Мороженое со вкусом лета - Морган Мэтсон

Возможно, ему нужно было просто сказать вслух, что у него есть стоящая идея, и после этого он перестал притворяться, что все по-прежнему, и всерьез принялся работать. Иногда он и устраивал себе перерыв и ходил гулять вместе со мной и Берти, но чаще я просто заходила в столовую, где он устроил себе рабочее место, целовала его, и мы даже не разговаривали.

Я поняла, что идея действительно стоящая, когда он даже своей издательнице сказал, что пишет: она как-то раз позвонила, пока он работал, и он не стал от нее скрывать. Она, конечно, была вне себя от счастья. Однажды вечером, когда мы все болтались у бассейна, он сказал мне, что даже согласился устроить чтения и автограф-сессию в одном книжном магазине, и спросил, поеду ли я с ним.

– Я не выступал на публике уже несколько лет, потому что первый вопрос, который они задают, всегда о следующей книге и о том, как она продвигается.

– Но теперь тебе есть, что на него ответить, – я невинно и обворожительно (надеюсь) улыбнулась. – Например, что бы ты сказал, если бы кто-то тебя прямо сейчас спросил?

Кларк посмотрел на меня испепеляющим взглядом, и я начала оправдываться:

– Тому тоже очень любопытно. Он обещал мне двадцать долларов, если я выведаю сюжет.

– Энди, – крикнул Том, сидевший рядом с Палмер возле бассейна, – напомни мне как-нибудь объяснить тебе значение слова «секрет».

Так что, несмотря на все наши усилия – мой отец тоже приложил к этому руку, – мы от него ничего не добились. Но, судя по его коротким комментариям, я была практически уверена, что новая книга будет о непутевом брате Тамсин, Джеке.

Про себя я думала, как же мне везло раньше, когда у меня был парень, которому было совершенно нечем заняться, и он с радостью ходил со мной на прогулки или был готов целый день где-нибудь болтаться. Сейчас же у меня был парень, постоянно что-то печатавший на компьютере с такой скоростью, что можно было подумать, не запиши он немедленно все, что пришло ему в голову, слова тут же исчезнут и больше никогда не вернутся. Но в целом я была довольна тем, что он снова работает, потому что он сам был этому очень рад, чувствуя одновременно и облегчение, и ужас, и восторг. Но это действительно означало, что времена, когда у Кларка на уме была только одна я, закончились. Потом он начал работать и по ночам, так что мы стали планировать наши встречи заранее.

И среди них была одна, которая для нас обоих стояла особняком. Она должна была состояться в ближайшее воскресенье, и я сделала заметку в телефоне – без названия, просто серия восклицательных знаков. В этот день мы собирались перевести наши отношения на новый уровень. Это было мое решение. Притом что Кларк дал мне ясно и недвусмысленно понять, что был бы очень рад, я совершенно не чувствовала никакого давления. Я этого хотела – и теперь, когда мы уже все решили, я не столько волновалась, сколько предвкушала.

Зная, что, если мне нечем будет заняться, я буду только бесконечно размышлять о том, что меня ждет вечером, я забила свое расписание довольно плотно. Рано утром у меня были прогулки, потом мы с Тоби собрались поехать в «Мистическую пиццу». Неделю назад мы все ночевали у Бри, и у нас был марафон романтических комедий с Джулией Робертс, а потом я узнала, что в часе езды от Стенвича есть пиццерия с таким названием, и немедленно загорелась туда попасть. Тоби тоже очень хотела поехать – но, думаю, только потому, что решила приобрести там фирменную футболку. Палмер и Бри были заняты, так что мы договорились отправиться вдвоем в маленькое путешествие. Это должно было занять большую часть дня, так что я надеялась потом просто вернуться домой, и готовиться к вечеру, и у меня не будет времени на то, чтобы предаваться раздумьям. Кларк распланировал вечер, но не говорил мне, что мы будем делать: хотел устроить сюрприз. А я заставила его пообещать, что в этот раз там не будут задействованы ни горы, ни велосипеды.

– Привет! – поздоровалась я в субботу утром, сбрасывая вьетнамки и бросая сумку в прихожей. Я взглянула на экран телефона и ускорила шаг. Надо было быстренько сходить в душ. Сегодня я гуляла с Рози, которая любит сидеть у меня на коленях в машине и высовывать голову из окна. Так что я вся была в собачьей шерсти и слюне – не лучший вид, чтобы пообедать, а кроме того, Тоби будет отпускать ехидные комментарии всю дорогу до пиццерии. – Я дома! – крикнула я и пошла в кухню. Машина отца была в гараже, так что я рассудила, что он либо в кухне, либо в кабинете. – Так вот, по поводу того, чтобы привезти тебе пиццы, – я не уверена…

Больше я ничего не сказала, потому что потеряла дар речи.

В кухне, с таким видом, как будто никогда ее не покидал, стоял Питер – облокачиваясь на стол, с кружкой в руке.

– Привет, Энди, – он посмотрел на меня и улыбнулся, – это было почти столь же шокирующим, как и его присутствие здесь. – Как дела?

– Нормально. – Я переводила взгляд с него на отца, стоявшего в другом конце кухни, и пыталась понять, что происходит. Отец был не в той одежде, которая стала в последнее время для него привычной: джинсах и футболке (особенно он полюбил ту футболку из «Капитана Пиццы», которую мы добыли во время «Охоты за сокровищами»). Сейчас он был в рубашке на пуговицах и брюках защитного цвета, а волосы расчесал на пробор. Было такое ощущение, что отец, который был со мной все лето, куда-то исчез, а взамен появилась его обычная версия. – Э-э-э… а у тебя?

– Не жалуюсь, – произнес Питер, и я заметила, что телефон он положил в сторону, сам обеими руками сжимает чашку, а все его внимание обращено на отца. И это меня больше всего беспокоило.

– Питер заехал, чтобы кое-что со мной обсудить, – пояснил отец, и тот с удивлением посмотрел на него. Через секунду я поняла, почему: раньше отец не стал бы ничего объяснять: мне необязательно было это знать.

– Да ладно тебе, Алекс, – сказал Питер. – Не время для туманных изречений. Я приехал, потому что результаты внутреннего расследования огласят после летнего отпуска и они в нашу пользу. Твой отец будет очищен от всех подозрений.