Пробуждение - Юрий Пашковский

Ничего этого не было, но все это вторгалось в чувства Золтаруса, и все это было противно Золтарусу. Он приготовился к тому, что от его тела будут отрывать куски — и от его тела отрывались куски, когда ветви с железными листьями совокупными ударами хлопали по спине и плечам, пробивая Онтический Эфир, тут же восстанавливающий тело бога-упыря. Он приготовился испытать боль — и он испытывал боль, боль, которая сжигала вопросы, которые не успевали добраться до разума и заполонить его приступом безумия. Он приготовился умереть — но он не умирал, только телу причинялся бесполезный вред, и испытывалась боль, ненавистная ему уже не менее, чем боль от вопросов. Но еще больше его мучил поток Жизни, в который Золтарус оказался заключен волшебным лесом, где гибкие деревья с железными листьями перемежались крошечными деревцами с мелкими оранжевыми листочками, по которым текли таинственные знаки, крупными деревьями с листьями в форме пентаграммы, постоянно меняющими цвет, шевелящимся кустарником, принимавшим формы всех смертных Народов, которые населяли Равалон и таких, которые никогда не ступали по его земле или мчались в его небесах, огромными, с голову горных великанов, цветочными бутонами, которые, раскрываясь, выпускали сверкающую золотистыми многогранниками пыльцу, черными, как душа закоренелого преступника, травами в рост тролля и белыми, словно крылья Вестников богов, лозами, завивающимися как локоны эльфийской принцессы.

Флора торжествовала вокруг Золтаруса, и проглатывающий ее клюв ничего не мог с ней сделать. Сожранные им растительные сущности почти сразу же заменялись другими. Серебро и золото потоками текли по стволам и лозам, а Жизнь рвалась смять сопротивляющуюся ее давлению не-жизнь. Окажись тут армия андедов в несколько сот тысяч зомби, она была бы свободно переработана в материал для новых жизненных потоков и их носителей. Но здесь был бог-упырь. Бог-упырь, который был не-живым, а не не-мертвым. И Жизнь не могла убить его, только приносила боль.

Золтарус ненавидел боль. Для него за столетия головных мучений любая боль была схожа с болью вопросов.

Черные стебли, потянувшиеся по деревьям вверх, оплетали его ноги, пытаясь стянуть вниз, в мешанину жизни и энергий, бьющую ключом. Потоки энергий от Лесного эльфа создали как бы перевернутую полусферу, где основная магия Живой Природы собралась на дне и восходила в виде флоры наверх. И сейчас Золтаруса хотели стащить туда, на дно полусферы, в сердцевину волшебства Живой Природы, где его намеревались сделать частью вечного жизненного потока, разлитого по всему Мирозданию. Он бы не умер, как не умирает сама жизнь, он бы расплескался по всем реальностям и измерениям Равалона, отдав свои частицы в эфирную плоть жизненных Духов.

Он бы не умер. И не перестал задавать себе вопросы. Золтарус заревел-зашипел. Против Жизни Мертвая Сила трансформ не поможет. Только божественная Власть. Или его, лично его Сила Крови, для которой, впрочем, время еще не наступило.

Тогда только божественная Мощь. Бурно расплескавшаяся энергия разорвала стебли вокруг ног Золтаруса, отодвинула бегающие по нему огоньки, заставила отклониться деревья и рывком вошла в правую руку с клювом. Клюв распахнулся, первый ряд зубов начал выдвигаться вперед, увеличиваясь, эннеариновый свет затопил весь созданный Живой Природой лес. Первый ряд зубов увеличился до размера двух Золтарусов, как в высоту, так и в ширину. Эта пасть сочилась такой злобой, что начали сохнуть ближайшие к ней растения. Они теряли своих жизненных духов, которые обращались в серебристо-золотистую жидкость просто оттого, что неподалеку находился носитель божественной Власти Золтаруса. Пасть рванулась вперед и чуть вверх — к поднявшемуся над созданным им лесом Лесному эльфу. Она пробила туннель в сплетениях деревьев и трав, туннель, полный серебра и золота, и воинство Живой Природы не спешило залить октарином пробитую часть — приближавшаяся к туннелю флора сразу чахла и погибала.

Следом за пастью, вытянув перед собой руку с клювом, несся Золтарус. Вернее, пасть тащила его за собой. Пасть вырвалась за пределы леса и устремилась к карлу. Левый кулак бога-упыря раздулся и покрылся крючками.

До карлу оставалось меньше пяти метров, когда зеленый камешек погас, зеленое пламя покинуло глаза эльфа, и снова ярко засияли Топосы. Темные фигуры начали рукоплескать. Отрезанная от Источника энергия Живой Природы покидала раскинувшийся в степи удивительный лес, и вместе с ней уходили чудесные растения и деревья, оставались только обыкновенные. Обычный лес в необычном месте. В будущем он или падет под метаморфозами Границы, или изменится, став частью фантасмагорий, что происходят здесь.

Пасть своим разрушительным преобразованием уже почти касалась кожи Лесного эльфа, но в руках того мелькнул золотой меч, по которому текло сияние всех Топосов. Разрубленная на две части пасть полетела вниз, однако Золтарус, отрастивший крылья, продолжил полет и ударил карлу сверху вниз, точно собираясь вбить его голову в плечи. А Лесной эльф дождался, пока кулак, величиной с него, чуть тронул его растрепавшиеся волосы — и качнулся всем телом. И кулак Золтаруса промчался мимо, чуть-чуть не задев карлу.

Золтарус ждал чего-то подобного. Огромный кулак опускался мимо, а он, убрав крылья, начал разворачиваться, метя правой ногой в грудь эльфа, направляя через ногу Посыл Подчинения, разноцветный клубок нитей, его Дар Детям Тиарам. Зацепи хоть одной нитью Посыл эльфа — и разум Золтаруса станет диктовать свои правила игры.

Бог-упырь не сомневался, что вряд ли огненная ярость эльфа подчинится ему целиком, но она хотя бы поутихнет…

Карлу с поразительным спокойствием нырнул под ногу Золтаруса и оказался у него за спиной. Его меч застыл возле левой лопатки бога-упыря, в следующий миг вырастающее крыло встретило золотое лезвие на пути своего роста — и было разрезано. От неожиданности Золтарус взревел, неуклюже завертелся на одном месте и чуть не упал. Эльф скользнул в сторону, когда из тела противника во все стороны полетели шипы, и ничуть не удивился, когда шипы помчались за ним, поменяв траекторию полета. Он хладнокровно стал поражать их мечом, не пропустив ни одного.

А ошарашенный Золтарус отлетел от карлу, пытаясь понять: как эльф узнал, когда будет расти крыло. Он не гадал — точно знал, что крыло начнет расти в определенное время и в определенном месте. Для карлу это было словно свершившийся факт, он словно знал, что произойдет.

Не словно. Знал.

Золтарусу было видно, что карлу как бы лениво заносит меч и стремительно летящий шип встречается с золотым лезвием, сам, не успев отклониться. Карлу не рубил шипы. Они, будто одержимые самоубийцы, налетали на его меч. Он знал, где окажутся шипы. Для него это не было тайной. Так же, как знал, где окажется крыло Золтаруса. Хорошо. Нужно понять, как он это делает.

Иначе боль не остановить. Иначе не остановить безумие.

Дар чтения мыслей, который был дан Детям Заваратам, чье имя означает Вглядывающиеся, послушно отозвался на призыв Золтаруса. Это не было психомагией телепатии, нет, этот Дар позволял видеть и то, что рождает мысли, причины их возникновения. От слабой Силы Крови, которой стал этот Дар у Заваратов, чтение мыслей бога-упыря отличалось, как эльфийский младенец от грязного наемника.