Суженая императора - Серина Гэлбрэйт

Пир же продолжается.

И продолжается.

По окончанию его ожидает небольшое театральное представление и выступление комедиантов, а после начинаются танцы. Сняв венцы, красивые, искусно выполненные, однако мало пригодные для сколько-нибудь подвижной деятельности, мы со Стефаном присоединяемся к танцующим. Выходим не только на неспешные церемонные танцы, но и на быстрые, живые. Я всё же нашла время разучить основные движения вместе со своими дамами, рассудив, что хочу я того или нет, но я молода и крепка, а от молодой здоровой фрайнэ ожидают, что она будет танцевать не хуже других девушек. Краем глаза я отмечаю, что фрайн Рейни совершенно не весел и даже не пытается сделать вид, будто его заботит происходящее вокруг. Он почти не ест, не произносит тостов, не смеётся во время выступления комедиантов и не танцует, ни со своею суженой, ни вообще ни с кем, только пьёт. Лаверна тоже не пылает радостью, ни истинной, ни притворной, она сидит вместе с другими моими дамами, но по сторонам не смотрит, будто содержимое собственной тарелки волнует её больше всего на свете. О низложении Элиасов известно уже достаточно, чтобы некоторые фрайны поспешили отвернуться от надломанной ветви. Брендетта, знающая едва ли не всё и обо всех, живущих во дворце, накануне уже намекала без малейшего стеснения, что, вероятно, отец Блейка откажется от обручения старшего сына с дочерью рода, связанного кровными узами с нечестивыми изменниками.

Брендетта сегодня, наоборот, чересчур весела, едва ли не напоказ. Фрайн Витанский, прибывший с супругой к венчанию, одобрительно наблюдает за дочерью, хотя даже со стороны видно, сколь наигранно веселье девушки. Лия при первой же возможности пересаживается к мужу, они не танцуют, но друг от друга не отходят. К концу праздника я замечаю, что девушка сидит, уронив светловолосую голову на плечо супруга и закрыв глаза, а Эветьен бережно держит её руку в своей.

Я испытываю облегчение, когда ко мне подходит Шеритта и шепчет, что пришла пора удалиться. В сопровождении дам я покидаю залу и поднимаюсь в свои покои, где меня готовят к первой брачной ночи. К счастью, наличие дочери избавляет от повышенного интереса поутру к простыням, даже самые несведущие, не знающие о прошлых визитах Стефана в мою спальню, не ждут подтверждения невинности новой супруги императора.

Лаверна, избегая встречаться со мною глазами в зеркале, старательно расчёсывает мои волосы, когда из опочивальни доносятся стук дверей, звуки шагов и голоса. Знаком прерываю Лаверну, поднимаюсь из-за столика и выхожу из туалетной комнаты в спальню. Стефан оставляет сопровождавших его фрайнов в приёмном покое и порог опочивальни переступает в одиночестве. Я слышу гомон мужских голосов и, даже не видя самих фрайнов, знаю, что отпускающего сомнительные шуточки Блейка среди них нет. Не уверена, что он и из залы-то сумел выйти самостоятельно. Дамы приседают перед императором и торопливо покидают комнату. Шеритта, предварительно окинув спальню внимательным взглядом, выходит последней. Створки плотно смыкаются, оставляя нас наедине с вкрадчивым треском пламени в камине, и у меня вырывается короткий смешок.

– Прости, – я тут же смущённо прикрываю рот ладошкой. – День был долгий и…

– Всё хорошо, – Стефан подходит ко мне, заглядывает в лицо. – Ты не сильно утомилась? Танцы были чересчур быстрыми, а тебе не стоит столько…

– Со мною всё в порядке, просто устала немного, – спешу заверить, пока Стефан не начал перечислять все опасности, угрожающие беременной женщине. – К тому же мне неожиданно понравились танцы, пусть они и были куда живее, чем тот, что показывала Лия на её с фрайном Шевери свадьбе, – я замечаю вдруг, что мужчина вертит в руке изрядно помятый, повядший розовый лепесток. – Ты всё ещё его не выбросил?

– Выпал из рукава, когда я переодевался, – Стефан смотрит на лепесток с некоторым удивлением, словно успел позабыть, что сам оставил его при себе.

– Я не думала, что когда-нибудь выйду замуж, – признаюсь, тоже глядя на лепесток.

– Совсем?

– Совсем. Ни в детстве, ни в юности, ни, тем более, когда родилась Мира. Я всегда, с малых лет, знала, что не такая, как остальные. Родители не скрывали, что я отличаюсь от других людей, что кровь моя иная и с этим ничего не поделаешь. И когда мы с Мирой приехали в столицу, и я узнала, что не единственная полукровка в этой части человеческого мира, даже тогда я не забывала ни на миг, что жизнь моя никогда не будет такой, как у большинства женщин.

– Она и не будет такой, как у большинства других женщин, даже благородных фрайнэ, даже императриц, – Стефан касается моей щеки кончиками пальцев, рассматривает меня внимательно. – Ты сама говорила, вы с Миреллой моя реформа и кому ведомо в точности, куда она нас приведёт?

Поднимаю глаза на мужа – так непривычно, удивительно называть Стефана моим мужем! – пытаюсь найти в задумчивом его взгляде ясность, понимание, осознаёт ли он в полной мере, куда случайная эта реформа, отказ от избранного предками пути и пренебрежение традициями могут завести.

– Сожалеешь? – решаюсь задать прямой, откровенный вопрос.

– Нет, – следует твёрдый ответ.

– Даже если моими усилиями через несколько лет всё обратится пеплом, и я стану худшей императрицей, чем говорили о твоей тёте Арианне?

– Ты не можешь быть худшей императрицей. Только не ты, – пальцы легко скользят вверх, обводят скулу, затем перебираются к уху и подхватывают длинную прядь волос. – Для этого ты слишком целеустремлённая и сильная, ты тверда в своих убеждениях и думаешь о многих. Неважно, есть ли яд в твоей крови или нет, избрал ли тебя жребий или Благодатные явили волю свою через встречи, кажущиеся случайными. Я не мог бы желать иной суженой, кроме тебя.

Стефан целует меня, и я отвечаю, обвиваю его руками, прижимаюсь всем телом.

Знаю, и я не пожалею.

* * *

Я принимаю венец императрицы Благословенной Франской империи спустя две недели после того, как заканчиваются шумные празднества, знаменующие смену лет. Стефан не желает без острой нужды затягивать мою коронацию, да и резона в том нет, о Мирелле известно уже всей Империи и всем соседствующим с нею странам, если не дальше. Через несколько дней мы улетаем в Шайо, прелестный дворец на берегу реки Веро. Он и впрямь невелик, как говорил Стефан, изящен, словно кукольный домик, и красив, будто сказочный дворец, построенный не руками смертных людей, но соткавшийся из взмаха крыла волшебной белой девы. Отныне это льдисто-снежное чудо принадлежит мне – вместе с другими замками, землями и собирающимися с них платами, положенными императрице.

С нами летят лишь чета Бромли со старшими детьми и слуги – ровно столько, сколько необходимо для поддержания порядка и исправной работы в небольшом замке, и никого лишнего. Мы со Стефаном сходимся в вопросах уединения, которое должно быть действительно уединением, очерченным узким кругом допущенных к нему, а не толпой, всего-то урезанной вполовину относительно обычного её количества. Я не беру с собою других дам из своей свиты, а Стефан будет встречаться с достопочтенными фрайнами сугубо по делу, когда они прилетят из столицы в Шайо на несколько часов. И кто совершенно точно рад побыть без плотного кольца людей вокруг, так это Мирелла, очарованная сказочным замком не меньше моего. Дочь готова без устали бродить по его коридорам и галереям, бегать вверх-вниз по лестницам, переходить из комнаты в комнату, исследовать каждый уголок в поисках двери, скрывающий вход в волшебную страну, или зачарованного предмета, только притворяющегося частью обыкновенной, пусть и роскошной обстановки. А когда стены, увешанные картинами в массивных золочённых рамах, и расписные потолки всё же начинают давить на моё свободолюбивое непоседливое сердечко, к её услугам весь заснеженный парк с затянутыми льдом прудами, разбитый вокруг Шайо. Стефан дарит Мирелле пони и сам учит дочь ездить верхом. Я думаю, что мне тоже было бы неплохо вспомнить, как держаться в седле и, пуще того, в седле дамском, которое я, сказать по чести, за всю жизнь видела всего раз или два и то со стороны. Охота во время летних выездов двора в Эй-Форийю неизбежна и, как бы я к ней ни относилась, мне придётся участвовать и в этой забаве фрайнов благородного рождения. Если не в этом году, то в следующем точно.