Залог страсти - Бертрис Смолл

Слезы повисли на ее густых ресницах. Агнес могла быть здесь, в своем доме, не скитаться по чужой земле без друзей и семьи.

Анабелла про себя прокляла роковое обаяние Марии Стюарт, заставлявшее мужчин слепо за ней следовать.

Когда пушки были заряжены и готовы, Ангус приказал выстрелить так, чтобы одно ядро упало за кормой, второе – за носом судна. Это будет единственным предупреждением, после чего пушки следует вновь зарядить, с тем чтобы повторные выстрелы попали в цель.

Граф отдал приказ, и малые пушки выпалили одновременно. Послышался грохот, и оба ядра попали именно туда, куда было намечено. Теперь оставалось ждать, что сделают на корабле, пришедшем под флагом Марии Стюарт. Неожиданно на мачте подняли маленький белый флажок и одновременно на воду спустили шлюпку. Матрос стал грести к узкой полоске берега у подножия темных скал Дуна.

Граф Дун и его жена поспешили спуститься в зал, где Ангус приказал Анабелле оставаться на месте, пока он пройдет темным, узким, крутым ходом, ведущим к берегу.

Он выступил из потайной двери в скалах, как раз когда маленькая шлюпка доплыла до берега.

Через борт перепрыгнул высокий джентльмен и заговорил по-французски:

– Мсье, мне сказали, что нас с радостью примут в Дуне. Это и есть ваше прославленное приграничное гостеприимство?

– Вы здесь нежеланные гости, мсье. Мы – шотландцы, верные нынешней власти, – ответил граф на том же языке. – Должен с сожалением известить вас о том, что Марии Стюарт не удалось сбежать из заключения. Советую вам вернуться туда, откуда пришли, поскольку англичане теперь будут куда более бдительны.

– Спасибо за то, что не повредили мой корабль, – вздохнул незнакомец.

– Я хотел лишь остеречь вас, – усмехнулся граф. – А теперь позвольте проводить вас к шлюпке.

Они подошли к маленькой лодке, где терпеливо ждал гребец. Незнакомец забрался в шлюпку.

– Прощайте, – сухо сказал граф Дун и долго смотрел, как суденышко возвращается к кораблю и француз взбирается по трапу. Якорь подняли вместе с большим парусом. Судно стало разворачиваться, а когда покинуло маленькую гавань, граф Дун вернулся в замок.

За последующие недели они не услышали ничего важного и поэтому решили поехать в Рэт, на свадьбу молодого Роберта Бэрда. Поездка заняла больше времени, чем если бы супруги отправились в путь одни, но они решили взять с собой детей, чтобы родители увидели внуков, с которыми расстались после их рождения.

Лэрд Рэт и его жена были на седьмом небе от радости. К восторгу Анабеллы, и Сорча, жившая поблизости, и Мирра, прибывшая с нагорья, тоже приехали в Рэт. Маленький дом был переполнен. Сестры и их дети спали в старой комнате девушек, на верху башни. У Сорчи было двое мальчиков. Мирра привезла с собой дочь, маленькую веснушчатую девчонку с ярко-рыжими локонами.

– К несчастью, она – копия папаши, – вздохнула Мирра. – Дикарка с нагорья.

– Значит, ты несчастлива? – спросила Анабелла.

– Несчастлива? – фыркнула Мирра. – С чего это? У меня хороший муж, хороший дом, дочь и надежда на то, что в следующем году появится новое дитя. Нет! Нельзя сказать, что я несчастлива!

Мужчины спали в зале. Невеста с родителями и членами клана должна была прибыть в день свадьбы. Мать и сестры Роба прибрали и заново обставили его комнату, которую отныне он будет делить с женой.

День венчания выдался солнечным, поскольку стоял август, а август всегда был теплым месяцем. Брюсы из Клайда приехали рано утром с развевавшимися флагами и волынщиками. Нежная невеста восседала на гнедой кобыле, которую вел в поводу ее отец. Анабелле Элис показалась хорошенькой, хотя у нее не было красоты леди Энн или ее младших дочерей.

Пастор из ближайшей деревенской кирхи пришел, чтобы соединить молодую пару в простой и незатейливой церемонии, после которой все вернулись в башню, чтобы отпраздновать свадьбу. Обед был накрыт в зале. Подавали жареное мясо: говядину, оленину, баранину и кабанятину. В ручьях наловили лосося и форели. На столе красовалось угощение: огромный пирог с крольчатиной, морковью, крошечными луковичками в густой винной подливе и с хрустящей корочкой; хорошо поджаренные утки, плавающие в сливовом соусе; каплуны, фаршированные шалфеем, хлебными крошками, луком и сельдереем; две жареные индейки и блюдо с перепелиными яйцами; латук, сваренный в белом вине; миски с молодым горохом. На раскладных столах разложили маленькие головки твердого желтого сыра. На высокий стол принесли два сорта сыра: твердый желтый и мягкий белый французский. Все это запивалось вином, элем и сидром.

Все ели и поднимали кубки в честь новобрачных. Анабелле казалось, что брат выглядит по-настоящему счастливым и его жена тоже. Когда обед закончился, все вышли на летнее солнышко, под которым состязались лучники. На ближайшем поле мужчины перекидывали ногами мяч, сделанный из мочевого пузыря овцы. Играли музыканты, танцевала молодежь. Анабелла и ее сестры вошли в круг, взялись за руки и повели хоровод сначала в одну сторону, потом в другую.

Ангус наблюдал за женой, думая, что хотя ее сестры ослепительно красивы, Анабелла на самом деле прекраснейшая из всех, хотя не сознает этого. Некрасивое лицо светилось добротой. Серые глаза сверкали, а улыбка была бесконечно милой.

К графу подошел лэрд.

– Я рад видеть любовь, которую вы питаете к моей дочери, – тихо сказал он.

– Анабелла ваша дочь, и вы знаете, какова она.

– Знаю. Но большинство мужчин ничего не разглядели бы за некрасивым лицом. А вы увидели и нашли сокровище, которое я отдал вам. Я рад, что и она вас любит.

– Да, – улыбнулся Ангус. – Разве мы не самая счастливая пара, милорд?

День клонился к вечеру, и все вернулись в зал, чтобы снова пировать. Скоро настанет пора укладывать молодых. Но сначала Роб и его зятья танцевали под музыку волынщиков Бэрдов и Брюсов среди мечей, выложенных на полу. Когда их танец подходил к концу, у входа в зал поднялась суматоха. Печальные звуки волынок замерли, когда изможденная фигура, спотыкаясь и протягивая вперед руки, побрела к высокому столу.

Мирра и Сорча тихо вскрикнули. Элис прижалась к жениху. Леди Энн глянула на мужа. Только Анабелла узнала вошедшую.

– Агнес! – вскрикнула она и, вскочив, едва успела подхватить падавшую младшую сестру. Держа ее в объятиях, она села на пол. Агнес с головы до ног была покрыта дорожной пылью. Волосы спутаны, одежда оборвана, лицо смертельно бледное.

– Агнес, – повторила Анабелла, отводя прядь волос с лица сестры.

– Я… я… дома? – хрипло прошептала Агнес.

– Да, ты дома и как раз успела к концу свадьбы Роба, – сказала Анабелла.

Агнес глубоко вздохнула. Глаза ее закрылись. Еще секунда – и она крепко спала.

Леди Энн подошла к дочерям.

– Что с ней случилось, Анабелла? – вскрикнула она. – Агнес босая! Где ее туфли?