Дела эльфийские, проблемы некромантские - Дарья Снежная

— Изгнать… — Я вздрогнула от поразившей меня догадки. — Ты…

— Не бери в голову, — отмахнулся оборотень и отбросил отросшую челку с глаз, демонстрируя обычно прикрытый волосами узор, петляющий от виска к шее:

— Моя самая любимая метка. «Свобода». Точнее, у оборотней она называется несколько иначе, но я ее читаю именно так. У нас вообще каждая, даже самая маленькая, точка имеет свое значение. Ставят их в зависимости от заслуг и возраста, а еще отдельные символы обозначают принадлежность к какому-либо роду. Что-то вроде документа для установления личности, — улыбнулся он. — И вообще, я сделал все, что мог, чтобы вытянуть тебя на откровенность. Колись, что с твоей некромагией приключилось.

Я вздохнула, но про легион рассказала. Оборотень присвистнул.

— Хриссово. А ты ее вообще не чувствуешь?

Покачав головой, я решила снова перевести разговор с темы, неприятной для меня, на тему, неприятную для оборотня, коль пошла такая пьянка.

— Так за что тебя изгнали?

— Плохо себя вел, дергал оборотних за косички и хвосты, получал замечания в школе. В общем, был просто неконтролируемым ребенком. А одну девочку дернул так сильно, что вместе с косичкой оторвал ей голову. Она мне просто нравилась очень. — Парень откровенно ржал. Все, вернулся прежний Ли. Снова ни толики серьезности. — Вот и выселили в Гремор, пообещали, что с таким поведением в толпе затеряюсь, там все, мол, такие дурные.

— Странно, что тебе самому еще никто голову не оторвал, — искренне удивилась я. — А вообще тащи ветки, думаю, тут мы и переночуем. В конце концов, как мы убедились по дороге, бояться нам нечего, поскольку самая угрожающая преступная шайка в этих краях — мы сами.

— С конных три серебрушки, — зевнув, сообщил нам стражник на въезде в город.

— А не жирно ли? — проворчала я.

— С хамов — пять, — не растерялся тот.

Судя по увесистому кошелю на поясе и почти пустому сундуку в сторожке за спиной, хамов в Вирт заезжало куда больше, чем конных.

Стражник сунул ладонь под нос Поллиэ, которая сидела на Ли верхом, на что оборотень, сообщив, что он вообще-то не конь, встал на две ноги, после чего вернулся обратно на четыре так ловко, что демоница даже не успела съехать на землю. С оборотнями проблем иметь никому не хотелось, поэтому мои «дети» были тут же пропущены бесплатно.

— А может, вы и некромантов любите? — на всякий случай поинтересовалась я, все еще не разжимая кулак с монетками над уже готовой их принять лапищей.

— Кто ж их, проклятых, любит. — Стражник даже смачно сплюнул в сторону, я брезгливо поморщилась. — Хоть один бы мне попался…

«…и ты бы удирал быстрее, чем сейчас языком чешешь», — подумала я, но озвучивать не стала. Лишь выпустила монетки, из вредности «промахнувшись» мимо руки, а пока тот, хрипя и пыхтя, их собирал по земле, за ворота перемахнул Гил вместе с лошадью и спрятался в первом же переулке.

Стражник, разогнувшись, почувствовал, что мы его где-то надули, но — окинув взглядом «улыбающегося» по ту сторону Ли, смолчал и нехотя пересыпал наши с Лессом монетки в общий сундук. Уверена, с нашей банды он не сможет позволить себе навариться, и так вон двоих пропустил без пошлины, а тут еще это чудное ощущение подставы.

Когда мы нашли Гила, тот грустно смотрел на вывеску трактира. Название «Жирная утка» для меня лично звучало не очень аппетитно, но полуэльф был не слишком избирателен в плане еды, а кушать любил. Покачав головой, что нет, мы не будем останавливаться, я уже двинулась вперед, высматривая оборотня с демоницей, но они меня нагнали сами, и Ли сообщил, что коней оставляем здесь.

— До Варсака же еще далеко, — ужаснулась я. — И как ты Лесса потащишь?

— А мы пойдем через горы. И верлен твой сам уже вроде неплохо ходит.

Что правда, то правда. Когда сумка верлена значительно полегчала из-за выброшенных пустых флаконов от снадобий, он действительно воскрес, теперь, кажется, полноценно: целых четыре вески мы не вздрагивали от его болезненных выдохов.

— Ты хочешь, чтобы лошади себе все копыта переломали?

— Не очень, — признала я.

— Вы чего там встряли? — влез Гил. — Чем раньше выйдем, тем быстрее придем. И вообще если вы еще немножко постоите именно возле этой таверны, я вас самих сожру, раз вы мне по уткину душу зайти не разрешаете!

Я смерила тощего полуэльфа взглядом, пообещала, что если он не подавится Полли, то отравится мной, и с грустью вручила поводья оборотню, который уже успел найти, где нам оставить лошадей.

— Да не боись, это знакомые мои. Говорил же — вы не пожалеете, что меня с собой взяли, — заверил нас Ли и удалился под звуки дружного цоканья.

Вернулся он довольно быстро, и трети вески не прошло, после чего с видом Парисса Крилловского[50]радостно провозгласил:

— Вперед, на верную гибель!

— Что-то я все равно жалею, — вздохнул Гил, плетясь позади и скорбно оглядываясь на «Жирную утку».

Серебряными горы назывались из-за того, что в расщелинах иногда собиралась вода и стекала между камней тонкими ручейками, играя на солнце, поэтому издалека казалось, что горы мерцают серебром. Это Ли с гордостью процитировал нам из «Истории Дариола», которую я в свое время сдала на жалких шесть баллов. Я же всегда думала, что горы так зовутся именно из-за рудников, где терпеливые гномы добывают серебро в больших количествах, впрочем, это было не совсем неверно.

— Кстати, эту воду можно пить, — завершил свою речь оборотень. — Она кристально чистая и обеззараживающая.

— То есть если ее выпьет Хелька, то дальше мы пойдем вчетвером? — загыгыкал Гил. Лесс выдавил злорадный смешок, а оборотень предложил привал, едва мы выбрались на небольшое ровное местечко в горах.

Под нами — уже далеко-далеко внизу — раскинулся изумрудно-зеленый ковер древесных крон, скрывая собой и Вирт, и села, что встречались нам по пути, и даже искрящиеся под солнцем озера были практически не видны сквозь лиственный, по-летнему яркий покров. От такой красоты у меня даже дух немного перехватило, и я загляделась в сторону горизонта, где, казалось, выглядывали эскалиольские купола. Хотя боюсь, что именно казалось. Вряд ли Эскалиол отсюда вообще был виден.

Гил с видом мессии подхватил туесок и гордо сообщил:

— Я добуду нам воды. Можете не благодарить. Просто поклоняйтесь.

«Поклоняющиеся» проигнорировали своего спасителя, пожелав вслед лишь не навернуться, ибо отскребать его от камней внизу никто не пойдет. Спустя несколько ударов сердца из-за дальнего булыжника, вокруг которого торчал словно прижатый им кустарник, раздалось «Ячь!», потом шорох, следом лязг, хруст и удаляющееся с эхом клацанье.