Легенда о свободе. Буря над городом - Анна Виор

Верховный не знал, что Вирду под силу сразу же определить, в каком месте снимается защита от перемещений, и воспользоваться этим, передав к тому же координаты «прыгунам». Сторонники Атосааля для «прыжков» пользовались камерами в подземельях. Этих камер обычные Мастера Перемещений никогда не видели, поэтому предполагалось, что они не смогут туда попасть. И все было верно, все логично, если бы не Вирд, способный видеть больше и больше предпринять.

Он часто думал над словами Верховного: «Почему я не вижу тебя в видениях? Ты не оставляешь следа. Потому, что… ты умрешь…» Прав ли был Пророк? Вирд ничего не значит для этой истории? Он – случайно высеченная искра? Как бы там ни было, случайно – не случайно, но юноша видел, какое пламя он разжег! Весь Город горел… И конечно, он умрет… когда-нибудь все умирают. А может, до этого часа ему и удастся что-нибудь сделать?.. Может, кто его и запомнит?..

В камере, куда открылся коридор перемещения, Вирд не ожидал встретить своих «старых знакомых» – двоих, что продали его Оргону, и Куголя Аба, который послал за ним эффа Угала. Бывший смотритель эффов сказал, что Идай Маизан отдал для насыщения Атаятану рабов Оргона… Вирд даже не стал спрашивать имен, он помнил каждое лицо, каждое имя… своих друзей, братьев, сестер, которых оставил тогда в Аре – не смог унести… в горле застрял горячий комок, слезы наворачивались на глаза, но сегодня не время для слез – время для дела.

Про Идая Маизана Вирд знал лишь, что тот – чатанский Мудрец, и именно Маизан был тогда с Кахом в доме его отца во время убийства… проверял Доа-Джот. Теперь к Идаю у него личный счет, и лицо этого эффового Мудреца он помнит, хотя Ках говорит, что бороду тот сбрил.

О Кахе Вирд тоже старался не думать. Советника следовало бы давно лишить головы, но тот не боялся смерти… а будто бы ждал ее с минуты на минуту, каждый миг удивляясь и радуясь, что еще жив. Ках – противоречивая фигура – убийца его отца и матери! И тот, кто когда-то в детстве исцелил его после удара, от которого Вирд мог умереть… тот, кто отпустил его из плена Верховного, то есть спас от смерти еще раз. К тому же это именно Ках освободил Элинаэль, тогда как Кодонак и сам Вирд уже измучились от бесполезных попыток сделать это и почти впали в отчаяние. Ках предал огонь жизни, он пробудил Древнего и связал себя со злом… и он тот, кто не побоялся лишиться Дара и жизни, лишь бы эту связь разорвать… Сердце Вирда терзала жгучая ненависть к нему, но убить Каха Вирд не мог… и простить его… тоже не мог…

Мастера, проникшие первыми в здание, сразу же освободили от заслонов коридоры на этаже, где был Зал Совета, а также открыли главные врата, в которые хлынули силы Золотого Корпуса и простых Мастеров Мечников.

Трое Советников, надежно защищаемые людьми Кодонака, были перенесены «прыгунами» прямиком в крыло, занимаемое Верховным, – Торетт, Эниль и Холд. Ках отказался, твердил, что больше не Советник, что Дара уже не чувствует, призвать Силу не может и вообще он обычный человек, не имеющий никакого отношения к Правителям Тарии. Его оставили в покое.

Мастер Кодонак в повязанном д'каже, с «Разрывающим Круг» наголо, конечно, тоже был здесь. Вирд, отыскав его и переместившись, стоял сейчас по левую от него руку, чуть позади.

У Вирда тоже был меч, новый меч, подаренный ему Мастерами Оружейниками. Преподнося ему клинок, они сказали, что меч этот временный и имя такому давать не нужно, но когда все закончится, для него выкуют другое, сродненное с его Даром, оружие, что будет с ним неизменно. Этот меч Вирду нравился, его песня была не такой безумной, как у многих обычных клинков, его легче было контролировать. Хотя Вирд – Мастер Путей и мог заставлять меч замолчать или запеть иную песню, чему боевые Одаренные удивлялись больше, чем любой его способности, даже самой невероятной.

Вирд не обнажал меча – это дело мгновения. Он держал ладонь на рукояти и следил за всем, что происходило вокруг, стараясь не упустить из виду ни одной мелочи.

Вход в покои Атосааля преграждают около пятнадцати Тайных, столько же боевых Мастеров Кодонака отделяются от их группы и скрещивают с гвардейцами клинки, оттесняя от входа. Остальные сопровождают Кодонака и Советников, когда те открывают широкие резные двери в комнаты Верховного, пересекают прихожую, приемную и врываются в кабинет.

Эбонадо Атосааль здесь. Но Первый Круг далеко не полон – нет Каха, нет Абвэна – тот в цитадели Шай, нет Айлид. Советник Майстан, которого Вирд не видел никогда, а знал лишь имя от Ото Эниля, – мертв, а мучившего его Эбана заменил, со слов Каха, вот этот невысокий подтянутый человек, у которого волосы заплетены во множество кос – Элий Итар. Кроме Верховного в кабинете из Первого Круга только Итар и Маизан. Чатанского Мудреца, хоть и без бороды, Вирд узнал сразу.

Вирд заметил, как изменились кольца вокруг Дара связанных, чернота будто бы втягивает в себя свет, излучаемый Силой, черная паутина обвивает каждую вену, каждую артерию, каждый сосуд: эта чернота по всему телу следует за движением крови в жилах. Вирд тут же попытался разбить кольцо Верховного, как он сделал тогда с Эбаном. Ледяные кристаллы исцеляющего отсечения ударились о грань кольца и отскочили – Вирд едва сдержал стон боли… «Уже поздно! Атаятан-Сионото-Лос вошел в полную силу!» – понял он.

Верховный сдаваться не собирался.

– Кто позволил тебе повязать д'каж, Кодонак? Ты – изгнанник!

– Я повязал его! – говорит Советник Торетт, выступая вперед и выпячивая могучую грудь. Но что он может противопоставить силе этих троих из Первого Круга – игру на лютне?

– Нихо! Ты, я знаю, не слишком любишь вникать в бумажные дела, писаные законы, но снять обвинения с Кодонака могу только я и Совет Семи!

– Несмотря на то, – возразил Торетт, – что вникать в законы я действительно не слишком люблю, но даже я знаю, что когда в Совете Семи меньше шести человек – его решения ничего не значат! А Майстан и Эбан умерли!

Верховный сощурился, поджал губы. На лице его отображался вопрос: «Откуда они знают о смерти Эбана?» «Что известно Атосаалю?» – думал сам Вирд. Знает ли он уже о Кахе, об освобождении Элинаэль, об Иссиме, принявшей сторону восстания? Они действовали настолько быстро, насколько это возможно. Не прошло еще и трех часов с момента, как Итин, Иссима и Ках привели Элинаэль. Кодонак допросил Каха, вызнал все подробности последних событий, а затем объявил о начале операции.

Верховный взял себя в руки и рассмеялся:

– Так вы хотите свергнуть меня с помощью оружия? И вы еще утверждаете, что заговорщиков не существует?

– Ты сам низверг себя, когда предал огонь жизни! – Ото Эниль благоразумно держится за вооруженными Мастерами.

– Ото? Ты? Я слышал, что ты повредился рассудком. Признаюсь, я не верил. Но теперь вижу – это так…

– Хватит играть в эти игры! – Кодонак мрачен и бледен от ярости. – Мы все здесь знаем, кто чего стоит! И во всем городе не сыскать уже Мастера, который не знает! Я показал им дело твоих рук! Они почти все видели те горы костей и голов на севере!