Чужая корона - Алексей Изверин

— А чё бояться‑то? Не за дело сидим…

— А гвардейцы мои?

— А нечего было. Сами они на ножи оделись. Не вошли б в камеру, так целее были. Мы в своём праве.

— Ага, понятно. — Я покачал головой, сокрушенно. — Голуби мои, мож, вы что полезное знаете, красивые такие? Ну, почему я вас в живых оставлять должен?

Хмыри переглянулись угрюмо и отмолчались.

Во странные заразы же. Все тут короля бояться. Понимают же, что может вот этот мальчишка отдать приказ, и не в тюрьме тебе баланду носить будут, а будут прижигать каленым железом на дыбе.

Интересно, а почему это они меня не бояться?

Промелькнула мысль вытащить сюда Лумумбу и устроить шоу короля человекоедов с далеких югов, которому я сильно задолжал пару человеков, и если эта самая пара человеков не одумается… Но я сразу же отбросил свои намерения. По глазам их крысиным видно, что не те эти люди, которые играть могут в такие игры. У этих пока кусок с ляжки не отрежешь и не сожрешь, не поверят.

— А может, расскажете мне, кто это додумался моего друга Вихора воровать да выкуп за него требовать?

— Надо ж, Вихора уворовали. — Подал голос младший. — Давно пора его. Был хороший ростик, а скатился до лосося королевского.

И вновь никакой реакции.

Ну и что с ними сделать‑то? После суда… После суда с ними можно будет делать все, что угодно. А пока что пусть посидят.

— Ладно, уважаемые. — Я сказал наугад, но вдруг понял, что верно угадал. Это как раз и есть те самые ночные дворяне, о которых говорил Вихор. Те самые! Вот даже и не дернулись, привыкли, хотя в этом‑то мире "уважаемый" только к дворянам… Точно — точно! — Посидите пока что тут. Ежели захотите облегчить свою тяжкую участь, так кликните стражу, только не так, как в прошлый раз, с ними придет человек, запишет ваши слова. Кстати, о прошлом разе. Ещё раз такое повториться, так я прикажу разрезать вам пятки и насыпать в раны толченого конского волоса. Дабы далеко не убежали.

В лицах братьев — поджигателей что‑то такое мелькнуло. Но лишь на миг.

Смелые, гады.

Идем дальше. Где там у нас барон Алькон‑то?

Барон Алькон нашелся в своих покоях, где как раз разбирался с кипой бумаг. Исписанные неровным почерком, с кляксами, иногда даже грязные листы, как на коленке писали.

Хорошо его привалило. Ну так а что же он думал, королевский судья — это ему не синекура какая‑нибудь, вроде главного королевского постельничего, или чего ещё там в нашем мире напридумывали. Это настоящая должность, с большой буквы и ещё груда обязанностей к ней. Тут крутиться надо.

Посмотрел барон на меня страдальческим взглядом, а я на него твердо. Прости, конечно, барон, но сейчас я тебе работы ещё подкину…

— Что сделано? — Строго я спросил с барона Алькона. — Что по поводу суда сделано? Готовы ли обвинители, готов ли адвокат, приглашена ли публика, что со зданием? Барон Алькон!

— Почти что готово, Ваше Величество! — Воскликнул барон Алькон. — Желаете ознакомиться?

— Желаю. — Буркнул я. — Показывай.

Итак, особняк они переделали. Начальником стражи стал Две Стрелы, в форме королевского гвардейца ставший, казалось, ещё больше прежнего. С ним десяток человек, все рослые и крепкие, как на подбор. Среди них заметил и одного аристократа, что тогда на травке загорал, пока остальные мечами махали. Заметил, но виду не подал.

Трибуна, убранная алым бархатом. Над ней, как я и предлагал, раскинул вышитые серебром на зеленом крылья королевский грифон. Под ним надпись "Без гнева и пристрастия". Можно и гласности немного, демократии… Хай будет. Тем более что смотрелось красиво.

Под ним рабы мели пол, сметая пыль и опилки по углам. Плотники доколачивали трибуны. Меня не видели, я полностью потерялся за спинами охраны и свиты.

— Все готово, Ваше Величество. Осталось только решить, когда…

— А чем раньше, тем лучше. Первым пускаем поджигателей, хотелось бы их сохранить для вдумчивой беседы, да чую, ещё наловим… Не того полета птицы. Значит, так, барон. Есть у меня трое поджигателей. Старший из них должен получить…

Барон слушал внимательно, а я рассказывал и рассказывал, предчувствуя, что такой же разговор надо будет ещё и с бароном Гонку сделать, и с Братом, как королевским обвинителем, тоже. Хотя он сообщал, что все материалы дела готовы, всё что надо выяснено…

Итак, началось все с утра пораньше, как только ударил колокол на крыше особняка, возвестив, что сейчас начнется самое первое в истории этого королевства судилище по закону.

Слышал я, что американцы обожают сам процесс суда, в каждом третьем фильме они друг с другом судятся и это дело смакуют во всех позициях. Не знаю, у нас как‑то более боевики популярны были.

Но это я отвлекся.

Присутствовали.

Барон Алькон, как главный королевский судья. Сидит в алом плаще с вышитым на плече грифоном, в руках небольшая булава, которой надо стучать по дубовой дощечке справа, оглашая приговор. Трибуна его по центру, поднята над остальным помещением на высоту в половину человеческого роста, чтобы можно было глядеть сверху вниз на подсудимых и прочих. Справа королевский обвинитель Брат, умытый, подстриженный и приодетый как средней руки дворянин, перебирает бумаги. Барон Гонку, будь он неладен, адвокат наш государственный, слева. Приглаженный и даже, кажется, напомаженный, поглядывает в зал.

Подсудимые за загородкой, бросают вокруг хмурые взгляды. Решетку по им пояс сам мастер Виктор делал, добротная, натертая воском, почтение внушает, показывает, что вот эти люди провинились, и теперь они подсудимые, дивитесь на них, граждане.

Граждане дивятся на веселую троицу за загородкой.

Дубок и два его подельника, нанятые им в Мойке. Ну ужо же я вас, гады. У меня закон поглощения не действует, сидеть этим двум уродцам теперь долго, а вот Дубок каяться будет и во всем признаваться, ему срок скостим.

Ночные дворяне не дергаются, лицом к ним, а спиной ко мне стоит Две Стрелы и качает пудовым кулаком размером с половину моей головы так точно перед лицом старшего. На скуле младшего уже расплывается синяк.

Стража, десяток гвардейцев рядом с ними и ещё десяток по залу, за стенкой полсотни стражи и гвардии.

Шуго тут как тут, готов сделать первый репортаж, перо острит, рядом с ним несколько писарей — порученцев, перебирают посменные инструменты, чернильницы, мешочки с песком, различные оттиски и тряпочки.

В зале на скамьях почтеннейшая публика. Я, барон Шорк, Виктор, Ждан, граф Нидол Лар, граф Слав, конечно же в первых рядах слева, сидим как обычно, разве что охрана нехорошо так по сторонам посматривает. Мастер Виктор тоже тут, и мастеровые с ним, в кружок вокруг него жмутся, поглядывают настороженно.

А ещё… Ну вот господи ж ты боже мой! Половина зала забита дворянами. Граф Шотеций, с кислой миной на лице. Его дочь, графиня Чи, в традиционном декольте до пояса. Несколько седых и сухих, как палки, аристократов с парочкой слуг и с юными дочерьми. И… Послы Рохни, Империи и Муравьиного Королевства. Барон Нават тоже тут, с ним его слуги.