Особый агент - Сергей Кулаков

– Товарищ капитан, – прошептал едва слышно Филипп. – А вам повышение будет?

– Ага, – отозвался Роман. – Два раза.

– А я бы вам Героя России дал.

– Станешь президентом – дашь.

– Обязательно, – серьезно пообещал Филипп.

Роман улыбнулся. Нравился ему этот парень.

Истекли последние минуты. Первая группа бойцов беззвучно двинулась к Дому Советов, окружая его со всех сторон.

Роман передернул затвор и приготовился. Он знал, что тот, за кем он пришел, будет где-то внутри Дома Советов.

Первая группа, уничтожив наружную охрану из бесшумного оружия, дала сигнал, что путь свободен. Роман вскочил и вместе с другими подбежал к Дому Советов.

Убитые охранники лежали у дверей. Спецназовцы первой группы оцепили дом по периметру.

Вторая группа по одному проникала в двери. Роман заскочил в просторный холл первого этажа пятым по счету и бросился по высоким ступенькам за остальными, в глубь здания.

И тут же услышал впереди треск автоматных очередей. Охрана, находящаяся внутри, обнаружила в здании чужих и незамедлительно открыла огонь.

Роман метнулся за угол, дал короткую очередь по темной тени в конце коридора.

Судя по интенсивности огня, охрана в Доме Советов была изрядная. Часть спецназовцев осталась на первом этаже, вступив в плотный бой с охраной, вторая часть по лестнице стала подниматься на второй этаж, где находился зал совещаний.

Роман двинулся на второй этаж, возглавив группу из семи человек..

Там их встретили огнем четверо охранников, но были быстро уничтожены.

Перепрыгнув трупы охранников – в знакомых черных комбинезонах, почти таких же, как у нападавших, только у охраны не было бронежилетов, – Роман подвинулся к коридору второго этажа, в конце которого была дверь в зал совещаний. Он осторожно выглянул в коридор – и пуля тут же ударила в стену рядом с его головой.

Он отпрянул назад. В глубине коридора засели серьезные воины. Стреляли они отлично. Один из бойцов его группы получил две пули в бронежилет и со стоном свалился на пол. Второй был ранен в бедро.

– Бросайте оружие! – крикнул Роман.

– А ты нам его давал? – послышался чей-то знакомый голос.

Краб! Ну, значит, и остальные здесь.

– Не давал, так заберу! – отозвался Роман. – Сдавайтесь, здание окружено, все выходы блокированы. Сом, ты меня слышишь? Сопротивление бесполезно.

– Ты, что ли, капитан? – заревел басище Сома. – Вылез, змей подколодный? Ну, возьми меня, попробуй! А то еще раз за ноги подвешу, и уж яйца точно вырежу!

Громко заржали Краб и Рыжий. Им вторил бухающий, издевательский смех Сома.

– Готовьте гранаты, – сказал Роман, немея от ненависти. – Они не сдадутся, будут отбиваться до последнего. Пойдем на прорыв…

Еще раз предлагаю сдаться! – крикнул он.

– Пошел ты на…! – заорал Краб.

– Бросайте! – приказал своим бойцам Роман.

В коридор полетели свето-шумовые гранаты «Факел». Коридор наполнился страшным, режущим уши грохотом и ослепительными вспышками.

Надев защитные очки, Роман бросился в коридор. За ним ринулись остальные. В свете «Факелов», невыносимых для незащищенных глаз, Роман увидел сидящего в дверной нише человека с автоматом в руках. Человек зажимал глаза ладонями. Роман побежал дальше, указав на него кому-то из бойцов.

Но далеко убежать ему не удалось. Из-за другой ниши выдвинулось дуло автомата, и Роман едва успел укрыться за выступ стены. Стреляющий был в защитных очках, но Роман сразу узнал его. Это был Краб, оскаливший зубы при виде его. Роман припал на колено, снизу дал по нему ответную очередь. Краб вскинул руки и упал на спину.

Роман выскочил из-за выступа, бросился дальше. Вокруг гремел бой, его бойцы добивали противника.

В коридоре с охранниками было покончено. Видимо, последние из них разбежались по боковым комнатам. В том числе и Сом, ради которого Роман полез в это подземелье. Решил поиграть в кошки-мышки?

Ну ничего, я до тебя доберусь. Роман ударил ногой в одну из дверей. Она была заперта. Ударил во вторую. Заперта. Он бросился к третьей – и почти сразу увидел направленный ему в лицо ствол автомата. Сом стоял в дверях и уже нажимал на спуск. На лице его было написано торжествующее удовольствие. Он выиграл свой последний бой.

И в этот миг Романа сбил с ног один из его бойцов, и пули, адресованные Роману, полетели в него. Падая, Роман извернулся и выпустил весь остаток обоймы в грудь Сома, который медленно завалился назад с выражением крайнего разочарования на лице.

Роман вскочил и бросился к спасшему ему жизнь бойцу. Это был Филипп. В него попала единственная пуля из всей очереди, но попала она точно в висок. Он был уже мертв, и кровь, быстро пульсируя, вытекала на ковер темной струей.

Роман медленно выпрямился, оглядел коридор. С сопротивлением было покончено. Его бойцы связывали оставшихся в живых охранников и усаживали вдоль стены. На полу лежало несколько трупов. Четыре чужих. И один свой. Филиппа.

Роман вставил новую обойму в автомат, подбежал к двери в конце коридора, ударом ноги распахнул ее и влетел внутрь.

И остановился на пороге, потрясенный увиденным.

За длинными столами плечом к плечу сидели люди. Старые люди. Синеватый неоновый свет освещал их серые лица и костлявые руки. Они не двигались и не разговаривали, молча глядя на Романа.

Его охватил ужас. Казалось, что это мертвецы сидят и смотрят на него пустыми глазницами.

Вдруг какой-то человек бросился к нему, нарушив зловещую неподвижность фигур. Громко стукнул об пол опрокинутый стул.

– Я хочу сделать заявление! – закричал он, останавливаясь перед Романом.

Это был Маслов, будущий Председатель Президиума Верховного Совета.

– Я хочу сделать заявление! – кричал он, сверкая очками. – Я был против газа! Я не соглашался… Это все мой тесть… И Петр Петрович Воронин! Это они! Я вообще был против! Я готов сотрудничать со следствием!

– Гнида! – прорычал один из мертвецов, занимавших место во главе совещательного стола.

– Защитите меня от них! – взвизгнул Маслов. – Это страшные люди! Я все расскажу! Уведите меня отсюда! Я не могу здесь находиться! У меня клаустрофобия. Я дам письменные показания. Обо всём. Обо всех…

Позади него зашевелились с нарастающим гулом сидящие старцы. Как будто мертвецы вдруг начали оживать и подниматься из своих могил.

– Молчать! – рявкнул Роман, чувствуя, что ему становится не по себе.

Он поднял автомат и дал длинную очередь поверх голов собравшихся. Зазвенели стекла, посыпалась штукатурка. Маслов ахнул и присел на пол, закрывая голову руками.