Когда ты ушла - Морган Мэтсон

– Извини, – пробормотала я, когда машина подпрыгнула на «лежачем полицейском». – Я не хотела тебя перебить.

Я в самом деле ни в коем случае не хотела его перебивать, мне казалось, что он вот-вот задаст какой-то важный вопрос.

– Ничего, – Фрэнк затормозил на светофоре и глянул через плечо. – Я просто хотел… – сзади нам посигналили, и Фрэнк огляделся. – Так, теперь направо?

Я включила телефон, чтобы посмотреть направление, понимая, что сейчас не лучший момент для важного разговора.

– Направо, – подтвердила я, и Фрэнк повернул.

Я не отрывала глаз от маршрута, который теперь стал довольно сложным, и только искоса взглянула на Фрэнка.

– Нам необязательно обсуждать все прямо сейчас, – кивнул он. – Давай сначала доберемся до места.

– Окей, – согласилась я, с энтузиазмом кивая.

Мне правда очень нужно было хоть немного времени, чтобы переварить все, что я узнала за последние несколько минут. И сейчас куда проще было следовать инструкциям карты, направляясь по адресу Бруксайд-лейн, дом 4, нежели пытаться разобраться в путанице собственных мыслей и чувств.

Я опустила стекло, и Фрэнк сделал то же самое. Теплый воздух летнего вечера заструился вокруг нас, шелестя распечаткой карты в моих руках. Мы проехали через небольшой пригород с одноэтажной застройкой, аптеками и магазинами одежды – кроме них здесь было много пустых офисных и магазинных помещений с табличками «продается» в витринах и окнах. Мы свернули на боковую дорогу – эта часть города была застроена виллами, разделенными большими участками земли, однако эти виллы выглядели довольно старыми и неуютными. Еще несколько километров – и мы подобрались уже совсем близко к цели.

– Мы подъезжаем к Бруксайд-лейн, – я наклонилась вперед, рассматривая таблички с названиями улиц. – Теперь поверни налево. – И еще через несколько минут я увидела нужную табличку, полускрытую огромным деревом. – Наша улица!

– Ее жители явно не хотят, чтобы их легко находили, – пробормотал Фрэнк, разворачиваясь. Теперь мы искали дом номер 4, но наша дорожка слабо напоминала обычную улицу. Мы проехали первый дом по Бруксайд-лейн, а до второго добрались только через пару минут. Улица была длинная, густо засаженная деревьями по обочинам – большими и, похоже, ни разу не стриженными, так что их кроны создавали над нами живую крышу.

Фрэнк вел машину медленно, я не отрывала глаз от телефона. Мы миновали третий дом. Было уже почти восемь вечера, темнело, и тени деревьев удлинялись, вытягиваясь вокруг нас.

– Ты уверена, что адрес правильный? – спросил Фрэнк, включая фары, резко осветившие наступавшую темноту. – Что-то мне кажется…

– Здесь! – воскликнула я, указывая на подъездную дорожку.

Ее можно было легко пропустить, если не знать, что ищешь. По обеим сторонам дорожки стояла невысокая колонна из кирпича, и на каждой виднелась медная табличка с номером 4. Колонны наполовину осыпались, таблички выглядели так, будто их никогда не полировали.

Фрэнк свернул на дорожку между колоннами, и мое сердце забилось быстрее. Когда впереди показался дом, я в нетерпении отстегнула ремень и подалась вперед.

Дом был большой, белый, со следами прежнего богатства и роскоши. Теперь белая краска местами облупилась, и лужайку давно не стригли. Но я ничего не замечала, кроме девушки, которая сидела на ступеньках дома в сгущавшихся сумерках, девушки с журналом на коленях и с банкой диетколы в руках.

Едва Фрэнк остановил машину, как я уже выскочила из нее и чуть ли не бегом поспешила к дому своей лучшей подруги.

Слоан оторвала взгляд от журнала, и рот у нее приоткрылся от удивления. Она сидела неподвижно, как статуя, глядя, как я в угасающем свете подхожу к ней все ближе и ближе. Прежде чем она успела издать хоть звук, я улыбнулась ей и сказала:

– Привет.

– Эмили! – Слоан встала, уронив журнал, и споткнулась на ступенях, делая шаг вперед.

Она стояла прямо передо мной, распахнув изумленные глаза, как будто сама не верила, что это происходит на самом деле.

– Привет, – прошептала я, чувствуя, как на глазах выступают слезы.

– Боже мой, – сказала она, потрясенно встряхнула головой – и вдруг широко улыбнулась, и я увидела, что ее голубые глаза тоже сверкают от слез. – Боже ты мой, – повторила она, протянула руки и обняла меня. Я сжала ее в объятиях, сама не зная, плачу я или смеюсь, или и то и другое сразу, – но, что бы это ни было, Слоан делала то же самое. – Что ты здесь делаешь? – спросила она, едва мы разомкнули объятия. – Как ты меня нашла? Я хочу сказать…

– Это долгая история, – ответила я, не отрывая взгляда от подруги.

Я ожидала увидеть перед собой прежнюю Слоан: в каком-нибудь сногсшибательном винтажном платье с яркой помадой на губах, с сережками, которые тихо звенели при повороте головы… Но передо мной стояла подруга, одетая в шорты из обрезанных джинсов и старую футболку, в которой раньше она разве что легла бы спать. Волосы ее были небрежно завязаны в хвостик, а розовый лак на ногах облез почти полностью. Но все равно это была Слоан… просто не та ее версия, к которой я привыкла.

Я набрала в грудь воздуха, чтобы начать рассказывать, но тут дверь пикапа хлопнула, и мы обе обернулись на звук. Фрэнк вышел из машины. Кто угодно другой чувствовал бы неловкость, не знал бы, куда себя деть, но Фрэнк выглядел совершенно уверенно, как будто помогать воссоединению друзей было его обычным занятием.

– Привет, – окликнул он нас и помахал рукой.

Слоан прищурилась, вглядываясь сквозь сумерки.

– Эмили, у меня, наверно, галлюцинации, – спокойно сообщила она. – Мне кажется, что там стоит Фрэнк Портер.

Я кивнула и помахала Фрэнку, чтобы он шел к нам.

– Я же сказала, это долгая история, – пояснила я подруге, которая снова приоткрыла рот от удивления.

Спустя двадцать минут мы вдвоем сидели на задней террасе дома. Она была широкая, выходила на огороженный двор с качелями, цветами в горшках и плетеными стульями, на которых лежали заплатанные и выцветшие от солнца подушки. За двором тек ручей, от которого улица и получила свое название[23], но сейчас я лучше слышала его, чем видела, потому что опустилась ночь. Прозрачная синяя ночь со светлячками, подмигивающими из травы со всех сторон. Слоан была дома одна: Милли, Андерсон и тетя Лейни уехали на выходные в Чарльстон. Потому что они действительно переселились к тете и теперь постоянно жили у нее.

Фрэнк заявил, что очень устал, и спросил, можно ли ему прилечь немного отдохнуть на диване. Я подозревала, что он просто хочет дать нам со Слоан время побыть наедине, хотя, возможно, дорога и правда его вымотала. Он ведь провел за рулем весь день и ни разу не вздремнул, в отличие от меня, – так что любое предположение было правдоподобным.