающи. А я всего лишь бедная, необразованная женщина. Право, мои впечатления не стоят ваших.

— А мои впечатления таковы, леди Ланди, что наш замечательный друг рекомендовал Бланш не столько лекарства, сколько душевный покой. Надо отвлечь ее от горестных размышлений, и она исцелится. Это его слова, насколько я помню. Вы согласны со мной?

— Кто же может позволить себе не согласиться с вами? Утонченная ирония — ваш конек, это все знают. Но боюсь, вы зря расточаете перлы пред таким бедным созданием, как я.

Старый адвокат и на сей раз сохранил свое удивительное хладнокровие. Он отразил наскоки самой несносной женщины в мире собственным оригинальным методом самозащиты, проявляя еще большую несносность.

— Принимаю ваши слова как согласие, леди Ланди. Благодарю вас. А теперь перейдем к средству, которое могло бы, по мнению нашего друга, исцелить Бланш. Средство, по-моему, очень простое. Надо переключить мысли Бланш с мучительного для нее предмета на предмет менее мучительный. Вы покуда со мной согласны?

— Почему вы хотите взвалить всю ответственность на меня, сэр Патрик?

— Я очень высоко ценю ваше мнение, леди Ланди, — продолжал сэр Патрик. — Строго говоря, вся ответственность — и это бесспорно — лежит на мне. Я опекун Бланш…

— Благодарение богу! — леди Ланди вложила в этот возглас самое искреннее чувство.

— Я слышу в ваших словах неподдельную благодарность богу, — подхватил сэр Патрик. — Не могу ли я из этого заключить, что вы — как бы это лучше сказать — пребываете в некотором сомнении относительно возможности благотворно повлиять на Бланш, имея в виду нынешние обстоятельства?

Леди Ланди опять начала закипать, как и предвидел сэр Патрик.

— Вы могли бы из этого заключить другое, — сказала она жестко. — Взяв на себя заботу о Бланш, я взвалила на себя бремя воспитания неисправимо упрямой, испорченной и бессердечной девчонки.

— Вы сказали «неисправимо»?

— Да, неисправимо.

— Если случай столь безнадежный, дорогая леди, я, как опекун Бланш, должен найти способ избавить вас от этого тяжелого бремени.

— Это мой долг, и никто не может мешать мне исполнить его! — вознегодовала леди Ланди. — Разве что смерть!

— А если то, что я предложу, не идет вразрез с долгом? — продолжал сэр Патрик, — а напротив, окажется актом самопожертвования с вашей стороны? Помните, вы сказали, самопожертвование — это девиз женщин?

— Не понимаю вас, сэр Патрик. Будьте любезны, объясните свою мысль.

Сэр Патрик надел на себя новую личину — человека колеблющегося, нерешительного. Он бросил на невестку почтительный взгляд, вздохнул и покачал головой.