Петербургские женщины XVIII века - Елена Первушина

Но что такое за обыкновение, о котором мне Анюта сказывала? Ее хотели отдать за десятилетнего ребенка. Кто мог такой союз дозволить? Почто не ополчится рука, законы хранящая, на искоренение толикого злоупотребления? В христианском законе брак есть таинство, в гражданском — соглашение или договор. Какой священнослужитель может неравный брак благословить, или какой судия может его вписать в свой дневник? Где нет соразмерности в летах, там и брака быть не может. Сие запрещают правила естественности, яко вещь бесполезную для человека, сие запрещать долженствовал бы закон гражданский, яко вредное для общества… Одно условие брачного договора может и в неравенстве быть исполняемо: жить вместе. Но будет ли в том взаимность? Один будет начальник самовластный, имея в руках силу, другой будет слабый подданик и раб совершенный, веление господа своего исполнять только могущий. — Вот, Анюта, благие мысли, тобою мне внушенные. Прости, любезная моя Анютушка, поучения твои вечно пребудут в сердце моем впечатленны, и сыны сынов моих наследят в них».

Однако все эти женщины произносили слова, которые вкладывали в их уста авторы-мужчины. А мы, хоть это и чрезвычайно трудно, попытаемся понять, что они могли бы рассказать о себе сами.

В первые годы строительства Петербурга женщин в городе было очень мало: «работные люди», которых пригоняли на постройку крепости и Адмиралтейства, трудились по три-четыре месяца, их семьи оставались на родине. Но постепенно в городе начали появляться постоянные жители и обзаводиться семьями.

Среди первых петербуржцев одна группа женщин находилась на особом положении. Это были жены, вдовы и дочери солдат Семеновского и Преображенского полков. В 1721 году семеновцев разместили в казармах на территории за рекою Фонтанкою, от Аничкова и до Обухова моста (позже это место стали назвать «Семенцы»).

Преображенский полк состоял из трех батальонов, которые размещались следующим образом: 1-й батальон — на Миллионной улице (рядом с Эрмитажем), 2-й — на Кирочной ул., 3-й — в Стрельне. Полк стоял сначала на квартирах, одна комната отводилась на двух холостых или одного женатого. Жена считалась за рядового, трое детей (кроме мальчиков после 13 лет) — тоже за одного рядового.

Позже издается указ, в котором повелевалось: «Строить полковые слободы, дабы солдаты с вещею выгодой с женами своими жить, а дети их сбережены и воспитаны быть могли, слободы построить Преображенскому полку позади Литейного двора, Семеновскому позади Фонтанки, Измайловскому позади Калинкиной деревни».

Преображенская слобода состояла из одной полковой и нескольких ротных улиц. Для каждой роты строились по 20 деревянных изб (их называли связями) на каменных фундаментах. От сеней, расположенных в центре, расходились две светлицы. Избы были окружены небольшими садами. Каждая рота имела свой общий двор и свой плац. В Преображенском полку насчитывалось 192 связи. За пределами слободы располагались огороды. Предприимчивые солдаты и члены их семей приторговывали фруктами и овощами со слободских огородов и садов. Когда полк или его часть выступали из слободы, все вещи сносились в караульные избы, окна и двери заколачивались. Летом, во избежание пожара, запрещалось готовить пищу в домах, и поэтому в начале июня ротные командиры собственноручно запечатывали печи.

Солдатские жены, дочери и вдовы находились под покровительством Екатерины Алексеевны и могли рассчитывать на вспомощестование. Среди челобитных, поданных Екатерине Алексеевне через секретаря Виллима Монса, немало документов, написанных по просьбе этих женщин.

Например, «солдатская жена Авдотья Ивановна» просит, «чтобы пожаловать дочери ея на приданое и ей с другими детьми на пропитание»; «семеновского полку салдатская (орфография оригинала. — Е. П.) дочь, девка Авдотья Тимофеевна, чтобы ей пожаловать на приданое». О приданом также просят «Преображенскаго полку салдатския дочери Степанида Степанова, Анна Семенова, чтобъ имъ пожаловать на приданое».

«Драгунская мать, вдова Татьяна Федорова, о награждены на пропитане и на оплату пожилого, а внукамъ ея на приданое…

Драгунская жена Василиса Афтамонова, чтобъ для росплаты долговъ, которыя остались после мужа ея 50 рублевъ заплатить; такожъ и дочерямъ на приданое пожаловать…

Морскаго флоту капитана Ерофея Лапшинскаго жена, вдова Матрена Никитина, чтобъ наградить, для ея скудости, двумъ дочерямъ ея на приданое…

Матроская жена Марфа Яковлевна, чтобы ее наградить, на оплату матросу денегь 7 рублевъ, которыя онъ положил у нее для сбережения, и оныя деньги отъ воровскихъ людей похищены…

Солдатская жена вдова Ирина Иванова, чтобъ ее наградить на пропитание и на оплату долгу трехъ рублевъ, такожъ и дочери оя на приданое…

Полковница вдова Марья Васильева, чтобъ для ея скудости, наградить на приданое дочери ея, также и ей на пропитание…

Преображенскаго полку салдатская жена, вдова Аксинья Тимофеева, съ детьми, чтобъ ея пожаловать на пропитание…

Салдатская жена вдова Катерина Васильева; чтобъ за скудость ея пожаловать на оплату долгу семи рублевъ, да за покупку двора восемь рублевъ, которыхъ ей платить не чемъ…

Пушкарская жена вдова Авдотья Афонасьева, чтобъ ей пожаловать, за скудости ея, денегъ пятнатцать рублевъ въ платежъ салдатской жены за ленту, которую она въ городе утеряла…

Салдатская жена вдова Афимья Яковлева, о искуплении долговыхъ денегъ сорока рублевъ, которыми она должна стольнику Тимофею Ададурову и въ техъ деньгахъ въ заклад дворъ ея и поместная земля…

Салдатская жена Федора Кузмина о искуплении долговыхъ денегъ десяти рублевъ да о награждении дочерямъ ея на приданое…

Преображенского полку салдата Федора Звонарева жена, съ детьми о награждении на оплату долгов 4 рублев, и себе с детьми на пропитание».

Это только малая часть подобных челобитных за один год. Очевидно, положение солдатских жен было очень незавидным, они постоянно нуждались в денежной помощи.

В том же документе «Экстракт из поданных ее величеству всепресветлейшей государыне императрице всероссийской Екатерине Алексеевне в разные числа челобитен за 1724 год» лишь трижды упоминаются мастерицы, работающие в мастеровой палате.

Это «…Варвара Назарова, изучена она шить золотом и серебром, чтобы ее определить в мастровую палату в мастерицы», «…Мастерские палаты мастерица Акулина Володимерова, чтобъ пожаловать дочери ея на приданое» и «Галандской пряжи мастерица девка Татьяна Матвеева, о награждении на приданое».

Возможно, дело в том, что мастериц было меньше, чем солдатских жен, а, может быть, их жалование было достаточным для того, чтобы они редко просили «о награждении».

В документах редко упоминаются работающие женщины, они не могли записываться в ремесленные цеха, но от их деятельности во многом зависело благополучие и благосостояние жителей Петербурга.