Священная Военная Операция: от Мариуполя до Соледара - Дмитрий Анатольевич Стешин

что хорошо помнит тот весенний день 2014 года, когда тысячи людей с российскими флагами скандировали в центре Донецка всего одно слово: «Референдум!» Никто тогда даже не подозревал, что впереди годы кровавых испытаний и сам референдум будет похож не на долгожданный праздник, а на тщательно продуманную военную операцию. Не было никаких сомнений, что для Украины избирательные участки станут главными целями. Бандеровцев переиграли. Они рассчитывали накрыть из пушек пару участков в момент скопления там людей, будет паника, остальные просто побоятся голосовать. Референдум сорвется.

Для России и Донбасса это было недопустимо. Мероприятие серьезное — целый регион возвращается домой. Поэтому сделали так. В первые дни избирательные комиссии обходят дом за домом, квартиру за квартирой. Приезжают на микроавтобусах, выставляют колонку — оповещают о начале голосования, принимают бюллетени. Кто не успел проголосовать, придет в последний день на участки в школах и ДК. Но толп, которые могут стать целью, уже не будет.

ТОЧКА ВОЗВРАТА

Директор школы № 70 в многострадальном Киевском районе объясняет мне дорогу:

— А прямо у входа стоит машина «Разминирование», за ней дверь, стучитесь. Буду рада вас видеть, мы же все читаем «Комсомолку».

Я удивляюсь:

— Неужели заминировали?

Виктория Литвина меня успокаивает:

— Нет, просто заехали проверить здание на всякий случай.

Здесь есть что проверять. В соседней школе, в ста метрах от гимназии, нарисованный летом мурал с «бабушкой с красным флагом», уже исклеван осколками. А еще эту часть Киевского района плотно забрасывали минами-«лепестками». Мне дают провожатого, чтобы я смог догнать избирательную комиссию, идущую по квартирам, и ни на что не наступил.

В этот серый мокрый день изнанка Киевского района выглядит оглушительно. Целых окон почти нет, куда ни глянь, стены посечены осколками — следы старые, следы новые. 8 лет обстрелов…

Подъезд с комиссией находим безошибочно — у входа молоденький милиционер в каске, бронике и с автоматом на груди. Видно, что автомат «любимый» и боевой — закамуфлирован, с нештатным прицелом-коллиматором. Первое, что слышу в мрачном подъезде дома, — хохот.

Наталья Мануйлова, учительница изо и технологий, объясняет:

— Мы советуем ставить не крест, а птичку. Мы ее называем «голубь мира».

Немолодой мужчина выводит птичку со словами: «Да, крест не надо в этом случае». Задаю идиотский вопрос:

— За что голосовали?

— За возвращение домой, не на Украину же, в Россию. С Украиной я не хочу быть, там фашисты. И люди запуганные, а правительство — мрази.

На наши голоса приходит ополченец с позывным «Басмач», воюет с 2014 года. Опускает бюллетень в урну со словами «За Россию!». Женщины из комиссии его благодарят: «Спасибо, что за нас воюете!»

С Натальей Мануйловой поговорил коротко. По ее словам, комиссию люди встречают с радостью, кто-то даже плачет. Разумеется, встречаются и те, кто никакого референдума не хочет. Таких не много.

— Они чувствуются, по выражению лица все понятно, но не сознаются, говорят: мол, мы на избирательный участок придем потом. Но для большинства — это надежда на мирную жизнь. Наш район, конечно, не самый проблемный, бывает и хуже…

Тут я внутренне с Натальей не согласен. Сложно представить что-то хуже и опаснее Киевского района, и, подтверждая мои мысли, за окном начинает рокотать артиллерия. У Натальи — ни один мускул на лице не дрогнул.

— Это наши, «выходы».

Меня внезапно прорубает мысль: я же гражданин ДНР! (А это чрезвычайно редкий случай, поскольку получить донецкий паспорт посложнее, чем российский. Но в последние 8 лет я жил тут, наверно, не меньше, чем в Москве, потому и заморочился — оформил.) Спраг шиваю:

— А я могу на вашем участке проголосовать?

Как гражданин ДНР проголосовал за присоединение Республики в Киевском районе, одном из самых опасных районов города

Наталья смеется:

— Можете, я буду только рада, я же ваша читательница! По отдельному списку для живущих не по месту прописки.

Достаю паспорт ДНР, заполняю анкету, ставлю «голубя мира», пропихиваю листок и даже глажу рукой крышку избирательной урны. Щелкает металлическая крышка, закрывая прорезь. Я, как и все мои земляки с Донбасса, верю, что мой голос что-то изменит.

Пока я пишу эти строчки, небо над Донецком чуть очистилось и… началось. Сначала заработало ПВО, сбивая какие-то цели. А потом пошли прилеты артиллерии: Киевский, Ворошиловский, мой Калининский район. Все как обычно. В оперативных телеграм-каналах, специально созданных для этих целей, к горожанам обратился мэр Донецка, попросил быть предельно осторожными. Но какую бы артиллерию ни подтащил враг к Донецку, ему не победить трех смешливых учительниц со стеклянной урной для голосования. Такой вот парадоксальный факт, недоступный для необандеровцев. Значит, скоро придется им объяснять это на дополнительных занятиях, раз они за 8 лет не поняли.

25 сентября 2022 года

МАРИУПОЛЬ ОТЧАЛИВАЕТ В РОССИЮ

ГОЛОС «ЗА МАМУ!»

Мариупольская школа № 44 оказалась точно между двух огней — заводом Ильича и «Азовсталью». Вокруг нее раскинулся заводской поселок из частных домишек с садочками. Жизнь теплится — уже появились свежие таблички «прием лома», какие-то парни, без сварных масок, просто жмурясь, чинят ворота, латая дыры от осколков.

Навигатор вздыхает: «Пропустили поворот, вернитесь обратно». Возвращаюсь, и накатанная дорога приводит меня к тоннелю под железной дорогой. В последнюю секунду товарищ кричит: «Стой! Застрянем!» Действительно, машина в этот тоннель не пролезет. Как же так, товарищ навигатор? Чуть позже местные объяснили, что этот путь под железкой в марте — апреле был основным ходом, по которому боевики с одного завода перебирались на другой толпами. А наши поддавливали их со всех сторон. Искусственный интеллект решил, что это такой проходимый маршрут…

С председателем избиркома 52-го участка Сергеем Терзиевым, бригадиром слесарей-ремонтников с завода Ильича, поднимаемся на последний этаж школы. Любуемся на «Азовсталь» через выбитые окна. Над цехами встают дымы, долетают, не сразу, раскатистые взрывы — саперы работают. Сергей Иванович рассказывает:

— Школа наша, получается, две войны пережила — и Великую Отечественную, и (подбирает слово) последнюю. Здесь штаб «Азова» был, «грады» стояли прямо во дворе, пулеметы на третьем этаже. Трупы по улицам лежали, сам ходил, хоронил. Обстрел закончился, вышел, прикопал.

Задаю непростой вопрос про обмен пленных с «Азовстали», но Сергей знает, пожалуй, самый верный ответ: «Отдали и отдали, главное, своих пацанов забрали».

Показывает на восхитительно-пейзажные заливные луга Каль-миуса:

Мариуполь, микрорайон «Октябрь» начали восстанавливать с детского сада, успели за лето

— Все заминировано было, но саперы расчистили. Саперы и коровы. Людей референдум, конечно, очень поддержал. Прямо радость такая пришла. И свет дали