Пленница Белого замка - Елена Кутузова

Зато его хватало на пороге трактиров, и у входа в дома, где рыцари устраивали праздничные обеды. Надо было лишь немного потолкаться среди нищей братии, побраниться за удобное место, и вот они, благородные Дома, смотри, любуйся. А если внимательно слушать, можно многое узнать. Аристократы редко обращают внимание на челядь и нищих. И не стесняются. Чем зачастую пользуются шпионы из конкурирующих Домов. Вот почему, приезжая на праздники к родственникам, я всегда требовала отогнать всех попрошаек подальше от дома. Еду для них и за ворота отправить можно.

А еще ценным источником информации были дети. Маленькие, глупые язычки бездумно повторяют то, что говорят родители, а поведение копирует их манеры. Только несмышленыши жестоки, и не умеют сдерживаться. Там, где взрослый обойдется насмешкой, ребятня пустит в ход оскорбления и кулаки. Если присмотреться, можно быстро понять, какие настроения царят в высшем свете. Кто из Домов в фаворе, а кто, напротив, в немилости у короля.

Вон, стайка мальчишек, по виду — оруженосцев, травит худенького паренька. Зажали в угол, и награждают тычками и насмешками.

А мальчишка-то молодец. Насмешки старается пропускать мимо ушей, а вот удары без ответа не оставляет. Из какого он Дома? Надо подойти ближе, посмотреть, что за герб вышит на одежде.

Обвинения, сыпавшиеся на несчастного, заинтересовали меня едва ли не больше наряда. Его бабку подозревали в связи с Верховным Демоном, а прадеда в том, что он пытался захватить власть, околдовав короля.

Интересные речи. И одежда черно-белая. Ну, так и есть. На груди паренька красуется знакомый до боли герб — рука, сжимающая меч.

Да, этот не посрамит честь Дома. Вон как отвечает. Несколько противников уже валяются на земле, размазывая по лицу кровь пополам с соплями. Но когда в мальчишку полетели камни, пришлось вмешаться.

Моя клюка ничуть не испугала сорванцов. Что им, отпрыскам благородных Домов, какая-то нищенка?

Но от камней я мальчика все-таки прикрыла. На теле прибавилось синяков, да и сам парень ругался и вырывался, не желая прятаться за мою спину. Молодец, конечно, но он — Орв. А значит, под моей защитой. По-другому помочь я пока не могу.

Зарвавшихся ребят отогнали взрослые. Проходящий мимо богато одетый мужчина поднял крик, обещая донести родителям о позорном поведении сыновей. Мальчишки решили не связываться и умчались. Только я, несмотря на кровь, заливающую глаза, запомнила гербы, украшающие их дублеты. Эти семьи буду противостоять возвращению Дома Орвов, и лучше быть готовой.

— Ты — дура? Я бы и сам справился! — мальчишка злился, и я понимала — почему. Ему пришлось прятаться за спиной старухи. Не самый красивый поступок для будущего рыцаря. Остальные тоже запомнят и не упустят случая уязвить.

— Тебя просили вмешиваться?

Кэм так же злился. Кровь сразу приливала к лицу, и от этого только сильнее смущался. Мальчишка. Пытается сорвать злость на мне, но больше всего сейчас ненавидит себя. Ничего. Это ты переживешь и очень скоро научишься выдержке. Потому что поймешь — криком и кулаками многого не добьешься. Тихое слово и знание слабых мест врага помогут добиться желаемого куда быстрее. А пока…

* * *

— Простите, господин. Простите… — униженные поклоны совсем пригнули мою спину к земле. Мальчик еще не привык к надменности и помнил, как я заслонила его от камней.

— Идем. Хоть умоешься и поешь.

— Вы так добры, господин…

Он вел меня узким улочкам, и каждый шаг по булыжной мостовой пробуждал память.

В дни праздников по ним петляли потоки разодетых жрецов. Над бритыми головами реяли алые и желтые стяги с вышитыми священными символами, а голоса послушников взлетали к небесам, неся хвалу богам, что обосновались в заоблачной выси.

В сезон балов улочки заполнялись экипажами. По большей части — портшезами и конными носилками. Кареты и повозки не могли протиснуться между тесно стоящих домов, и даже королевская чета, когда возникала надобность посетить старую часть города, пересаживалась в седла.

А охотники? Их хорошо выученные кони не торопясь несли хозяев над бурлящей толпой, состоящей из уличных торговцев, мелких лавочников и покупателей, и стук кованых копыт терялся в гуле людской речи.

И только ночью тут воцарялась тишина, лишь изредка нарушаемая чеканным шагом стражи, да хриплым голосом ночного сторожа, что распугивал воров звуком своей колотушки.

Правда, иногда ночная благость взрывалась боем набата и криками людей. «Пожар». Тогда о сне забывали все — и простолюдины, которые жили в аккуратных домиках с цветочными горшками в окнах, и торговцы, остановившиеся в гостиницах, и даже знать, мирно отдыхающая в особняках, окруженных садами. Потому что остановить огонь можно было, лишь объединив усилия.

О! Эта кованая решетка совсем не изменилась! Сколько раз мы с Кэмом убегали от воспитателей, карабкаясь по удобным изгибам железных цветов! Мы родились в родовом имении, но отец часто брал нас в столицу, дабы дочь и сын росли, как подобает детям древнего Дома, и этот особняк, укутанный вуалью пышного сада, стал нам родным.

Но почему мы проходим мимо? И где герб Орвов, который украшал фасад? Почему вместо руки, сжимающей меч, над входом распростер крылья златоклювый сокол? Неужели дела Дома так плохи, что особняк продали? Может, уже жене брата пришлось это сделать? Отец болел тогда, мы не ждали, что поднимется с кровати, а Кэм погиб, пытаясь меня спасти. Бедняжка осталась с двумя детьми на руках: дочкой, едва вышедшей из младенческого возраста, и недавно родившимся сыном.

Лая всегда отличалась нерешительностью. Неудивительно, что не смогла удержать власть. А если учесть, личность врага… Хорошо, сберегла детей.

Мальчик привел меня к гостинице. Из окон свисали полотнища, несущие герб Орвов. Судя по всему, у Лорда хватило средств снять весь этаж. Значит, дела не так уж и плохи. У меня будет, от чего оттолкнуться.

— Заходи, — мальчик придержал тяжелую дверь, пропуская меня вперед. И тут же прикрикнул на выскочившего вышибалу — тому не понравилось, что в их приличное заведение ввалилась окровавленная нищенка:

— С дороги! И пусть принесут воды. Видишь, ей умыться надо!

Мужчина неодобрительно хмыкнул и отошел. А мальчик потянул меня к лестнице.

— Пойдем. Умоешься, и покормлю тебя. Ты, наверное, голодная?

Я только кланялась на ходу и благодарила за заботу. А что еще оставалось?

Первый же слуга, увидев нас, ахнул и кинулся ощупывать мальчика.

— Молодой господин, вы целы? Что с вами случилось?

— Ничего. Эрт, ты лучше о ней позаботься, — выскользнув из рук слуги, паренек переключил его внимание на меня. — Ей хуже пришлось.

Но до нищенки набежавшей челяди дела не было. Все суетились вокруг ребенка, и я смогла осмотреться.

В открытые двери комнат виднелось внутреннее убранство. Семья, вынужденная жить в чужом доме, попыталась хоть немного сделать его уютнее. Привезли с собой любимые вещи, шторы, гобелены. Один я узнала — единорог, склонившийся перед юной девой. Немало я пролила над ним слез. Так и оставила на пяльцах, когда уезжала в Замок. Судя по всему, матушка сама его закончила.